Гао Цзянь-ли, наложив полную цитру свинца, однажды во время игры подошел к Цинь Ши-хуану и хотел ударить его цитрой, но промахнулся. Цинь Ши-хуан распорядился казнить его и до конца дней своих не подпускал близко к себе людей, прежде служивших владетельным князьям.
А Лу Гоу-цзянь, узнав о том, что Цзин Кэ покушался на циньского правителя, раскаивался:
– Увы мне! Он же не умел владеть мечом! Я его когда-то выгнал, из-за этого он и остался таким же ничтожеством.
Я, придворный историк Сыма Цянь, добавлю:
– Когда в мире говорят о Цзин Кэ, его всегда перехваливают, именуя чуть ли не судьбой наследника Даня. О нем рассказывают всякие небылицы, равносильные утверждению, что с неба падает зерно, а у лошадей растут рога! И еще говорят, что Цзин Кэ ранил циньского вана. Все это неверно. Только Гунсунь Цзи-гун да Дун Шэн, которые странствовали вместе с Ся У-цзюем, могли знать подробности этого дела. Они и рассказали мне, как все было в действительности.
Начиная от Цао Куя и кончая Цзин Кэ, было пять таких мстителей. Одним из них удалось выполнить свой долг, другим – нет. Но решимость их очевидна, и они не обманывали самих себя. Не понапрасну же прославились они в последующих поколениях?
ЖизнеописаниеЛи Сы
Ли Сы родился в городе Шанцай княжества Чу и в молодости служил мелким чиновником в областном управлении.
Он видел, как в отхожем месте на подворье для чиновников крысы едят нечистоты и при появлении людей и собак разбегаются в страхе. Потом он в житницах видел, как крысы поедают запасы зерна. Живя под крышей, они не испытывали страха, их не тревожили ни люди, ни собаки. В то время Ли Сы, вздыхая, говорил:
– Люди, как и крысы, делятся на уважаемых и презренных. Все зависит лишь от положения, которое они занимают!
После этого он стал учиться у Сюнь Цина искусству, которому обучают императоров и ванов. Окончив учение, Ли Сы счел, что чуский ван не заслуживает того, чтобы идти к нему на службу, а все шесть княжеств слишком слабы, чтобы прославиться у них, и он решил отправиться на запад – в Цинь.
На прощанье он сказал Сюнь-цзы:
– Я слышал, что, когда представляется удобный случай, нельзя его упускать. Ныне, когда борются между собой могущественные княжества, имеющие по десять тысяч колесниц, все дела решают странствующие советники. Циньский ван собирается объединить Поднебесную и присвоить себе императорский титул. Сейчас идет в гору «холщовая одежда»[384], настало золотое время для странствующих советников. Я занимаю низкое положение, и, если я не буду действовать, не уподоблюсь ли я человеку, который, поймав оленя, смотрит на мясо и не ест его? Нет большего позора, чем быть ничтожным, нет большего горя, чем быть бедным! Не к лицу человеку ученому занимать низкое положение и жить в нищете, порицать мир и презирать выгоды, оставаясь в бездействии! Вот почему я решил отправиться на запад – в Цинь.
Он прибыл в Цинь. В это время умер Чжуан-сян-ван. Ли Сы удалось попасть в число служилых людей циньского чэн-сяна Люй Бу-вэя. Люй Бу-вэй отнесся к нему с уважением и пожаловал ему звание лана.
Потом Ли Сы добился приема у циньского вана и сказал ему:
– Тот, кто медлит, упускает счастье! Совершать великие подвиги можно лишь тогда, когда умеешь пользоваться промахами своих врагов и беспощадно расправляться с ними. Почему циньский Му-гун так и не смог до конца своих дней распространить власть на шесть восточных княжеств? Потому что владетельные князья были еще многочисленны, династия Чжоу обладала достаточным могуществом, а пять гегемонов, по очереди сменявших друг друга, старались оказывать еще больше уважения правящему дому Чжоу. Со времен Сяо-гуна авторитет Чжоу стал падать, князья захватывали друг у друга землю, и территория к востоку от заставы Ханьгу[385] была поделена между шестью княжествами. Но с тех пор как Цинь показало свое превосходство и обложило владения князей повинностями, сменилось уже шесть поколений. Владетельные князья ныне подчиняются Цинь точно так же, как обычные области и уезды. Великий ван, с вашей мудростью и с вашим могуществом можно уничтожить князей и, объединив Поднебесную, создать империю с такой же легкостью, как выгребают золу из очага! Такой случай представляется один раз в десять тысяч веков! Если вы не поторопитесь, то князья снова войдут в силу, заключат между собой союз, и тогда, даже обладая мудростью Хуан-ди[386], их уже невозможно будет подчинить!
Циньский ван назначил Ли Сы на должность чжан-ши[387] и, следуя его советам, стал посылать доверенных людей с золотом и яшмой к владетельным князьям, чтобы подкупом склонить их на сторону Цинь. Княжеских сановников, которых богатыми дарами удавалось склонить на свою сторону, щедро одаривали, а тех, кто оставался непреклонным, убивали. Посеяв рознь между правителями и их подданными, циньский ван направлял туда своих лучших полководцев.
