чжухоу (мудрым правителем)». Когда спели «Песни царства Тан», [Цзи-чжа] сказал: «Какой глубокий смысл! В них, наверное, завещанные нам нравы рода Тао-тана! Если бы было не так, то почему в них выражена печаль о далеком? Кто, кроме потомков, обладавших добродетелями, может иметь такие [песни и музыку]?»[35]. Когда исполнили «Песни царства Чэнь», [Цзи-чжа) сказал: «[Музыка свидетельствует о том, что] в государстве нет правителя, разве оно может долго просуществовать?»[36]. Относительно песен царства Гуй, а затем и [Цао] [Цзи-чжа] не сделал никаких замечаний. Когда ему спели «Малые оды», [Цзи-чжа] сказал: «Прекрасно! [Музыка од] вдумчива, но без неискренности; в ней слышится чувство обиды, но о ней не говорится [открыто]. Разве эти оды не связаны с временем, когда добродетели дома Чжоу шли к упадку, хотя [дом Чжоу] еще владел тем народом, который жил когда-то при прежних [мудрых] ванах?»[37]. Когда ему пропели «Большие оды», [Цзи-чжа] сказал: «Сколь широка и согласна [их музыка]! Несмотря на переходы, ощущается прямая линия [ее развития]. Не [заключена ли] в ней добродетель Вэнь-вана?»[38]. Когда спели «Гимны», [Цзи-чжа] сказал: «Сколь совершенна [музыка гимнов]! Она пряма, но не заносчива; она полна переходов, но не слишком сложна; вблизи не подавляет, издали не вызывает двойственных чувств; изменяется, но не чрезмерно; повторяется, но не докучает этим; скорбна, но без тоски; весела, но без неумеренности; она используется [все время] и не оскудевает; широко расходится, но не теряется; даруется [народу], но без расточительности; ее приобретают, но без жадности; находясь в состоянии покоя, она [тем не менее] не останавливается; развертываясь, [эта музыка] растекается, как вода. В ней гармонично сочетаются пять основных звуков, [отражаются] в равной степени ветры с восьми сторон; в ритмах соблюдается мера, поддерживается строгий порядок [в инструментах]. Таким образом, в этой музыке соединены воедино все цветущие добродетели». Когда [Цзи-чжа] увидел танцы Сян-сяо и Нань-юэ[39], он сказал: «Прекрасно! Они растрогали меня»[40]. Когда [30] [Цзи-чжа] увидел танец Да-у[41], он сказал: «Прекрасно! Разве не так же было в период расцвета дома Чжоу?» Посмотрев танец Шао-ху, [Цзи-чжа] сказал: «В нем выражено величие совершенномудрого человека [Чэн Тана], и в то же время в его добродетелях есть то, чего можно стыдиться, и в этом трудность совершенномудрого»[42]. Посмотрев танец Да-Ся[43], [Цзи-чжа] сказал: «Прекрасно! [В танце выражено] трудолюбие, без всякой [кичливости] своими добродетелями; кто, кроме Юя, смог достичь этого?» Посмотрев танец Чжао-сяо, [Цзи-чжа] сказал: «[В танце выражены] добродетели, достигающие совершенства. Это величественно, как Небо, которое покрывает всех, как Земля, которая носит на себе всех. Даже самые прекрасные добродетели ничего не смогут добавить к этому. [Я] заканчиваю смотреть, а если есть и другие музыка [и танцы], я не осмеливаюсь больше их слушать и смотреть»[44]. Покинув Лу, [Цзи-чжа] отправился в качестве посла в Ци. Там ему пришелся по душе Янь Пин-чжун[45], которому он сказал: «Вы верните поскорее [пожалованные Вам] селения и передайте дела управления [гуну]. Без этих селений и без дел управления Вы избежите беды. Дела управления в княжестве Ци в будущем вернутся на правильный путь, а пока это не произойдет, трудности и беды не прекратятся». Вот почему Янь-цзы передал через Чэнь Хуань-цзы дела управления, [возложенные на него] и [пожалованные ему] селения и тем самым избежал бед, [связанных с] Луань [Ши] и Гао [Цяном][46].
Покинув княжество Ци, [Цзи-чжа] отправился послом в Чжэн. Здесь он увиделся с Цзы-чанем, как со старым знакомым, и сказал ему: «Тот, кто держит бразды правления в Чжэн, предается излишествам, и трудности вскоре возрастут до крайности, тогда управление княжеством непременно перейдет к Вам. Когда Вы займетесь делами управления, будьте внимательны к соблюдению правил поведения. В противном случае княжество Чжэн придет в упадок». Покинув Чжэн, [Цзи-чжа] направился в княжество Вэй. Здесь ему понравились Цзюй Юань, Ши Гоу, Ши Цю, княжич Цзин, Гуншу Фа, княжич Чжао, которым он сказал: «В княжестве Вэй много благородных мужей, [поэтому] его не ждут бедствия». Из Вэй [Цзи-чжа] направился в Цзинь и собирался остановиться на ночлег в Су[47], но, услышав там звуки колоколов, сказал: «Странно! Я слышал, что обладающих красноречием, но лишенных добродетелей непременно ждет казнь. [Сунь Вэнь-цзы провинился перед правителем именно здесь, неужели жить в страхе [перед наказанием] ему недостаточно, так он еще может предаваться удовольствиям?[48]. Ведь учитель [Сунь Вэнь-]цзы, находясь здесь, похоже, живет, как в гнезде ласточки, прилепившемся к шатру. К тому же правитель еще не похоронен, как же можно радоваться?» После этого [Цзи-чжа] уехал. Услышав об этом, [31] Вэнь-цзы до конца жизни не слушал больше игры на лютнях цинь и сэ[49].
