и. Тогда Чжоу-гун, получив повеление Чэн-вана, поднял войска и выступил в поход на восток, составив перед этим Да-гао — «Большое обращение»[221]. Вслед за этим он казнил Гуань-шу, убил У-гэна и сослал Цай-шу. Собрав оставшееся иньское население, [Чжоу-гун] пожаловал Кан-шу земли [и иньцев] в Вэй, Вэй-цзы пожаловал земли [и иньцев] в Сун, [с тем] чтобы они приносили там жертвы [предкам] Инь[222]. Через два года племена хуайских и на восточных землях были окончательно усмирены. Все чжухоу подчинились дому Чжоу как своему главе.
[В это время] Небо ниспослало благовещее знамение. Тан-шу нашел колос, выросший на двух сросшихся стеблях, в преподнес его Чэн-вану[223]. Тот повелел Тан-шу передать колос Чжоу-гуну, находившемуся на восточных землях; при этом было составлено Куй хэ — «Поднесение колоса»[224]. Чжоу-гун, получив благовещий колос, возрадовался этому повелению Сына Неба и составил, в свою очередь, Цзя-хэ — «Счастливый колос»[225]. Коль скоро восточные земли были объединены, Чжоу-гун вернулся и доложил об этом Чэн-вану, после чего составил стих и преподнес его вану, назвав его Ди-сяо — «Сова»[226]. Ван, со своей стороны, не решился поучать Чжоу-гуна[227].
На седьмом году [правления], во второй луне, в день и-вэй, Чэн-ван после приема во дворце прошел пешком из [столицы] Чжоу в Фэн, затем приказал тайбао — великому воспитателю Чжао-гуну отправиться вперед к реке Лои и [выбрать] подходящее место [для столицы][228]. В третьей луне Чжоу-гун в знак завершения [объединения] Чжоу отправился строить Лои. [67] Когда стали гадать [о возможности] поселения в этом месте, получили благоприятный ответ, после чего там и была основана столица. [Тем временем] Чэн-ван вырос и смог взяться за управление. Тогда Чжоу-гун вернул управление делами [государства] Чэн-вану, и тот стал сам вести приемы во дворце. Пока Чжоу-гун управлял вместо Чэн-вана, он стоял [во дворце] лицом к югу [перед ширмой с изображением топоров] и принимал владетельных князей. По прошествии семи лет он вернул управление Чэн-вану. [Теперь Чжоу-гун] становился лицом к северу, занимая место среди чиновников; он держался почтительно, внешне изображая даже страх. Ранее, когда Чэн-ван был еще мал и болел, Чжоу-гун сам отрезал себе ногти и забросил их в воды реки [Хуанхэ], вознося моления к духу реки. Он говорил при этом: «Ван мал и еще неразумен. Если Кто и нарушал повеления духов, так это я, Дань». Он тоже спрятал дощечку с записью моления в хранилище. Чэн-ван после этого пошел на поправку. Когда же Чэн-ван начал управлять, кто-то оклеветал Чжоу-гуна, и Чжоу-гун бежал в Чу. Чэн-ван, вскрыв хранилище и увидев записанное на дощечке моление Чжоу-гуна, заплакал и вернул Чжоу-гуна обратно[229].
Вернувшись и опасаясь, что Чэн-ван, став уже взрослым, в [деле] управления допустит беспутство и леность, Чжоу-гун составил До ши («Множеству мужей») и У и («Не будьте нерадивыми»)[230]. В У и говорилось: «Отцы и матери людей создают свой дом за долгое время, а их сыновья и внуки, кичась и роскошествуя, забывают об этом и губят свою семью. Разве сыновья могут быть неосмотрительными? Поэтому в прошлом иньский ван Чжун-цзун[231] строго соблюдал почтительность и боялся воли Неба; взвешивая свои действия, управлял народом; трясясь от страха, не осмеливался быть нерадивым и предаваться покою, поэтому и пользовался властью в государстве семьдесят пять лет. Когда стал править Гао-цзун[232], он долгое время трудился вне [столицы], работая вместе с простыми людьми[233]; когда же его возвели на престол, он, [нося траур по отцу], затворился и три года не говорил ни слова. Когда он заговорил, все обрадовались. Не смея проявлять нерадивость и предаваться покою, он во всем установил спокойствие в государстве Инь, и все его малые и большие дела не вызывали недовольства [народа], поэтому Гао-цзун и пользовался властью в течение пятидесяти пяти лет[234]. Когда дело дошло до Цзу-цзя, то он, считая, что ему становиться правителем будет несправедливо, долго жил среди простых людей на стороне; зная чаяния этих простых людей, [он] мог защитить простой народ и оказать ему помощь, не обижал вдовцов и вдов, поэтому Цзу-цзя правил государством тридцать три года[235]».