За выдающиеся заслуги циньский ван пожаловал Ли Сы звание кэ-цина[388].
Но в это время случилось так, что уроженец княжества Хань, по имени Чжэн Го[389], прибывший в Цинь для строительства каналов и плотин, был разоблачен как шпион. В связи с этим все высшие сановники, принадлежавшие к циньскому правящему дому, говорили правителю:
– Люди, приезжающие в Цинь из других княжеств, по большей части являются соглядатаями, которые, живя в Цинь, действуют в пользу своих правителей. Позвольте просить вас, великий ван, изгнать всех пришельцев.
Таким образом, Ли Сы тоже оказался в числе подлежащих изгнанию. И он подал правителю доклад, в котором писал:
«Я слышал, что вам советуют изгнать всех людей, пришедших к вам на службу из других земель. Мне кажется, что это слишком крутая мера.
В старину Му-гун повсюду искал ученых людей: на западе, у жунов, он нашел Ю Юя[390], на востоке, в Юань[391] – Боли Си, в княжестве Сун нашел Цзянь Шу[392], а в княжестве Цзинь – Пи Бао[393] и Гунсунь Чжи[394]. Вот эти пятеро не были уроженцами Цинь, но Му-гун использовал их, объединил с их помощью двадцать княжеств и распространил свое владычество на западных жунов.
Благодаря законам Шан Яна правитель Сяо-гун изменил обычаи и нравы, люди стали жить в достатке, а государство сделалось богатым и могущественным. Народ с радостью служил правителю, а владетельные князья охотно ему подчинялись. В результате он пленил войска княжеств Чу и Вэй, увеличил свои владения на тысячу ли, и его государство до сих пор остается могущественным.
Пользуясь советами Чжан И, князь Хуэй-ван покорил Саньчуань, на западе присоединил к своим владениям Ба и Шу, на севере овладел областью Шанцзюнь, а на юге распространил свою власть на Ханьчжун и девять племен инородцев. Кроме того, он подчинил чуские земли Янь и взял столицу Ин. Удерживая на востоке неприступные скалы Чэнгао, он прирезал себе плодородные земли, расстроил союз шести княжеств, заставил их обратиться лицом к западу и служить Цинь. Слава о его подвигах гремит и поныне.
Приблизив Фань Цзюя[395], Чжао-ван отстранил жанского хоу и сослал его в Хуаян. В своих личных интересах он укрепил правящий дом и, как шелковичный червь поедает тутовые листья, постепенно захватывал владения князей, благодаря чему и складывалась возможность для Цинь создать империю.
Эти четыре правителя славой и подвигами своими обязаны пришельцам из чужих земель.
По этим фактам можно судить, какую роль в жизни княжества Цинь сыграли эти пришельцы!
Предположим, эти правители отказались бы от услуг пришельцев и не допустили бы их к себе. Но этим они лишили бы свое государство богатства и выгод, и Цинь сейчас не пользовалось бы славой великого и могущественного государства.
Вы, государь, владеете яшмой, добываемой в горах Куньшань, обладаете сокровищами Суй и Хэ[396], украшаете себя ослепительно сверкающими жемчужинами, у пояса носите меч Тай-а[397], ездите верхом на коне Сяньли[398], знамена ваши украшены перьями зимородка, вы бьете в барабан, на котором натянута кожа крокодила. И из всех этих сокровищ ни одно не производится в Цинь! Почему же вы наслаждаетесь ими? Ведь если бы вы пользовались только тем, что производится в Цинь, то светящаяся по ночам яшма не украшала бы залы вашего дворца, у вас не было бы изделий из носорожьей кожи и слоновой кости, девушки из Чжэн и Вэй не заполняли бы гаремы вашего дворца, а быстроногие породистые кони не стояли бы в ваших конюшнях; золото и олово не поступало бы к вам из Цзяннани, и у вас не красовались бы киноварь и индиго из Западного Шу.
Если бы вы для услаждения зрения и слуха пользовались только тем, что производится в Цинь, то из Юань не присылали бы вам украшенные жемчугом головные шпильки; граненые жемчужные серьги, шелковые одежды и золотая парча не доходили бы до вас, а прекрасные обольстительные девушки из Чжао не стояли бы рядом с вами.
Удары в дно глиняного таза, игра на цитре с одновременным похлопыванием себя по бедрам и заунывное пение, которое призвано услаждать душу, – вот подлинно циньские развлечения. А «Чжэн», «Вэй», «Чжао», «Юй», «У», «Сян» – все эти напевы чужих народов! Ныне вы отрицаете удары в таз и предпочитаете песни «Чжэн» и «Вэй», откладываете в сторону цитру и наслаждаетесь песнями «Чжао» и «Юй». Почему все это? Потому что вы на первое место ставите то, что услаждает зрение и слух.