ван, должен будет занять трон?!» Хуайнань-ван был очень доволен и щедро одарил Уань-хоу золотом и драгоценностями[727]. Подготавливая мятеж, ван втайне собирал около себя бинькэ[728], проявлял заботу о простых людях.
[Когда] на шестом году [правления У-ди] под девизом цзянь-юань (135 г.) в небе появилась комета, на Хуайнань-вана это произвело сильное впечатление. Кто-то сказал вану: «Накануне восстания армии [владения] У показалась комета длиною в несколько чи, а кровь пролилась на тысячу ли. Ныне комета протянулась через всё небо — значит, поднимутся армии всей Поднебесной». Ван думал, что поскольку у государя нет наследника, то Поднебесную ждут волнения, чжухоу начнут борьбу друг с другом. Поэтому он стал накапливать оружие и снаряжение для наступательных военных действий, собирать деньги, привлекать к себе странствующих учёных и выдающихся людей из областей и владений чжухоу[729]. В то же время искушённые ораторы выступали перед ваном как стратеги, выдвигая фантастические прожекты, льстили вану. Он же был доволен, раздавал им всё больше денег; всё больше вызревали его мятежные планы.
У Хуайнань-вана была дочь Лин, умная и обладавшая даром красноречия. Ван любил её, постоянно одаривал деньгами. В качестве своего лазутчика отправил её в Чанъань, чтобы она завела связи в окружении государя. На третьем году [правления] под девизом юань-шо (126 г.) государь преподнёс Хуайнань-вану чайный столик и посох и [разрешил] не являться на приёмы ко двору[730]. Старшую жену Хуайнань-вана звали Ту; ван любил её, она родила ему наследника по имени Цянь, который взял в жёны внучку императрицы Ван, дочь Сючэн-цзюня[731].
Ван, готовясь к мятежу, опасался, что жена наследника узнает про его замыслы и разгласит их. Поэтому он сговорился с наследников, чтобы тот, сделав вид, что охладел к ней, три месяца не [135] делил с ней ложе. Тогда ван сделал вид, что гневается на наследника, и запер его вместе с женой на три месяца. Наследник так и не сблизился с ней. Жена просила отпустить её, и тогда ван написал императору донесение с извинениями и отправил [жену сына] домой. Старшая жена вана Ту, наследник Цянь и дочь Лин, пользуясь благосклонностью вана, взяли власть во владении в свои руки, отбирали у народа поля и жилища, по собственному произволу бросали людей в заточение.
На пятом году [правления У-ди] под девизом юань-шо (124 г.) наследник [хуайнаньского вана] обучался фехтованию на мечах и уже считал, что в этом ему нет равных. Он прослышал, что ланчжун Лэй Бэй тоже искусен в этом, и вызвал его сразиться. Бэй много раз вежливо отказывался, [но потом согласился] и случайно поранил наследника.
Наследник разгневался, а Бэй испугался. Как раз в это время в столице набирали войска для отправки на военную службу, и Бэй выразил желание идти в поход на сюнну[732]. Наследник Цянь несколько раз чернил Бэя перед ваном, и ван изгнал ланчжуна со службы в назидание другим.
Бэй бежал и, прибыв в Чанъань, подал императору прошение, рассказав о своём деле. Эдиктом императора дело было передано тинвэю и [властям] Хэнани[733]. Хэнаньские власти расследовали дело и [постановили] арестовать хуайнаньского наследника.
Ван и его старшая жена составили план. Они не захотели выдать наследника, а готовились поднять войска и начать мятеж, но, составив план, бездействовали и более десяти дней не могли решиться [на его осуществление]. Тем временем пришёл эдикт императора, повелевавший на месте (т.е. в Хуайнани) допросить наследника. Тогда хуайнаньский сян обругал своего помощника Шоу Чуня за то, что тот не выдал наследника и, проявив снисхождение, не отправил его, отнесясь к жалобе без внимания.
[Хуайнань-]ван просил сяна [за наследника], но сян его не послушал. Тогда ван послал человека к государю с жалобой на сяна. Дело для расследования было передано тинвэю. [Оказалось,] что в нём замешан сам ван. Ван разослал людей, чтобы выведать позицию ханьских гунов и цинов. Гуны и цины обратились к императору с предложением арестовать и судить [Хуайнань-]вана.
Ван испугался, что раскроется его [мятежный] замысел, [и тогда] наследник Цянь предложил следующий план: «Ханьские посланники захотят арестовать вас, ван, и вам следует приказать своим [136] людям облачиться в одежды дворцовых стражников, взять в руки алебарды и стать посреди зала. Если возле вана появится кто-то нежелательный, то они убьют его[734]. Я же, ваш слуга, пошлю человека убить хуайнаньского чжунвэя и сразу после этого поднять наши войска. Медлить нельзя!»
