[519]. Я не обладаю богатствами и знатностью, но меня называют человеколюбивым, и поэтому, провожая Вас, я скажу: «Кто имеет ясный ум, глубоко проникает [в суть явлений] и находится на закате жизни, тот любит общаться с [128] людьми. Кто много знает, широко образован и красноречив, тот навлекает на себя опасности, так как пробуждает недобрые чувства людей. Будучи сыном своих родителей, нельзя думать только о себе, будучи подданным [правителя], нельзя принадлежать только себе»».
К тому времени, когда Конфуций вернулся из Чжоу в Лу, число его учеников увеличилось и их влияние возросло. В это время цзиньский Пин-гун (557-532) распутствовал, а шесть его цинов захватили власть. Они устраивали набеги на чжухоу на востоке, а армия чуского Лин-вана (540-529) стала могущественной и попирала срединные княжества. Княжество Ци тоже стало крупным и к тому же находилось вблизи Лу. А Лу было малым и слабым княжеством. Если бы оно подчинялось Чу, то это вызвало бы негодование в Цзинь. Но если бы княжество Лу примкнуло к Цзинь, то войска Чу напали бы на него, а если бы не уладили отношения с Ци, то вторглась бы циская армия.
На двадцатом году [правления] луского Чжао-гуна (522 г.) Конфуцию было примерно тридцать лет. Циский Цзин-гун вместе с Янь Ином[520] прибыли в Лу. Цзин-гун спросил Конфуция: «В прошлом, при Му-гуне, царство Цинь было небольшим и окраинным. Как же оно смогло стать гегемоном?» Конфуций ответил: «Хотя Цинь было царством и небольшим, но устремления [его правителей] были большими; хотя расположено оно было далеко, но их действия были точными и правильными. Му-гун выдвинул человека, приобретенного за пять бараньих шкур (Байли Си)[521], и пожаловал ему звание дафу (сановника), освободив его от тяжких пут. Он с ним беседовал три дня и затем поручил ему управление государственными делами. Если все это принять во внимание, то станет ясно, что можно стать даже государем — ваном [над Поднебесной], а уже стать повелителем над чжухоу — это значительно проще!» Выслушав это, Цзин-гун обрадовался.
Конфуцию исполнилось 35 лет. В это время Цзи Пин-цзы на петушиных боях поссорился с Хоу Чжао-бо. Этим был недоволен луский правитель Чжао-гун. Возглавив войска, он напал на Цзи Пин-цзы. Тогда род Пин-цзы совместно с кланами Мэн и Шусунь напал на Чжао-гуна. Солдаты Чжао-гуна потерпели поражение. Чжао-гун бежал в княжество Ци. Циский правитель поселил Чжао-гуна в Ганьхоу[522]. По прошествии некоторого времени в Лу началась смута. Конфуций отправился в княжество Ци и стал служить в доме Гао Чжао-цзы, стремясь вновь установить связь с Цзин-гуном. Он вел беседы о музыке с тай-ши (главой музыкальных дел) в Ци, слушал мелодии шао, изучал их и [так увлекся музыкой], что в течение трех месяцев не знал вкуса мяса[523]. Жители Ци рассказывали об этом случае.
Затем Цзин-гун стал спрашивать Конфуция об управлении. [129] Конфуций отвечал: «Правитель должен быть правителем, подданный — подданным, отец — отцом, сын — сыном»[524]. Цзин-гун сказал: «Превосходный [ответ]. Но если в действительности правитель еще не стал правителем, а подданные не стали еще настоящими подданными, отцы не стали отцами, а сыновья — сыновьями, смогу ли я вдосталь накормить всех, даже если имеется достаточное количество пропитания?»
На другой день гун опять спросил Конфуция об управлении. Конфуций ответил: «Управление состоит в том, чтобы экономно использовать богатства (ресурсы)»[525]. Цзин-гун был удовлетворен [ответом] и намеревался пожаловать Конфуцию поля в Ници. Тогда Янь Ин, выступив вперед, сказал: «Это все ухищрения конфуцианцев, по ним нельзя строить законы [жизни]. Они заносчивы и высокомерны, следуют только своим [положениям], по их правилам нельзя управлять нижестоящими. Они чрезмерно возносят погребальные обряды и последующий длительный траур. Ради пышных похорон они готовы разорить хозяйство. Такие поступки нельзя делать нашими обычаями. [Конфуцианцы] путешествуют и наставляют, домогаясь богатств. Эти люди не могут служить государству. После того, как ушли из жизни великие мудрецы, дом Чжоу пришел в упадок, что отразилось на обрядах и музыке. Ныне Конфуций добивается утверждения внешних форм, возвеличивает обрядность, поднимает на щит отжившие обычаи, стремясь подробно толковать их детали. Многие поколения людей не смогут исчерпывающе вникнуть в его учение. Многих лет жизни человеку не хватит для постижения его [системы] обрядов и ритуала. Вы, правитель, намерены использовать его [учение], чтобы улучшить нравы в Ци, но не это может помочь народу»[526].
В дальнейшем Цзин-гун хотя и принимал Конфуция с почтением, но об обрядах его не спрашивал. Однажды Цзин-гун, остановив Конфуция, сказал ему: «Принимать Вас так же, как это делал глава клана Цзи, я не в состоянии». И потом он принимал Конфуция на среднем уровне [этикета] — между Цзи и Мэн.
