отправился в Ци, чтобы встретиться с Вэй-ваном и [продемонстрировать] ему свою игру на цине. Вэй-ван остался доволен [игрой] и поселил его в правых покоях. [114] [Однажды] Цзоу Цзи-цзы, войдя к вану, сказал: «Прекрасно играете на цине!» У вана неожиданно [изменилось настроение] и, недовольно отложив цинь, он выхватил меч и сказал: «Вы, почтенный муж, видите только внешнюю сторону, не вникая в суть. Откуда Вам знать, что моя игра прекрасна?» Цзоу Цзи-цзы на это ответил: «Когда под руками мужа громко гудят большие струны, их звучание напоминает о весеннем тепле и символизирует правителя. Когда рождаются слабые, но четкие и чистые звуки малых струн, они создают образ первого советника. Если перебирать струны умело, без резкости, то освобождается дух, наступает радость. Это подобно [мудрым] повелениям управителя. Сливаясь в гармонии, подобной пению птиц, сильные и слабые звуки взаимно дополнят друг друга, изгонят ложное, но не повредят друг другу — таков образ четырех времен года[441]. Вот почему я знаю, что Вы играете хорошо». Ван сказал: «Прекрасно, поговорим о музыке». Цзоу Цзи-цзы возразил: «Почему же только о музыке? Ведь в музыке заключены [законы] управления государством и [искусство] держать народ в спокойствии». Ван усмехнулся и сказал недовольно: «Если с Вами толковать о законах пяти тонов [звукоряда], то я верю, Учитель, что нет знатоков, превосходящих Вас. Но что же может связывать управление государством и облегчение жизни народа со струнами и декой инструмента?» Цзоу Цзи-цзы ответил: «Мощные и низкие звуки, рождая ощущение весеннего тепла, соответствуют образу правителя Слабые, но четкие и чистые звуки малых струн создают представление о первом советнике. Если сильно натягивать струны и плавно отпускать их, то возрождается дух радости, как при издании государственных повелений. Когда звуки струн сливаются в гармонии, подобной пению птиц, то уходит ложное, а сильные и слабые звуки взаимно дополняют друг друга. Это подобно четырем временам года. Когда звуки гармоничны, тогда и правление процветает. Поэтому я и говорю: когда звуки цина гармоничны, тогда и Поднебесная управляется [хорошо]; так управление страной и облегчение жизни народа не может быть отделено от пяти ступеней звукоряда». Ван на это сказал: «Превосходно!»
После того как Цзоу Цзи-цзы пробыл у вана три месяца, он получил печать первого советника. Чуньюй Кунь[442], встретив его, сказал: «Вы превосходный собеседник, и я, Чунь, хотел бы высказать Вам все, [что я думаю]». Цзоу Цзи-цзы ответил «Я внимательно выслушаю Ваши слова». Чуньюй Кунь продолжал: «Если понимаешь что-то целиком, то и успех будет полным, если не можешь воспринять что-то в целом, то и гибель будет окончательной». Цзоу Цзи-цзы ответил: «Я с почтением внимаю Вашим словам. Прошу Вас продолжать» Чуньюй Кунь сказал: «Свиное сало может затруднить работу оси, хотя [115] благодаря ему происходит скольжение. Но при этом ось не сможет проворачиваться в квадратном отверстии»[443]. Цзоу Цзи-цзы сказал: «С глубоким вниманием прислушиваюсь к Вашим словам и прошу высказаться о поведении приближенных [правителя]». [Чунь] ответил: «Лук, изготовленный из хорошо выдержанной и проклеенной древесины различных сортов становится прочным и упругим. Но нельзя добиться объединения плохих и враждебных друг другу частей»[444].
Цзи-цзы далее сказал: «С почтением готов принять Ваши наставления, хотел бы только понять, каким образом самому можно стать ближе к народу?» На это Чуньюй Кунь ответил: «Если прохудилась шуба из лисьего меха, ее нельзя латать шкурой желтого пса»[445]. Цзоу Цзи-цзы вновь обратился с вопросом: «Почтительно прошу указать, как же находить совершенномудрых мужей, и как отличить их от мелких людишек?» Чуньюй Кунь ответил: «Если большая повозка неисправна, то на нее нельзя положить обычный груз, если лютни цинь и сэ не в порядке, то на них не получишь пятиступенный музыкальный лад»[446]. Цзоу Цзи-цзы опять спросил: «Почтительно прошу Вашего совета: скажите, как надо улучшать законы и установления и как взыскивать с преступных чиновников?» Чуньюй Кунь замолчал и пошел к выходу, а затем, повернувшись к своему слуге, сказал: «Что за человек! Я уже пять раз говорю ему проникновенные слова[447], а он все повторяет [вопросы]. Этот человек вскоре получит пожалование»[448]. Прошел год, и ван действительно пожаловал [Цзоу Цзи-цзы] земли в Сяпэй[449] и дал титул Чэн-хоу.
