Кэ из окружения Се, услышав такое, убил этого конфуцианца и отрезал ему язык. Чиновники это также вменили в вину Се. Се действительно не знал убийцу, а убийцы и след простыл, никто не знал, кто он. Чиновники подали донесение, что Се [в этом преступлении] невиновен. Юйшидафу Гунсунь Хун высказал такое мнение: «Се, являясь [223] простолюдином, стал жэнься и, пользуясь своей властью, в приступах гнева убивал людей. Хотя Се и не знал [об этом случае], это преступление серьёзнее, чем если бы Се сам убил его. Следует считать это величайшим преступлением, отрицающим все нормы». Го Се Вэн-бо был казнён со всеми своими родичами.
С того времени тех, кто становился ся, было очень много, все они были заносчивыми и недостойны упоминания. [Однако] в Гуаньчжуне чанъаньский Фань Чжун-цзы, хуайлиский[1099] Чжао Ван-сунь, чанлинский Гао Гун-цзы, [а также] Го Гун-чжун из Сихэ[1100], Лу Гун-жу из Тайюани, Ни Чан-цин из Линьхуая[1101] и Тянь Цзюнь-жу[1102] из Дунъяна[1103], хотя и считались ся, были скромны и обладали тактом, характерным для цзюньцзы.
Что же касается клана Яо с севера, нескольких Ду с запада, Цю Цзина с юга, Чжао То и Юй Гун-цзы с востока или наньянского Чжао Тяо-это обычные разбойники, и говорить о них нечего. Это-неотёсанная деревенщина, за которых Чжу Цзя было бы стыдно.
Я, тайшигун, скажу так.
Мне приходилось видеть Го Се. Внешностью он был невзрачен, не отличался красноречием. Тем не менее в Поднебесной и недостойные, и не самые умные, и знающие, и невежды восхищались им, а все те, кто рассказывал о ся, всегда приводили его в пример. Поговорка гласит: «Внешность человека и размах его славы [могут] не совпадать!» Увы!
ГЛАВА СТО ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯНинсин ле чжуань —Жизнеописания [императорских] любимцев[1104]
Поговорка гласит: «Урожай больше зависит от погоды, чем от упорного труда, а продвижение по службе зависит от счастливого случая». Несомненно, это не пустые слова. Не только женщины могут обольщать блудливой красотой, на это способны [некоторые] служилые и евнухи.
В прошлом бывало много таких, кто оказался в фаворе благодаря блудливой красоте. Когда возвысилась [империя] Хань, Гао-цзу, несмотря на свою вспыльчивость и грубость, обзавелся любимцем-юношей Цзи. А при [императоре] Сяо Хуе[1105] в фаворе был юноша Хун. Эти двое не имели ни способностей, ни талантов, а были всего лишь наделены умением обольщать. Они спали в покоях государей, а гуны и цины[1106] могли обращаться [к императорам] только через них. Поэтому во времена Сяо Хуя ланы и шичжуны носили шапки, [украшенные перьями] золотого фазана, к поясу нашивали раковины, [на лицо] наносили румяна и пудру, лишь бы только походить на Хуна и Цзи. [После смерти императоров] оба эти человека с семьями были переселены в Аньлин[1107].
Во времена Сяо Вэня[1108] среди фаворитов из служилых выделялся Дэн Тун, из старших евнухов-Чжао Тун[1109] и Бэйгун Бо-цзы. Бэйгун Бо-цзы пользовался расположением влиятельных лиц благодаря своей внешней привлекательности, а Чжао Тун попал в фавор благодаря умению гадать по звёздам; он часто выезжал в одной колеснице с Вэнь-ди. У Дэн Туна не было никаких выдающихся способностей. Дэн Тун происходил из [уезда] Наньань области Шу[1110]. За своё умение управлять лодкой он получил звание хуантоулана[1111].