В то время государь не поддержал предложения гунов и цинов, а послал ханьского чжунвэя Хуна[735] [в Хуайнань] на месте допросить вана и провести расследование. Ван, узнав, что ханьский посол уже прибыл, стал действовать по плану, предложенному наследником. Но когда ханьский чжунвэй пришёл, ван увидел его мирный вид и вежливые манеры, и расспрашивал он не о ване, а только о деле Лэй Бэя. Ван решил, что ничего опасного нет, и не дал приказа о выступлении [своих войск].
Когда чжунвэй вернулся в столицу и доложил, гуны и цины постановили: «Хуайнань-ван Ань задерживал тех, кто направился на войну с сюнну — Лэй Бэя и других, он не исполнял ясные распоряжения императора. Он должен быть подвергнут публичной казни».
Император не согласился. Гуны и цины попросили лишить вана титула, но государь не согласился. Тогда гуны и цины предложили отрезать [от владений Хуайнань-вана] пять уездов. Императорским указом были отрезаны два уезда[736].
Чжунвэй Хун был направлен сообщить о помиловании Хуайнань-вана и о наказании отрезанием у него земель. Когда чжунвэй вступил в пределы Хуайнани, он объявил о помиловании вана. Ван уже знал, что ханьские гуны и цины потребовали его казни, но ещё не знал [о замене её на] отторжение земель. [Поэтому,] услышав о прибытии ханьского посла, испугался, что тот арестует его. [Он вновь] условился с наследником действовать по их прежнему плану и расправиться с послом. Но когда чжунвэй прибыл и приветствовал вана, тот не стал приводить в исполнение свой замысел. После отъезда посла он с горечью говорил: «Я следовал нормам человеколюбия и долга, но всё равно у меня отторгли земли. Какой позор!» После отторжения у Хуайнань-вана земель его мятежные замыслы ещё больше укрепились. Когда его посланники возвращались из Чанъани и произносили лицемерные речи, [например] утверждая, что у императора нет сына, а Хань неуправляема, он радовался. Когда же говорили, что Хань хорошо управляема и что сын появился, ван гневался, считая это ложью и вздором.
Денно и нощно ван с У Бэем[737], Цзо У[738] и другими сановниками изучал карты земель, рассчитывал, как расположить войска для [137] вторжения. Ван говорил: «У государя нет наследника. Когда его увезёт траурная колесница, придворные сановники несомненно призовут [на престол] Цзяодун-вана или Чаншань-вана[739], чжухоу начнут воевать друг с другом, могу ли я не готовиться к этому?! Кроме того, я, внук Гао-цзу, всегда придерживаюсь норм человеколюбия и долга, Его Величество относится ко мне с почтением; так неужели же я стерплю, [что престол займут младшие родственники]?! Сколько бы лет ни прошло, я не смогу, обратившись лицом к северу, безропотно прислуживать этим мальчишкам!»[740].
Как-то ван находился в Восточном дворце и призвал У Бэя, чтобы вместе обдумать план действий. [Когда У Бэй показался], ван сказал: «Военачальник, войдите!» Бэй удручённо сказал: «Государь великодушно простил вас, Великий ван, а вы продолжаете произносить речи, ведущие княжество к гибели! Я слышал, что когда-то [У] Цзы-сюй увещевал уского вана, но тот не использовал его советы; тогда [Цзы-сюй] сказал ему: "Сегодня я, ваш слуга, видел оленя, бродившего по террасе Гусу"[741]. Я, ваш слуга, тоже сегодня видел, как во дворце пророс колючий кустарник, а выпавшая роса пропитала одежды»[742].
Ван разгневался, [повелел] схватить родителей У Бэя и продержал их в заточении три месяца. Затем он вновь призвал [У Бэя] и спросил: «Что ж, военачальник, вы готовы следовать за мною?» Бэй ответил: «Нет. Я только пришёл предложить Великому вану план действий. Мне, вашему слуге, известно: обладающий тонким слухом слышит то, что ещё не звучало; дальновидный зрит то, что ещё не имеет очертаний. Вот почему совершенномудрые имеют успех в десяти тысячах предпринимаемых дел. Так, в прежние времена одно деяние Вэнь-вана прославило его на тысячи поколений, и он стал одним из [великих владык] трёх эпох. Это и называется действовать согласно воле Неба. Потому все [люди] среди морей, не сговариваясь, последовали за ним. Это же можно видеть на протяжении тысячелетия. Ведь история Цинь сто лет назад, недавние события во [владениях] У и Чу могут послужить достаточным примером того, как существуют и погибают государства!