[1026]. Сейчас Вы можете, не тратясь на золото, драгоценные камни и шелка, попросить наследника написать им письмо, где нужно в скромных выражениях пригласить их. Нужно послать туда хорошего собеседника, который смог бы уговорить их приехать. Когда они прибудут, считайте их своими гостями, время от времени приводите их на прием к государю, так, чтобы он увидел их. И тогда государь непременно спросит о старцах, а поговорив с ними, убедится в их мудрости. Это и будет помощь [наследнику]». Императрица Люй-хоу приказала Люй Цзэ послать гонца к наследнику за письмом, где эти старцы в почтительных выражениях и с соблюдением полного этикета приглашались [в столицу]. Четверо старцев, прибыв в столицу, поселились гостями в доме Цзяньчэн-хоу.
На одиннадцатом году [правления] дома Хань (196 г.) восстал Цин Бу. В это время государь болел, и было решено послать против мятежника войска под командованием наследника. Четыре [отшельника] говорили друг другу: «Мы прибыли сюда для того, чтобы укрепить положение наследника. Если же сейчас наследник станет во главе войск, это будет опасно для его дела». Затем сказали Цзяньчэн-хоу: «Если наследник встанет во главе войск, то даже [военный] успех не пойдет ему на пользу, а поражение грозит бедой. Кроме того, военачальники, которые пойдут с ним в поход, в прежние времена [220] вместе с государем утверждали власть Хань в Поднебесной. Все они отважные воины, и поставить наследника командовать над. ними — это все равно что послать барана вести волков. Они не станут подчиняться ему, поэтому поход будет безуспешным. Мы слышали такое выражение: «Когда любят жену, то и любимый сын прижат к сердцу»[1027]. В настоящее время наложница Ци день и ночь прислуживает государю. Ее сын Чжао-ван Жу-и, как правило, тоже с государем. При этом государь говорит: «Никогда не допущу, чтобы бесталанный сын занял место моего любимого сына». Из этого ясно видно, что он непременно заменит своего наследника. Вам, князь, срочно надо попросить императрицу Люй-хоу использовать удобный момент и со слезами на глазах сказать государю: «Цин Бу — один из отчаянных военачальников в Поднебесной. Он умело управляет войсками. Все Ваши военачальники — соратники Вашего величества, и поставить наследника над этими людьми — это все равно что барана послать командовать волками. Никто не сможет ими командовать, а когда Цин Бу услышит об этом, двинется тотчас же под барабанный бой на запад. Хотя Вы, государь, и нездоровы, но через силу, лежа в мягком экипаже, под охраной, поезжайте сами, тогда военачальники не осмелятся не приложить все усилия [к победе]». Хотя это сопряжено с трудностями для государя, но это укрепит положение сына и супруги».
Люй Цзэ той же ночью увиделся с императрицей Люй-хоу, и та, выбрав момент и проливая слезы, сказала государю то, что советовали четверо [мудрецов]. Государь ответил: «Я уже думал о том, что этого отпрыска не стоит посылать, я сам поведу армию». Государь сам возглавил войска и двинулся на восток. Все его придворные чиновники, оставленные для защиты столицы, провожали его до Башана. Лю-хоу был болен, но заставил себя встать и доехал до Цюйю[1028] Он увидел государя и сказал ему: «Я Ваш слуга и должен сопровождать Вас, но я очень болен, а чусцы дерзки и грубы, я не хотел бы, чтобы государь вступал с ними в рукопашную [схватку]». И продолжал: «[И] прикажете сделать наследника военачальником и послать его контролировать войска на заставах в Гуаньчжуне». Государь сказал: «Хотя Вы, Цзы-фан, больны, но [прошу] Вас наставлять наследника». В это время Шусунь Тун был старшим наставником наследника, а Лю-хоу исполнял обязанности его младшего наставника.
На двенадцатом году [правления] дома Хань (195 г.) государь вернулся из похода, разбив армию Цин Бу, но болезнь его усилилась, и он еще сильнее желал сменить своего наследника. Лю-хоу увещевал его, но государь не слушал, а из-за болезни перестал заниматься государственными делами. Шусунь Тун, как старший наставник [наследника], приводил [221] примеры [смены наследников] в древности и в настоящее время, уговаривая государя оставить наследника, [не боясь навлечь на себя] смерть. Государь притворно согласился, но сам по-прежнему желал сменить наследника.
В это время устроили пиршество. Когда установили чаши с вином, наследник прислуживал государю, а четверо старцев сопровождали его. Каждому из них было более восьмидесяти лет, волосы на висках и брови [у них] были белы как снег, одежда и головные уборы делали их величественными. Государь удивился, увидев их, и спросил: «Кто вы такие?» Старцы вышли вперед, и каждый назвал свое имя и фамилию: Дун Юань-гун, учитель Цзюэ Ли, Ци Ли-цзи и Ся Хуан-гун. Государь удивился и сказал: «Я искал вас несколько лет, но вы, почтенные, скрывались от меня. Каким же образом вы здесь и сопровождаете моего сына?».