[Однажды] Сяо Вэнь-ди приснилось, что он хочет подняться на небо, но не может, и какой-то хуантоулан помогает ему, подталкивая снизу. Обернувшись, он увидел, что у того халат распорот сзади. Проснувшись, он отправился к [террасе] Цзяньтай[1112], стал [225] потихоньку выглядывать приснившегося ему лана и увидел Дэн Туна, халат которого оказался распоротым сзади-как во сне. Он подозвал его и спросил, как его зовут. [Тот ответил], что фамилия его Дэн, а имя-Тун. Вэнь-ди обрадовался, стал опекать его и оказывать знаки благорасположения, с каждым днём всё больше и больше. Тун был очень старателен, не любил общаться с посторонними, даже в «день омовений»[1113] не желал покидать [дворца]. Поэтому Вэнь-ди жаловал Туну очень большие деньги, продвинул по службе на должность шандафу[1114]. Вэнь-ди частенько отправлялся развлечься в дом Дэн Туна. Кроме этого, у Дэн Туна не было никаких других способностей, он не умел продвигать мужей по службе, только сам изо всех сил старался ублажить императора. Император пригласил хорошего физиогномиста осмотреть Туна. Тот сказал: «Он обеднеет и умрёт от голода». Вэнь-ди сказал: «Сделать Туна богатым в моих силах, как можно говорить о бедности?» И он даровал Дэн Туну медный рудник в [уезде] Яньдао[1115] [области] Шу, а также право чеканить монету. «Деньги Дэна» имели хождение во всей Поднебесной[1116], настолько он был богат!
На теле у Вэнь-ди постоянно появлялись болезненные нарывы, и Дэн Тун их высасывал. Как-то у Вэнь-ди было тяжело на душе, и он спросил Туна: «Кто в Поднебесной любит меня больше всех?» Тун сказал: «Наверное, никто не любит вас так, как наследник»[1117]. Когда наследник пришёл справиться о здоровье, Вэнь-ди велел ему высосать нарыв, тот сделал это, но было видно, что ему неприятно. После, когда [наследник] узнал, что Дэн Тун постоянно высасывал нарывы у императора, то ему стало неловко, и с тех пор он озлобился на Туна.
Когда Вэнь-ди скончался и на престол взошёл Цзин-ди, Дэн Тун лишился должности и жил дома. Через некоторое время кто-то донёс, что Дэн Тун вывозил деньги за пределы [страны]. Направили чиновников провести расследование, и выяснилось, что это действительно так. Тогда его отдали под суд, конфисковали всё имущество и насчитали огромную сумму долга. Также были конфискованы все подарки, которые сделала Дэн Туну старшая принцесса[1118], так что ему не оставили даже головной шпильки. Тогда старшая принцесса велела выдавать Дэн Туну одежду и пищу. Монеты с его именем вывели из употребления, а сам он умер, находясь на иждивении у чужих людей.
Во времена Сяо Цзин-ди при дворе не было любимцев. Только ланчжунлин Чжоу Вэнь-жэнь пользовался большим расположением [226] [императора], чем обычные [сановники], но это не сопровождалось особой щедростью.
Если говорить о фаворитах нынешнего императора, то среди служилых мужей это потомок ханьских ванов[1119] Янь, а среди евнухов-Ли Янь-нянь. Янь являлся внуком Гунгао-хоу по линии одной из наложниц[1120]. Когда нынешний император был цзяодунским ваном[1121], Янь учился вместе с ним, и они полюбили друг друга. Когда [нынешний] государь стал наследником (150 г.), он ещё больше сблизился с Янем. Янь отлично владел навыками верховой езды и стрельбы из лука, а также даром красноречия.
После восшествия на престол государь пожелал начать войну с сюнну, а Янь хорошо знал хуские методы ведения войны[1122], поэтому его стали ещё более ценить. Он дослужился до звания шандафу и получил пожалования, сравнимые с теми, которые [были у] Дэн Туна. В те времена Янь часто спал в покоях государя.
Когда цзяндуский ван[1123] прибыл ко двору, было отдано распоряжение об устройстве большой охоты в Шанлине[1124]. Прежде чем дорога была очищена от людей[1125] и кортеж Сына Неба выступил в путь, Яня на колеснице в сопровождении нескольких сотен всадников отправили вперёд отыскивать дичь. Увидев их издали, цзяндуский ван решил, что едет Сын Неба, и велел [своим] сопровождающим пасть ниц на обочине дороги. Янь промчался мимо, не обратив на них внимания. Тогда цзяндуский ван разгневался и в слезах сказал императрице-матери[1126]: «Прошу разрешить мне отказаться от моего владения и охранять [императорские] покои, чтобы сравняться с ханьским Янем». После этого у императрицы зародилось недовольство Янем.
Будучи приближённым императора, Янь беспрепятственно заходил на женскую половину дворца. Императрице стало известно, что он развлекается [с наложницами]. Императрица разгневалась и направила чиновника «даровать» Яню смерть. Государь просил за него, но не смог добиться прощения, и Янь погиб. Его младший брат Аньдао-хоу Хань Юэ[1127] также ходил в императорских фаворитах.
Ли Янь-нянь происходил из [области] Чжуншань[1128]. Он, его родители, братья и сёстры-все были цирковыми артистами. Янь-няня кастрировали