[Цзи-чжа] проследовал в княжество Цзинь; там ему пришлись по душе Чжао Вэнь-цзы, Хань Сюань-цзы и Вэй Сянь-цзы, которым он сказал: «[Власть] в княжестве Цзинь сосредоточится в руках [ваших] трех семей»[50]. Собираясь ехать дальше, [Цзи-чжа] сказал Шу-сяну: «Мой сын, приложите к этому усилия! Хотя правитель расточителен, но у него много честных слуг; но коль скоро сановники все богаты, власть в княжестве попадет в руки трех семей; Вы, мой сын, прямодушны, поэтому должны подумать, как избежать [грядущих] бедствий»[51]. Когда Цзи-чжа в самом начале отправился в качестве посла [в поездку], он к северу [от княжества У] проехал земли правителя царства Сюй[52]. Правителю царства Сюй понравился меч Цзи-чжа, но он не решился сказать об этом вслух. Цзи-чжа сердцем понял это желание, но, направляясь послом в [большие] срединные княжества[53], он не мог дарить этот меч. Возвращаясь из поездки, [Цзи-чжа вновь] прибыл в Сюй, но правитель царства Сюй уже умер. Тогда [Цзи-чжа] снял с себя свой драгоценный меч и привязал его к дереву на могиле правителя царства Сюй, а затем уехал. Сопровождавшие его спросили: «Правитель царства Сюй уже умер, кому же все-таки Вы отдали [меч]?». Цзи-цзы ответил: «Это не так. В начале пути я мысленно уже обещал отдать меч, разве я вправе из-за смерти [правителя] нарушить [обещание], данное в своем сердце?».
На седьмом году [правления Юй-цзи] (541 г.) княжич Вэй убил в Чу чуского вана Цзя-ао и вместо него встал у власти; это был Лин-ван. На десятом году [правления Юй-цзи] (538 г.) чуский Лин-ван встретился с владетельными князьями и с ними напал на уский город Чжуфан и убил там [сановника] Цин Фэна из княжества Ци. Войска У, со своей стороны, тоже напали на Чу и захватили три селения, затем ушли. На одиннадцатом году [правления Юй-цзи] (537 г.) войска царства Чу напали на У и дошли до Юйлоу. На двенадцатом году [правления Юй-цзи] (536 г.) чу[ские войска] снова пришли и напали [на нас], расположившись в Ганьси, но чуские отряды были разбиты и прогнаны. На семнадцатом году [своего правления] (531 г.) умер ван Юй-цзи; у власти встал его младший брат Юй-мэй. На втором году правления Юй-мэя чуский княжич Ци-цзи убил своего правителя Лин-вана и вместо него встал у власти[54]. На четвертом году правления (527 г.) умер ван Юй-мэй. [Он] хотел передать власть младшему брату Цзи-чжа, но Цзи-чжа отказался [от власти] и бежал. Тогда усцы сказали: «Покойный ван оставил повеление, [согласно которому] после смерти старшего брата у власти на смену ему встает младший брат, так чтобы [управление] непременно перешло к Цзи-цзы. Но Цзи-цзы ныне бежал, [чтобы не занимать] поста правителя, [32] следовательно, у власти [следует] поставить потомков Юй-мэя. Коль скоро [Юй-мэй] умер, его должен заменить его сын». После чего правителем был поставлен сын Юй-мэя — Ляо, ставший ваном[55]. На втором году [правления] вана Ляо (525 г.) княжич Гуан напал на царство Чу, но потерпел поражение и потерял [даже] лодку вана. Испугавшись, Гуан неожиданно напал на [войска] Чу, вновь отобрал лодку вана и тогда вернулся.
На пятом году [правления вана Ляо] (522 г.) У Цзы-сюй — в прошлом чиновник чуского [вана], — спасаясь от беды, прибежал в У и был принят княжичем Гуаном как гость. Княжич Гуан был сыном вана [княжества У] Чжу-фаня и всегда считал, что [власть в У] должна передаваться [среди них] четверых от его отца к его старшему и затем к младшему брату, вплоть до Цзи-цзы. Коль скоро Цзи-цзы не принял [управления] княжеством, а у власти [в У] ранее других стоял отец Гуана и коль скоро власть не переходила к Цзи-цзы, у власти должен был стать Гуан. Он втайне начал привлекать к себе мудрых мужей с намерением неожиданно напасть на вана Ляо[56]. На восьмом году (519 г.) уский ван послал княжича Гуана напасть на Чу, и тот нанес поражение войскам Чу. В Цзюйчао он встретил мать бывшего чуского наследника Цзяня и вернулся с ней обратно. Затем он выступил на север, нанеся поражение войскам княжеств Чэнь и Цай. На девятом году [правления Ляо] (518 г.) княжич Гуан [вновь] напал на Чу и захватил Цзюйчао и Чжунли