Четверо старцев ответили: «Вы, Ваше величество, презирали людей, любили браниться, и [хотя] мы Ваши слуги, но наши убеждения не позволяли терпеть Ваших оскорблений. Мы решили бежать и скрыться. [Недавно] мы узнали, что Ваш наследник — человеколюбивый, почтительный сын, он уважает и любит [достойных] мужей. В Поднебесной немало людей, готовых отдать за него жизнь. Поэтому мы и прибыли сюда». Государь ответил: «Вы обеспокоили себя, и я верю, что вы будете хорошо относиться к наследнику и защитите его».
Произнеся здравицу [в честь императора], четверо старцев ушли, а государь сам проводил их. Затем он позвал наложницу Ци и, указав на [уходящих] старцев, сказал: «Я хотел было сменить наследника, но эти четыре человека пришли ему на помощь. Его крылья уже выросли и окрепли, хотя ему еще трудно летать. [Сын] Люй-хоу действительно станет правителем». Фужэнь Ци заплакала. Затем государь сказал: «Станцуй для меня чуский танец, а я спою тебе песню царства Чу». В песне были такие слова:
Лебеди великаны взлетели высоко,
Размах их крыльев — на тысячи ли,
Совершенен их полет
Облетели они все земли,
Преодолели все четыре моря
Как же нам поступить?
Хотя и есть у нас стрелы[1029],
Но сможем ли ими воспользоваться?!
И так он спел несколько раз. В это время фужэнь Ци страдала и лила слезы. Государь встал и ушел. На этом пир закончился. Так наследник не был сменен, и произошло это благодаря усилиям четырех старцев, призванных Лю-хоу.
Чжан Лян Лю-хоу сопровождал государя во время нападения на царство Дай и предложил удивительный план взятия [222] [города] Маи[1030]. Позднее он содействовал назначению Сяо Хэ на пост сянго, участвовал в обсуждении большого числа государственных дел, но среди них не было таких, от которых зависела бы жизнь или гибель Поднебесной, и поэтому о них я не пишу.
Однажды Лю-хоу сказал [государю]: «Члены нашей семьи в нескольких поколениях служили советниками в княжестве Хань. Когда Хань пало, мы не пожалели всех своих богатств, чтобы отомстить сильному царству Цинь. [Потом] вся Поднебесная поднялась против [Цинь]. Ныне я, с моими скромными способностями, стал наставником государя, мне пожаловали десять тысяч семей, возвели в ранг лехоу, — это высший предел для простого человека, и этого вполне достаточно для меня. Сейчас я бы хотел покинуть мир человеческих дел и присоединиться к Чи Сун-цзы»[1031].
После этого Лю-хоу стал соблюдать строгий пост, отказывался от пищи, не дорожа своей жизнью. В то время скончался император Гао-ди, и императрица, высоко ценя Лю-хоу, повелела ему принимать пищу, сказав при этом: «Жизнь человека в этом мире мимолетна, как белый жеребенок, промелькнувший мимо расщелины [в скале][1032]. К чему же так страдать?» Тогда Лю-хоу послушался ее и стал принимать пищу.
Через восемь лет он умер, получив посмертный титул Вэньчэн-хоу. Его сын Бу-и унаследовал его титул хоу[1033].
С тех пор как Цзы-фан (Чжан Лян) впервые встретил старца на мосту в Сяпэе и тот вручил ему книгу Тай-гуна, прошло тринадцать лет, и когда он, сопровождая императора Гао-ди, проезжал Цзибэй, то действительно увидел желтый камень у подножия горы Гучэншань[1034]. Он забрал с собой этот камень, хранил и поклонялся ему, а после смерти Лю-хоу камень поместили на его могиле и в каждой шестой и двенадцатой луне перед этим желтым камнем совершали благодарственное молебствие.
На пятом году [правления] императора Сяо Вэнь-ди (175 г.) Лю-хоу Бу-и был обвинен в непочтении [к царскому дому][1035]. Владение упразднили.
Я, тайшигун, Придворный историограф, скажу так.
Многие ученые люди говорят, что в мире нет гуйшэнь (небесных и земных духов), но толкуют о том, что имеются таинственные сверхъестественные явления и существа. Встреча Лю-хоу со старцем, который дал ему книгу, разве не является таким удивительным явлением?
Гао-цзу много раз попадал в трудное положение, а Лю-хоу нередко выручал [императора]. Разве нельзя сказать, что это Небо [послало Лю-хоу]? Государь говорил: «В составлении военных планов, которыми обеспечивалась победа за тысячи ли от штабной палатки, я уступал Цзы-фану». Я полагал, что [223] Чжан Лян был высоким и величественным мужчиной, но, увидев его портрет, обнаружил, что по внешности он был похож на женщину, причем на красивую женщину. Недаром Конфуций говорил: «Если бы я оценивал людей по внешности, я бы потерял Цзы Юя»[1036]. То же самое можно сказать и о Лю-хоу.