чжухоу, а затем, щедро одарив, проводил до границ царства Цинь. На тридцать девятом году правления Чэн-вана (633 г.) в Чу прибыл луский Си-гун просить войска для нападения на Ци. Правитель Чу послал войска напасть на Ци во главе с Шэнь-хоу, и тот занял Гу; там он поставил править сына циского Хуань-гуна — Юна. Тогда все семеро сыновей Хуань-гуна бежали в Чу, где их сделали шандафу — старшими сановниками. [Правитель Чу] расправился с Куаем за то, что он не приносил положенных жертв [родоначальникам чуского дома] Чжу-жуну и Юй-сюну. Летом Чу напало на Сун, правитель которого обратился за помощью к Цзинь. Цзинь пришло на помощь Сун, тогда Чэн-ван прекратил военные действия, намереваясь вернуться обратно. Когда военачальник Цзы-юй стал просить о том, чтобы продолжить военные действия, Чэн-ван сказал ему: «Чун-эр, бежавший из [своего княжества], долго прожил на чужбине и все же в конце концов смог вернуться обратно. Это Небо открыло ему путь, и ему нельзя противостоять». Но Цзы-юй продолжал настаивать на своем, тогда ван выделил ему небольшое войско, а сам ушел обратно. Цзиньцы действительно разбили Цзы-юя у города Чэнпу. Разгневанный Чэн-ван казнил Цзы-юя[731].
Наступил сорок шестой год правления Чэн-вана (626 г.). Ранее Чэн-ван намеревался сделать Шан-чэня своим наследником и сказал об этом своему первому советнику — линьиню Цзы-шану[732]. Цзы-шан сказал вану: «Вы, правитель, еще не стары, к тому же во дворце у Вас много фавориток, и, если [Вы в дальнейшем] задумаете сменить [наследника], возникнет смута. В чуском государстве, как правило, ставят наследником младшего сына. К тому же у Шан-чэня взгляд острый, как жало осы, голос как у шакала, значит, он жестокий человек. Его нельзя ставить наследником». Но Чэн-ван не послушал совета и объявил Шан-чэня наследником. В дальнейшем ван вознамерился [187] поставить [наследником] своего сына Чжи, а Шан-чэня лишить этого звания. Шан-чэнь услышал об этом и, не проверив еще слухов, спросил у своего наставника Пань Чуна: «Как установить правдивость этой вести?» Пань Чун ответил: «Пригласите на трапезу любимую наложницу вана Цзян-ми, но не выказывайте ей [особых] знаков уважения». Шан-чэнь последовал совету[733]. И [принятая таким образом] разгневанная Цзян-ми сказала ему: «Совершенно справедливо, что ван намерен убить тебя и поставить наследником Чжи!». Шань-чэнь рассказал об этом Пань Чуну, сказав: «Слухи верны». — «Сможете ли Вы служить Чжи?», — спросил Чун. «Не смогу», — ответил Шань-чэнь. «Сможете ли Вы бежать?» — «Не смогу», — ответил Шань-чэнь. «Тогда сможете ли Вы свершить великое дело?», — спросил Пань Чун. «Смогу», — ответил Шан-чэнь. Зимой, в десятой луне, Шан-чэнь возглавил солдат дворцовой охраны, окружил [покои] Чэн-вана. Чэн-ван попросил разрешения съесть медвежью лапу и потом умереть, но ему согласия на это не дали[734]. В день дин-вэй Чэн-ван повесился, покончив с жизнью. Вместо него у власти встал Шан-чэнь; это был Му-ван.
Встав у власти, Му-ван отдал Пань Чуну дворец наследника вана и назначил его на пост Великого Учителя — тай-ши, поручив ему ведение государственных дел. На третьем году правления Му-вана (623 г.) Чу уничтожило царство Цзян. На четвертом году правления (622 г.) Чу уничтожило царства Лю и Ляо. Правители Лю и Ляо были потомками Гао-яо[735]. На восьмом году правления Му-вана (618 г.) Чу напало на Чэнь. На двенадцатом году своего правления (614 г.) Му-ван умер, и к власти пришел его сын Люй, ставший Чжуан-ваном.
В течение [первых] трех лет своего правления Чжуан-ван не отдавал никаких повелений и распоряжений[736]. Он дни и ночи проводил в увеселениях, издал по царству такой приказ: «Тот, кто осмелится увещевать меня, подлежит смерти без всякого снисхождения!». Когда к нему для увещеваний пришел У Цзюй, Чжуан-ван сидел между колоколами и барабанами, левой рукой обнимая наложницу из Чжэн, а правой — красавицу из Юэ. У Цзюй сказал: «Я хотел бы предложить вам загадку: на холме сидит птица, которая уже три года не летает и три года не поет. Что это за птица?» Чжуан-ван ответил: «Если птица три года не летает, то, когда она взлетит, она поднимется до небес, если она три года не поет, то, запев, она удивит людей. Уходите, Цзюй, я знаю, о чем Вы говорите». Прошло несколько месяцев, распутство вана еще более усилилось. Тогда пришел к вану с увещеванием сановник Су Цун. Ван спросил его: «Разве Вы не слышали моего приказа?» Су Цун ответил: «Погибнуть самому, чтобы просветить Вас, моего правителя, — таково мое [единственное] желание». После этого ван прекратил развлекаться непристойной музыкой и занялся государственными делами. Он казнил [188] несколько сот человек, но и продвинул и использовал [на службе] тоже несколько сот человек, он привлек к управлению У Цзюя и Су Цуна. Все это весьма обрадовало население государства.