Среди сановников в Ци были люди, стремившиеся навредить Конфуцию. Конфуций узнал об этом. И когда Цзин-гун сказал ему: «Я уже стар и не смогу использовать Вас [на службе]», — Конфуций покинул Ци и вернулся в Лу (в 510 г.).
В год, когда Конфуцию исполнилось сорок два года, луский Чжао-гун умер в Ганьхоу; у власти встал Дин-гун. На пятом году его правления (505 г.), летом, умер Цзи Пин-цзы, и во главе клана Цзи встал Цзи Хуань-цзы. Как-то, копая колодец, в усадьбе Цзи Хуань-цзы, обнаружили глиняный сосуд, внутри которого было нечто подобное останкам барана. Когда пошли спросить Конфуция, то ему сказали, что нашли собаку. Чжун-ни ответил: «По моему мнению, это баран. Я, Цю, слышал, что [130] чудище Куй, обретающееся среди лесов и скал, называется Ванлян; священный дракон, царящий над водами, — это Вансян, а удивительное существо, находящееся в земле, — это Фэньян (Могильный баран)»[527].
Когда правитель царства У напал на Юэ, юэсцы засели, [обороняясь], на горе Гуйцзи, где нашли [старые] кости, которыми наполнили целую повозку. Правитель У послал гонца спросить Конфуция: «Почему найденные кости так велики?» Конфуций ответил: «К [великому] Юю на гору Гуйцзи собирались все духи[528]. [Глава] рода Фанфэн прибыл с опозданием. Юй убил его и выставил его труп на позор, его-то огромными костями и нагрузили [сейчас] повозку»[529]. Посланец из У далее спросил: «Кто же являлся духами?» Конфуций ответил: «Духами гор и рек являются те, кто устанавливает и поддерживает порядок в Поднебесной. Алтари духов Земли и Злаков поддерживают гуны и хоу, которые находятся под властью государя — вана». Уский гонец еще спросил: «Где же обосновался род Фанфэна?» Конфуций ответил: «Глава рода Ванван владел горой Юйшань, он принадлежал к фамилии Си[530]. Во времена Юя [Шуня] при господстве домов Ся и Шан этот род стал именоваться Ванваном. В период господства дома Чжоу из этого рода вышли чан ди — «высокие дисцы», ныне их называют богатырями. Посланец спросил: «А каков же вообще рост людей?» Конфуций ответил: «Люди из племени цзяояо были ростом всего три чи, это предел малого роста, а предел высокого роста — десять чи». Уский посланец воскликнул: «Вот поистине мудрый человек!»
У любимца [Цзи] Хуань-цзы, которого звали Чжунлян Хуай, произошла размолвка с Ян Ху. Ян Ху стремился изгнать Хуая, но Гуншань Бу-ню останавливал его. Осенью того же года (505 г.) Чжунлян Хуай стал еще более заносчивым, и Ян Ху схватил его и заточил в темницу. Когда Хуань-цзы разгневался, Ян Ху бросил в темницу и Хуань-цзы, но затем пришел к соглашению с ним и выпустил его[531]. С этого времени Ян Ху стал еще более презрительно относиться к клану Цзи. [Ведь] клан Цзи захватил в свои руки власть, [принадлежавшую] дому гуна, иными словами, слуга князя стал вести дела всего княжества, поэтому в Лу все, начиная с сановников, и ниже стали нарушать истинные нормы управления и отходить от них. Вот почему Конфуций [в это время] не занимал какого-либо официального поста, он отошел от дел и обратился к совершенствованию книги стихов — Шицзин и книги истории — Шуцзин, улучшению обрядов и музыки. Учеников у него стало еще больше, они прибывали из дальних мест, и среди них не было ни одного, кто не получал бы у него наставлений.
На восьмом году [правления] Дин-гуна (503 г.) Гуншань Бу-ню не добился своих целей в клане Цзи. Тогда он примкнул [131] к Ян Ху, чтобы вызвать беспорядки; он хотел нарушить преемственность власти и наследования в трех фамилиях этого клана и поставить во главе Цзи сына наложницы, любимца Ян Ху. Они намеревались схватить Хуань-цзы, но Хуань-цзы схитрил и избежал опасности.
На девятом году [правления] Дин-гуна (502 г.) Ян Ху, не добившись осуществления своих планов, бежал в княжество Ци. К этому времени Конфуцию исполнилось пятьдесят лет. Гуншань Бу-ню задумал поднять бунт против клана Цзи, опираясь на поселение Фэй, и послал гонца призвать Конфуция [на подмогу себе]. Конфуций [давно] пытался следовать своему пути, хотел как-то применить [свои поучения], многократно думал об этом, но не имел возможности это сделать и приложить свои силы. Он сказал: «По сути, чжоуские Вэнь-ван и У-ван поднимались в Фэн и Хао, а потом стали государями — ванами; ныне, хотя поселение Фэй и мало, оно может оказаться таким же местом!» — и собрался отправиться туда. Цзы Лу это намерение учителя не понравилось, и он стал удерживать Конфуция. Тот ему сказал: «Ведь меня призывают не без оснований. Если я смогу быть полезен, это может стать [началом] государства Восточного Чжоу!» Однако, в конце концов, он так и не поехал. Несколько позднее Дин-гун поставил Конфуция управителем селения [волости] Чжунду. Прошел год его управления, и повсюду стали брать