[216] мудрецов?» Ответ гласил: «Нет, пока не могу». «Это Ваше третье «не могу»».
[Чжан Лян] продолжал: «[У-ван] приказал распределить зерно, хранившееся в Цзюйцяо, раздать богатства, собранные в Лутае, чтобы помочь бедному и слабому люду. Разве ныне Вы, Ваше величество, в состоянии раздать все, что хранится в Ваших палатах и складах, для помощи бедным и сирым?». Ответ гласил: «Еще не могу». «Это Ваше четвертое «не могу»»[1014]. Чжан Лян продолжал: «Когда [У-ван] покончил с завоеванием Инь, он приказал превратить боевые колесницы в обычные экипажи, приказал также убрать щиты и копья, завернуть их в тигровые шкуры, чтобы показать Поднебесной, что он больше не намерен их применять. А ныне разве Вы, Ваше величество, в состоянии прекратить военные действия, ввести гражданское управление и больше не прибегать к использованию оружия?» Ответ гласил: «Нет, еще не могу».
[Чжан Лян продолжал]: «Это Ваше пятое «не могу». У-ван пустил пастись боевых коней у южных гор Хуашань, показывая этим, что он не будет их использовать, а ныне Вы, Ваше величество, можете распустить лошадей, чтобы больше не использовать их [для армии]?» Ответ гласил: «Нет, еще не могу». «Это Ваше шестое «не могу». У-ван отпустил быков пастись вблизи Таолиня, показывая всем, что он не будет собирать их снова. А Вы, Ваше величество, в состоянии сейчас распустить быков и не собирать их вновь?» Ответ гласил: «Нет, еще не могу». «Это Ваше седьмое «не могу». Кроме того, странствующие ученые Поднебесной ныне покинули своих родных, бросили могилы предков, ушли со своих прежних мест и последовали за Вами, Ваше величество, но они денно и нощно мечтают о том, чтобы обрести хотя бы клочок земли. Если ныне восстановить шесть прежних царств, поставить у власти потомков правителей Хань, Вэй, Янь, Чжао, Ци и Чу, то все странствующие мужи Поднебесной вернутся служить своим правителям, направятся к своим родным, придут к могилам своих предков. С кем же тогда Вы, Ваше величество, завоюете Поднебесную? Это Ваше восьмое «не могу». Более того, Чу останется силой, не имеющей себе равных. Если восстановить власть шести царств, то Чу вновь добьется их ослабления и поведет за собой. Как Вы, Ваше величество, сможете подчинить себе Чу? Если Вы действительно последуете совету этого человека, то Ваше Великое Дело будет утрачено, [не исполнится]».
Хань-ван даже есть перестал, выплюнул пищу и, сердясь, сказал: «Этому мелкому конфуцианцу[1015] почти удалось нанести удар по нашему общему Делу!» И тут же повелел отменить изготовление печатей для князей.
На четвертом году [правления] дома Хань (203 г.) Хань Синь разбил армию княжества Ци и решил стать циским [217]ваном. Сначала Хань-ван разгневался, но Чжан Лян убедил его [не спешить], и тогда Хань-ван послал Чжан Ляна к цискому вану Синю, чтобы передать ему печать. Об этом рассказано в главе о Хуайинь-хоу[1016].
Той осенью (203 г.), преследуя чускую армию, Хань-ван с войском подошел к месту, [расположенному] южнее Янцзя[1017]. Сражение было проиграно, и ханьцы укрылись за стенами Гулина[1018]. Войска чжухоу не прибыли на соединение с ними, как было договорено. Тогда Хань-ван поступил так, как предлагал Чжан Лян, и войска чжухоу явились. Об этом рассказано в главе о Сян Юе[1019].
На шестом году [правления] дома Хань (201 г.), в первой луне, ван раздавал пожалования своим наиболее отличившимся подданным. Чжан Лян не имел боевых заслуг, но Гао-ди сказал: «Военные планы, составленные за тысячи ли от штабной палатки, решают исход сражения. В этом заслуга Цзы-фана [Чжан Ляна]. Пусть он отберет себе в Ци тридцать тысяч дворов». Чжан Лян сказал: «Я, Ваш слуга, поднял оружие в Сяпэе, встретился с Вами в Лю. Небо препоручило меня Вашему величеству. Вы использовали мои советы, и, к счастью, они были удачны. Я бы хотел принять в дар только Лю — этого достаточно, я не смею брать тридцать тысяч дворов». Тогда Чжан Ляну пожаловали титул Лю-хоу. Он получил такое же пожалование, как и Сяо Хэ. В том же году государь сделал пожалования более чем двадцати своим наиболее заслуженным чиновникам. Остальные чиновники день и ночь пытались выставить друг перед другом свои заслуги, но у них ничего не получалось, и поэтому соответствующих пожалований они не имели.