В том году Чу уничтожило царство Юн[737]. На шестом году правления Чжуан-вана (608 г.) чусцы напали на Сун и захватили у сунцев пятьсот колесниц. На восьмом году своего правления (606 г.) Чжуан-ван напал на лухуньских жунов, после чего достиг р. Лошуй[738] и стал демонстрировать силу своих войск в окрестностях чжоуской столицы[739]. Чжоуский Дин-ван послал Вансунь Маня выразить сочувствие чускому вану за перенесенные им лишения [в походе]. Когда чуский ван спросил посланца о величине и весе чжоуских треножников, Вансунь Мань ответил: «Главное заключено в добродетелях, а не в треножниках». Тогда Чжуан-ван сказал: «Вы не мешайте мне [заполучить] девять треножников![740]. Если мы в царстве Чу отломаем острия своих алебард, то их будет достаточно, чтобы отлить девять треножников»[741]. Вансунь Мань на это сказал: «Увы! Разве Вы, правитель, забыли? В прошлом, во время расцвета правления домов Юя и Ся, к ним являлись [правители] всех далеких мест, а начальники-пастыри девяти областей — цзюму[742] подносили дань металлом, из которого были отлиты треножники с изображениями разных тварей и духов и различных предметов[743], чтобы подготовить [народ] и чтобы он знал, где добрые духи, а где злые оборотни. Когда же сяский Цзе нарушил добродетели, треножники перешли к дому Инь, правители которого приносили ежегодные жертвы в течение шестисот лет[744]. Когда же иньский Чжоу стал жестоким тираном, треножники перешли к дому Чжоу. Отсюда — когда добродетели [правителей] прекрасны и ясны, то [треножники] хотя и малы, но весомы, когда [правители] погрязли в скверне и смуте, то [треножники] хотя и велики [по размеру,] но легки [для переноса][745]. В прошлом чжоуский Чэн-ван установил треножники а Цзяжу[746], и, как показало гадание, [династия будет ими обладать] в течение тридцати поколений, или семисот лет. Таково повеление Неба. Ныне, хотя добродетели дома Чжоу и ослабли, воля Неба еще не изменилась, значит, еще не настало время спрашивать о весе треножников».
После этого чуский ван возвратился обратно.
На девятом году правления Чжуан-вана (605 г.) он назначил своим помощником — сяном человека из рода Жо-ао. Кто-то оклеветал его перед ваном. Боясь казни, он [с родом] восстал и напал на вана. Со своей стороны, Чжуан-ван напал на род Жо-ао и уничтожил его[747]. На тринадцатом году правления Чжуан-вана (601 г.) Чу уничтожило царство Шу[748]. На шестнадцатом году своего правления (598 г.) Чжуан-ван напал на княжество Чэнь и убил Ся Чжэн-шу. Он казнил его за то, что Чжэн-шу [189] убил своего правителя. Разбив княжество Чэнь, он создал на его землях [чуский] уезд. Все чиновники поздравляли [вана], но только Шэнь Шу-ши, вернувшийся из княжества Ци, не приносил поздравлений. Когда ван спросил [о причине этого], Шу-ши ответил так: «В народе говорят: «Если ты, ведя быка, протоптал тропинку на чужом поле, владелец поля отбирает за это быка». Конечно, протоптать тропинку [на чужом поле] — дело неправильное, но отбирать за это быка разве не крайняя мера? Так вот, Вы, ван, напали на Чэнь во главе чжухоу из-за того, что там возникла смута. Нападая на него, Вы руководствовались справедливостью, а теперь жаждете заполучить созданный там уезд. Как же Вы в дальнейшем будете отдавать приказы Поднебесной?»[749]. Тогда Чжуан-ван вернул земли Чэнь потомкам его правителя. На семнадцатом году своего правления (597 г.), весной, чуский Чжуан-ван окружил столицу княжества Чжэн и занял ее после трехмесячной осады. Когда он въезжал в занятую столицу через ворота Хуанмэнь («Царские ворота»)[750], его встретил с обнаженным плечом, ведя за собой барана, чжэнский князь, который сказал: «Я, недостойный, не пользуясь поддержкой Неба, не смог служить Вам, правитель, и Вы, охваченный гневом, пришли в мое ничтожное владение. И в этом мое преступление. Разве я осмелюсь больше не слушаться Ваших повелений! Переселите ли Вы меня на берега Южного моря или подарите меня в качестве подданного либо слуги кому-либо из владетельных князей, я также подчинюсь Вашему приказу