В сочинении «Множеству мужей» говорилось: «Начиная с [Чэн-]тана и до Ди-и, не было [среди правителей] никого, кто [68] бы не приносил жертв и не прославлялся своими добродетелями, и все императоры отвечали [воле] Неба. Но их потомок, наследовавший престол, ван Чжоу[-синь] был хвастлив, распутен, предавался праздности, не обращал внимания на [необходимость] следовать Небу и [желаниям] народа. Поэтому весь народ был под [угрозой] гибели. [В Чжоу было много мужей][236]. Что касается Вэнь-вана, то у него [за делами] в течение дня и до самого вечера не было даже времени поесть, вот почему он пользовался властью в государстве в течение пятидесяти лет»[237].
[Чжоу-гун] написал это для того, чтобы предостеречь Чэн-вана.
Когда Чэн-ван находился в Фэн, в Поднебесной уже наступило спокойствие, но в управлении чиновниками дома Чжоу еще не было должного порядка, поэтому Чжоу-гун составил Чжоу-гуань — «Чжоуские чиновники», в котором разделил чиновников по их обязанностям. Затем он написал Ли чжэн — «Установление управления», — с тем чтобы сделать [управление] удобным для байсинов[238]. Байсины радовались этому. Находясь в Фэн, Чжоу-гун заболел и, [чувствуя] приближение конца, сказал: «Обязательно похороните меня в Чэнчжоу, чтобы показать этим, что я не смею покинуть Чэн-вана». Но когда Чжоу-гун умер, Чэн-ван отступил [от выполнения его желания] и похоронил Чжоу-гуна в Би[239] рядом с Вэнь-ваном, чтобы показать этим, что он, маленький человек, не смеет считать Чжоу-гуна своим слугой. После смерти Чжоу-гуна, осенью, еще до уборки хлеба, налетел ураган с дождем и молнией; все хлеба полегли, даже большие деревья вырывало с корнем. В государстве Чжоу воцарился большой страх. Тогда Чэн-ван вместе с сановниками надел парадные одежды и раскрыл металлический ларь с надписями на дощечках и тут узнал, что Чжоу-гун сам просил [у Неба] милости умереть за У-вана. Оба гуна и [Чэн-]ван тогда спросили астролога и других чиновников, ведущих все дела, [так ли это было]. Астролог и чиновники, ведущие все дела, отвечали: «Действительно так было, но в то время по приказу Чжоу-гуна мы не смели говорить об этом». Взяв в руки дощечки с надписью, Чэн-ван заплакал и сказал: «Отныне и впредь нет необходимости прибегать больше к благоговейному гаданию. В прошлом Чжоу-гун с усердием служил дому вана, лишь я, будучи младенцем, не понимал этого. Ныне Небо проявило свое величие, чтобы прославить добродетели Чжоу-гуна, и Мы, еще малые годами, должны встретить [дух] Чжоу-гуна согласно обрядам нашего государства»[240]. Затем, когда ван выступил в предместья [столицы], с Неба полил дождь, ветер подул в обратную сторону и все хлеба поднялись, Оба гуна приказали гожэнь — населению государства — поднять все поваленные ветром большие деревья и укрепить их [в земле]. Урожай в том году успешно созрел. Тогда Чэн-ван [69] своим повелением дал право правителю владения Лу приносить жертвы [духу] Вэнь-вана в окрестностях его столицы и использовать при этом ритуал и музыку Сына Неба, что [служило целям] превознесения добродетелей Чжоу-гуна[241].
Когда умер Чжоу-гун, его сын Бо-цинь, ранее получивший пожалование, уже носил титул Лу-гуна. Лу-гун Бо-цинь, выехав впервые в пожалованное ему владение Лу, только через три года доложил Чжоу-гуну о делах управления. Чжоу-гун спросил: «Почему задержался [с докладом]?» Бо-цинь ответил: «Я изменял обычаи людей, исправлял их правила поведения, соблюдал три года траур [по У-вану] и только после этого снял траур, поэтому и запоздал». Тай-гун тоже получил пожалованные ему земли в Ци, но через пять месяцев уже доложил о делах управления Чжоу-гуну. Чжоу-гун спросил: «Почему так поспешно [докладываешь]?» [Тай-гун] ответил: «Я упростил правила поведения господ и слуг, следуя существующим у них обычаям». Позднее, услышав о том, что Бо-цинь доложил об управлении [своим владением] с опозданием, [Чжоу-гун], вздохнув, сказал: «Увы! Последующие поколения [правителей] Лу будут, пожалуй, стоя лицом к северу, служить правителям владения Ци! Ведь если управление не отличается простотой и не облегчено, то народ не сближается [с правителем]; если же [управление] простое и удобное, то оно близко народу и тогда народ непременно подчиняется правителю»[242].
После того как Бо-цинь встал у власти, Гуань[-шу] и Цай[-шу] подняли мятеж; хуайские и и сюйские жуны тоже поднялись и восстали вместе с ними. Тогда Бо-цинь возглавил войска в Си для похода против восставших, написав там «Клятву в Си»