Юйшидафу Хань после долгого раздумья так ответил чэнсяну: «Почему в вас нет самолюбия? Когда Вэйци поносил вас, вы должны были снять головной убор чэнсяна, отстегнуть с пояса свою печать и объявить об отставке со словами: «Благодаря родственным отношениям я имел счастье занять этот пост, но я не справился со своими обязанностями. Все, что сказал Вэйци, — правда». Если бы вы так сделали, император несомненно оценил бы вашу уступчивость и не принял бы вашей отставки. Вэйци же непременно устыдился бы, ему пришлось бы затвориться дома, прикусить язык и покончить [с собой]. А сейчас человек оскорбил вас, вы оскорбили его, и получилась перебранка, [302] как между двумя торговками. Разве это достойно больших людей?» Уань извиняющимся тоном, признавая ошибку, сказал: «Во время споров и борьбы при дворе я был очень взволнован и неосознанно допустил такое».
Вскоре император послал юйши[дафу] тщательно проверить все, что Вэйци говорил о Гуань Фу. Многое не сошлось, оказалось обманом. [Тогда Вэйци] схватили и передали в руки дасыкуна. [Еще] при Сяо Цзине Вэйци получал от него предупреждения, в которых говорилось: «В случае появления каких-либо неблагоприятных обстоятельств необходимо немедленно докладывать [об этом] государю». [И вот теперь Вэйци] арестован, а Гуань Фу за прегрешения должны казнить со всем родом. Положение [при дворе] с каждым днем становилось напряженнее, и никто из гунов не осмеливался говорить откровенно с императором. Поэтому Вэйци послал сына своего старшего брата с письмом к императору с объяснениями всех своих поступков, надеясь быть вновь принятым при дворе. Письмо было вручено императору, однако, когда стали искать в канцелярии шаншу[1024] последние указы скончавшегося императора, их не нашли. Тексты указов сохранились лишь в доме Вэйци-хоу и были скреплены печатью его личного секретаря. Тогда Вэйци был обвинен в подделке указов покойного императора, за что полагалась казнь на площади.
В десятой луне пятого года [правления У-ди под девизом] юань-гуан (130 г.) были преданы суду Гуань Фу и все его близкие. Вэйци узнал об этом только долгое время спустя. Эта новость потрясла его, и он заболел потницей. Намереваясь умереть, он перестал принимать пищу. Но когда кто-то сказал Вэйци, что у императора нет намерения убивать его, он вновь стал есть и лечиться. [Император и двор], посовещавшись, решили не расправляться с Вэйци. Однако какие-то зловредные слухи о том, что Вэйци плохо говорит об императоре, все же дошли до государя, поэтому в последний день двенадцатой луны [Вэйци] был осужден на публичную казнь в Вэйчэне[1025].
Следующей весной Уань-хоу [Тянь Фэнь] заболел и стал громко каяться в своих прегрешениях. Попросили шамана-ясновидящего осмотреть его. [Колдун] увидел, что [души] Вэйци и Гуань Фу вцепились в [душу Фэня] и хотят погубить ее. В конце концов [Уань-хоу] умер. Ему наследовал сын Тянь. На третьем году правления [У-ди] под девизом юань-шо (126 г.) наследник Уань-хоу Тянь был обвинен в том, что прибыл на прием во дворец в кафтане [303] внакидку[1026]. [Это] было признано непочтительным, [и владение у него отобрали].
Обнаружили мятеж Хуайнань-вана [Лю] Аня, и было проведено строгое расследование. [Выяснилось, что], когда Уань-хоу [Тянь Фэнь] был тайвэем, он лично встретился с Хуайнань-ваном на одном из его приемов в Башане и сказал так: «Император еще не назначил наследника. Вы, ван, самый мудрый и к тому же внук Гао-цзу. Когда государь скончается и запрягут траурную колесницу, то кого, кроме вас, Великий ван, ставить на престол!» Хуайнань-ван был сильно обрадован [этими словами и] богато одарил Тянь Фэня золотом и другими драгоценными предметами. Император не доверял Уань-хоу еще со времени скандала с Вэйци-хоу [Доу Ином], прежде всего из-за императрицы. Узнав же о подарках Хуайнань-вана Тянь Фэню, [он] сказал: «Если бы Уань-хоу был жив, я бы истребил [весь его] род».
Я, тайшигун, скажу так.
И Вэйци, и Уань — оба выдвинулись благодаря тому, что были родственниками императрицы. Гуань Фу, сделав в критический момент правильный выбор, получил известность. Возвышение Вэйци было связано [с подавлением восстания] У и Чу. Знатность Уаня была следствием обстоятельств времени. Однако Вэйци воистину не умел приспосабливаться к изменениям в обстановке в соответствии с временем, а Гуань Фу был необразован и неуступчив. Оба эти человека помогали друг другу и в конце концов стали источником беды и смуты. Уань-хоу пользовался знатностью и любил власть, но из-за чарки вина он переоценил свои возможности, и оба достойных человека погибли.