Как-то государь находился в южном дворце Лояна и, идя по дворцовой галерее, увидел своих военачальников, прохаживавшихся или сидевших на земле и о чем-то беседующих. Он спросил: «О чем они толкуют?» Лю-хоу ответил: «Разве Вы, Ваше величество, не догадываетесь? Они замышляют мятеж». Тогда государь сказал: «В Поднебесной наступил порядок и мир. Почему же они замышляют мятеж?» Лю-хоу ответил: «Вы, Ваше величество, подняли восстание будучи простолюдином и с помощью этих людей завоевали всю Поднебесную. Ныне Вы стали Сыном Неба, а осчастливили пожалованиями лишь таких, как Сяо Хэ и Цао Шэнь, то есть близких Вам людей. В то же время Вы казнили всех тех, кого невзлюбили. Теперь служившие Вам военные, оценивая свои заслуги, считают, что в Поднебесной не найти столько земли, чтобы всем хватило пожалований. [Но] они опасаются, что Вы, Ваше величество, не пойдете на полную раздачу владений, боятся, что Вы помните их ошибки и промахи за время их деятельности и можете казнить их. Поэтому они и собираются вместе, замышляя бунт».
Тогда государь с беспокойством спросил: «Что же теперь [218] делать?» Лю-хоу ответил: «Мы, Ваши подданные, хорошо знаем тех, кого Вы, Ваше величество, недолюбливали. Но кто, скажите, Вам наиболее неприятен?» Государь ответил: «Издавна это был Юн Чи[1020], он много раз ставил меня в затруднительное положение и позорил меня. Я хотел убить его, но заслуги его были многочисленны, и у меня рука не поднялась сделать это». Лю-хоу сказал: «Вот сейчас Вы в первую очередь и пожалуйте владением Юн Чи, чтобы показать всем чиновникам [Вашу незлопамятность]. Чиновники увидят, что [даже] Юн Чи получил пожалование, и почувствуют себя прочней и уверенней». Затем государь устроил пир и пожаловал Юн Чи титул Шифан-хоу[1021]. Затем повелел первому советнику и цензору срочно определить заслуги каждого и дать пожалования. Покидая пир, чиновники радостно говорили: «Коль скоро Юн Чи стал хоу, нам не о чем тревожиться».
Лю Цзин[1022] говорил императору Гао-ди: «Столицу надо поместить в землях Гуаньчжуна». Государь сомневался, поскольку его приближенные в большинстве были выходцами из земель восточнее гор и часто уговаривали императора разместить столицу в Лояне. При этом [они] говорили: «Лоян с востока прикрыт Чэнгао, на западе расположены горы Сяо и воды Минь[1023], вблизи река Хуанхэ, перед ним текут реки Ишуй и Лошуй, и поэтому прочная оборона его может быть обеспечена». На это Лю-хоу заметил: «Хотя Лоян и имеет эти естественные укрепления, но его влияние мало — всего несколько сот ли, его поля бедны и открыты для нападений со всех сторон. Такое место не может быть использовано государством в военных целях. Зато земли Гуаньчжуна слева закрыты горами Сяо и заставой Ханьгу, справа — горами Луншань и царством Шу. Вокруг него тучные земли на тысячи ли, на юге плодородные земли Ба и Шу, на севере — земли хусцев, [богатые] угодьями для скота. Все это с трех сторон ограждает и крепит оборону этого места. Только одна сторона — на востоке — контролируется чжухоу. Если чжухоу покорены и спокойны, то перевозки по рекам Хуанхэ и Вэйшуй способны обеспечить Поднебесную и с запада снабжать столицу продовольствием. Но если среди князей возникнут смуты, то транспортировку грузов можно обеспечить, спустившись вниз по течению этих рек. Все это дает право считать земли Гуаньчжуна огражденными железной стеной на тысячи ли и являющимися [как бы] небесной обителью. Вот почему совет Лю Цзина правилен». В тот же день Гао-ди приказал подготовить экипаж и отправился на запад, чтобы учредить свою столицу в Гуаньчжуне. Лю-хоу сопровождал императора до застав. Поскольку Лю-хоу часто страдал от болезней, то он не ел мучного и жареного[1024] и часто по году и более не покидал дома.
Государь решил вместо своего [прежнего] наследника [219] поставить у власти сына фужэнь Ци по имени Жу-и, имевшего титул Чжао-вана. Высшие сановники уговаривали его не делать этого, но ничего не добились. Императрица Люй-хоу опасалась [за положение] сына, но не знала, что предпринять. Кто-то подсказал ей: «Лю-хоу искусен в советах, а император доверяет ему и прислушивается к его словам». Тогда Люй-хоу послала Цзяньчэн-хоу Люй Цзэ[1025], который обратился к Лю-хоу и заявил ему: «Вы, почтенный, часто даете советы государю. Ныне государь намерен сменить наследника, как можете Вы спокойно почивать, зная об этом?» Лю-хоу ответил: «В прошлом государь часто находился в сложных и трудных положениях и тогда, к счастью, следовал моим советам. Ныне в Поднебесной порядок и спокойствие, и государь из-за своей любви намерен сменить наследника. Это внутреннее дело среди близких, что тут могу сделать я и даже сотня приближенных?» Но Люй Цзэ настойчиво требовал: «Вы должны составить для нас какой-то план действий». Лю-хоу ответил: «Трудно чего-то добиться в состязании ртов и языков. [Но] я помню случай, когда государь хотел, но не смог заполучить четырех мужей Поднебесной, которые были до конца последовательны [в своих действиях]. Эти четверо умудренных годами считали, что государь пренебрегает людьми и оскорбляет их, поэтому они ушли в горы. В своем понимании долга они не хотели служить чиновниками при ханьском дворе, хотя государь высоко их оценил