На двадцать третьем году [правления] (356 г.) Вэй-ван увиделся с чжаоским ваном в Пинлу[450]. На двадцать четвертом году [правления] (355 г.) он встретился с вэйским ваном на охоте в окрестностях столицы[451]. Вэйский ван спросил его: «Есть ли у Вас что-либо ценное?» Циский ван ответил: «Ничего нет». Тогда лянский ван[452] [снова] спросил: «Могу ли я считать мое малое княжество лишенным драгоценностей, если оно обладает десятью жемчужинами размером в один цунь, которые освещают путь моей повозке на расстоянии двенадцати упряжек, тогда как [Ци] располагает десятью тысячами боевых колесниц?» Циский Вэй-ван ответил: «Мое понимание ценностей расходится с Вашим, ван. Среди моих слуг есть человек по имени Тань-цзы. Он послан на защиту Наньчэна[453]. Теперь чусцы не осмеливаются разбойничать на востоке и захватывать там земли, а все двенадцать чжухоу в верховьях реки Сышуй приезжают, чтобы представиться моему двору[454]. Среди моих слуг есть Пань-цзы[455]. Он послан защищать Гаотан[456]. В результате чжаосцы не осмеливаются продвигаться на восток и ловить рыбу в водах Хуанхэ. У меня есть человек по имени Цяньфу, его я послал [на север] защищать Сюйчжоу. Теперь яньцы приносят [116] жертвы у наших северных ворот, чжаосцы — у [наших] западных ворот, [для того чтобы мы не нападали на них]. [За Цяньфу] последовало и переселилось почти семь тысяч семей. Среди чиновников у меня есть Чжун Шоу. Я послал его, чтобы он покончил с разбойниками, и в результате на дорогах отныне все спокойно. Таким образом, [эти люди] сделали все, чтобы бросить свет [нашей славы] на тысячи ли. Разве это сравнимо с [блеском Ваших драгоценностей], который виден на расстоянии [лишь] двенадцати упряжек?» Лян Хуэй-ван устыдился и недовольный собой ушел[457].
На двадцать шестом году [правления Вэй-вана] (353 г.) войска вэйского Хуэй-вана окружили [столицу Чжао] Ханьдань. Правитель Чжао попросил помощи у княжества Ци. Циский Вэй-ван созвал своих высших сановников, чтобы наметить план действий. Он спросил [приближенных]: «Будет Ци помогать княжеству Чжао или нет?» Цзоу Цзи ответил: «Лучше не помогать». Дуаньгань Пэн сказал: «Если мы не поможем, то это будет и несправедливо и невыгодно». Тогда Вэй-ван спросил: «Почему?» [Дуаньгань Пэн] ответил: «Если клан Вэй присоединит к себе Ханьдань, то какая же выгода будет от этого княжеству Ци? Если же мы станем помогать Чжао, то придется разместить свои войска в окрестностях их столицы. Тогда и войска Чжао не начнут боевых действий, и княжество Вэй сохранит свою силу. Поэтому лучше, [выбрав момент], напасть на [вэйский] Сянлин[458] на юге и тем изнурить Вэй. Если же Ханьдань будет занят [вэйцами], мы воспользуемся случаем и нанесем удар по Вэй». Вэй-ван решил последовать этому плану. Вскоре между Чэн-хоу Цзоу Цзи и Тянь Цзи возникла неприязнь. Гунсунь Юэ[459] сказал Чэн-хоу Цзи: «Почему бы Вам не предложить [свой] план наступления на княжество Вэй. Ведь тогда Тянь Цзи непременно возглавит войска. Если он одержит победу, то Вам поставят в заслугу, что план был удачным; в случае поражения он может погибнуть или убежит. Значит, его судьба в Ваших руках». Чэн-хоу посоветовал Вэй-вану послать Тянь Цзи на юг для нападения на Сянлин. В десятой луне Ханьдань был занят [вэйцами]. Княжество Ци послало войска и нанесло большое поражение армии Вэй под Гуйлином[460]. Таким образом, княжество Ци стало в этот период самым сильным среди всех чжухоу. Правитель Ци сам себя назвал ваном и начал приказывать всей Поднебесной.
На тридцать третьем году (346 г.) Вэй-ван убил своего сановника Моу-синя[461]. На тридцать пятом году (344 г.) Гунсунь Юэ опять сказал Чэн-хоу Цзи: «Вы могли бы приказать кому-либо, взяв десять золотых, пойти на площадь к гадателям и сказать так: «Я человек Тянь Цзи. [Мой хозяин] провел три сражения и везде одержал победу. Слава о нем гремит по всей Поднебесной. Он готов совершать великие дела, но не знает, [117] будет ли ему удача?» Когда гадатель выйдет, прикажите схватить его за гадание и представьте слова его гадания на суд вана». [Чэн-хоу так и поступил]. Услышав про содеянное, Тянь Цзи во главе своих сторонников неожиданно напал на [столицу] Линьцзы, требуя выдачи Чэн-хоу. Но не преуспел в этом, и ему пришлось бежать[462]