О, как это печально! Когда гнев переносят на других людей, то и собственная жизнь не может быть продолжительной. Тот, кто не обращает внимания на мнение людей, в конце концов становится жертвой клеветы. Вот откуда приходит беда!
ГЛАВА СТО ВОСЬМАЯХань Чан-жу ле чжуань— Жизнеописание Хань Чан-жу[1027]
Юйшидафу Хань Ань-го был уроженцем лянского Чэнъаня[1028], позднее же перебрался в Суйян. Он некогда изучал Хань [Фэй-]цзы и труды школы эклектиков — цзацзя в доме учителя Цзоу Тяня[1029]. Служил в должности чжундафу лянскому Сяо-вану[1030]. Во время мятежа У и Чу[1031] Сяо-ван послал [Хань] Ань-го и Чжан Юя в качестве военачальников отразить нападение уских войск на восточных границах. Чжан Юй вел успешные бои, Ань-го [тоже] держался стойко, поэтому усцы не смогли пройти по лянским землям. Благодаря подавлению восстания У и Чу имена Хань Ань-го и Чжан Юя стали [широко] известны.
Лянский Сяо-ван был младшим братом императора Цзин-ди. Их мать, императрица Доу, любила его и добилась того, чтобы государь назначил его сяном с годовым содержанием в две тысячи даней зерна. В своих выездах, образе жизни и забавах Сяо-ван почти не уступал Сыну Неба, явно завышая свое положение. Когда император [Сяо Цзин] слышал об этом, то бывал очень недоволен. Императрица, зная о недовольстве государя, гневалась на посланцев [княжества] Лян, не желала их принимать и всячески упрекала [лянского] вана за его поступки.
Хань Ань-го прибыл в столицу в качестве лянского посла. [Он] явился на прием к старшей принцессе[1032] и со слезами сказал: «Как же это так — лянский ван, почтительный и любящий сын, преданно служит императору, а императрица ему не доверяет! Ведь в недавнем прошлом, когда У, Чу, Ци, Чжао в числе семи владений восстали и, объединившись к востоку от горных застав, выступили на запад, в этих трудных условиях лишь лянский правитель остался самым близким к царствующему дому. Лян-ван постоянно думает об императрице и императоре, [находящихся] в столице, а когда чжухоу взбунтовались, он говорил об этом, преклонив колени и обливаясь слезами. [Он] послал нас, шестерых военачальников, во [305] главе войск нанести встречный удар по У и Чу. В результате их войска не осмелились продвигаться на запад и в конце концов были разгромлены. И это произошло благодаря усилиям лянского вана. А сейчас императрица из-за мелких нарушений этикета в обиде на него. [Ведь] отец лянского вана был императором, а его старший брат сейчас царствует; вот он и привык к почету. Когда он выезжает, перед ним очищают улицы от пешеходов, когда входит в помещение, принимаются особые меры предосторожности, а все стяги, развевающиеся на его экипаже, императорского дарения. Поэтому-то Лян-ван объезжает отдаленные уезды, путешествует по просторам государства не так, как остальные чжухоу, тем самым давая всем понять, что император и императрица расположены к нему. А сейчас, когда лянские послы прибыли ко двору, их задержали и стали предъявлять обвинения. Лян-ван этим очень озабочен, день и ночь льет слезы, думает о своих любимых людях в столице и не знает, как поступить. Как же могло случиться, что лянский ван, такой почтительный сын и преданный слуга трона, вызвал гнев императрицы?» [Когда] старшая принцесса передала весь разговор императрице, императрица, довольная, сказала: «Расскажите об этом императору». [Принцесса] рассказала это [императору], и его сердце смягчилось. Сняв головной убор, [он] извинился перед матерью-императрицей со словами: «Родные братья не должны наставлять друг друга, мы доставили императрице напрасные заботы». После этого все лянские посланцы были приняты и щедро одарены. Лянский ван стал ближе к императору и пользовался большим расположением, а императрица и старшая принцесса подарили Хань Ань-го тысячу с лишним золотых. С тех пор имя [Ань-го] стало известным как имя человека, связанного с императорской фамилией. Позднее Ань-го был обвинен в нарушении закона и должен был понести наказание. Тюремный чиновник Тянь Цзя[1033] из [уезда] Мэн стал поносить Ань-го. Ань-го [ему] сказал: «Вы думаете, что зола не в состоянии вспыхнуть снова?» На это Тянь Цзя ответил: «В таком случае на нее можно помочиться». Через какое-то время в [княжестве] Лян оказалась вакантной должность нэйши. Из ханьской столицы направили чиновников, чтобы пригласить Ань-го на этот пост. [Так Ань-го] превратился из заключенного в чиновника с годовым содержанием в две тысячи даней зерна, а Тянь Цзя бежал и скрылся. Ань-го сказал: «Если Цзя не вернется к своим обязанностям, я уничтожу его род». [Тогда] Цзя, обнажив плечо [в знак покорности], попросил прощения [у Ань-го]. Ань-го,