, пел с воодушевлением. У всех провожавших широко раскрылись глаза, а волосы под шапками поднялись дыбом. Затем Цзин Кэ сел в повозку и уехал, ни разу не оглянувшись назад.
Прибыв в Цинь, он поднес дорогие дары стоимостью в тысячу золотых Мэн Цзя — одному из любимцев циньского вана, занимавшему должность чжуншуцзы[88]. Цзя, представляя [Цзин Кэ] циньскому правителю, доложил: «Яньский ван воистину трепещет перед вашим могуществом, Великий ван. Он не осмеливается поднимать свои войска и сопротивляться вашим военачальникам. Он со всем своим государством намерен стать вашим подданным, чтобы занять место среди [подчиненных вам] чжухоу и приносить дань, как это делают управляемые вами области и уезды. Он просит лишь дозволения сохранить храм своих предков. Испытывая страх, он не осмеливается лично предстать перед вами. Однако он приказал отрубить голову Фань Юй-ци и посылает ее вам вместе с картой плодородных земель Янь; все это уложено в ящички. Яньский ван с поклоном прислал их к вам во дворец, поручив своему посланцу сообщить об этом вам, Великий ван. Он ожидает ваших повелений».
Услышав это, циньский ван очень обрадовался. Приказав принести парадные одежды и созвав всех придворных[89], он принял яньского посла в сяньянском дворце. Цзин Кэ поднес ящик с головой Фань Юй-ци, а шедший за ним Цинь У-ян — ларец с планом земель. Подойдя к трону, Цинь У-ян побледнел и задрожал от страха, что удивило окружающих чиновников. Цзин Кэ кивнул с улыбкой на У-яна [и], извиняясь, сказал: «Он неотесанный человек из северных варварских земель, ему не приходилось видеть Сына Неба, поэтому и испугался. Прошу вас, Великий ван, не обращайте на это внимания, предоставьте ему возможность выполнить свою миссию». Тут циньский ван попросил [Цзин] Кэ: «Возьмите у него [44] карту». Тогда Кэ достал план земель и передал его вану, который стал разворачивать его. Но как только он развернул до конца, сверкнуло лезвие кинжала. Цзин Кэ тут же левой рукой ухватил циньского вана за рукав, а правой схватил кинжал и нанес удар, но до тела [вана] не достал. Циньский ван испугался, вскочил, рукав его порвался. Он хотел схватиться за меч, но меч был слишком длинным, и от испуга [ван] никак не мог вытащить его из ножен. Цзин Кэ бросился за циньским ваном, но тот укрылся за круглой колонной. Присутствующие чиновники растерялись, так как все произошло слишком неожиданно, и просто не знали, что им делать. Вместе с тем по циньским законам придворным во время приемов в верхних покоях императора не разрешалось иметь при себе какого-либо оружия. Что же касается вооруженной охраны, то она размещалась в нижних помещениях и без повеления государя не смела подниматься наверх. В момент всеобщей растерянности никто не догадался отдать приказ находящейся внизу охране, поэтому Цзин Кэ продолжал преследовать циньского вана. В полной растерянности, не зная, чем ударить Цзин Кэ, ван пытался голыми руками отразить нападение. Но тут дворцовый лекарь Ся У-цзюй, державший в руках мешочек с лекарствами, бросил его в Цзин Кэ. Циньский ван в этот момент скрылся за колонной, он был в панике и не соображал, что делает, а придворные закричали: «Правитель, перекиньте меч за спину». Ван выхватил меч, ударил Цзин Кэ и перебил ему левую ногу. Уже покалеченный, Цзин Кэ метнул свой кинжал в циньского вана, но попал не в него, а в колонну из тунгового дерева[90]. Циньский ван продолжал наносить удары, [и] Цзин Кэ получил восемь ран. Поняв, что его замысел окончился неудачей, Кэ, опираясь спиной о колонну зала, горько усмехнулся и, согнувшись от боли, со злостью сказал: «Мой замысел не удался, потому что я хотел захватить правителя в заложники, чтобы добиться соглашения и доложить об этом наследнику». Тогда приближенные государя подбежали и прикончили Цзин Кэ[91].
Циньский ван долго не мог прийти в себя. Потом он стал обсуждать [с советниками], кого из чиновников отметить за заслуги, а кто должен быть наказан, так как вели они себя по-разному. Ван дал в награду Ся У-цзюю двести и золота, сказав при этом: «У-цзюй действительно любит меня, вот и запустил мешочком с лекарствами в Цзин Кэ».
В сильном гневе циньский правитель послал дополнительные войска в Чжао, повелев Ван Цзяню возглавить армию для похода [45] на Янь. В десятой луне была захвачена [яньская столица] Цзи. Яньский ван Си, его наследник Дань и их приближенные во главе отборных войск отошли на восток и стали обороняться в Ляодуне[92]. Циньский военачальник Ли Синь ударил по отступающим частям яньского вана. Дайский ван Цзя послал яньскому вану Си письмо, [в котором] говорилось: «Цинь так настойчиво преследует войска Янь из-за наследника Даня. Если ван убьет Даня и передаст его [тело] циньскому правителю, тот наверняка смилостивится и на ваших алтарях духов Земли и злаков удастся сохранить жертвоприношения».
Ли Синь продолжал преследовать Даня, и тот укрылся в излучине [реки] Яньшуй[93]. Тогда яньский ван послал человека убить наследника Даня, чтобы поднести его голову правителю Цинь. Тем временем циньские войска продолжали наступление на яньцев. Через пять лет Цинь окончательно покончило с Янь, взяв в плен вана Си.
На следующий год Цинь объединило Поднебесную и циньский ван стал именоваться хуанди[94] (221 г.). После этого циньский правитель стал преследовать всех кэ наследника Даня и Цзин Кэ; они были уничтожены.
Гао Цзянь-ли переменил фамилию и имя и скрылся в Сунцзы[95], нанявшись там в виночерпии. Немало утомленный этой работой, он [как-то] услышал, что некий почтенный гость в доме хозяина играет на гуслях. В нерешительности он бродил поблизости, не в силах уйти, приговаривая при каждом ударе струн: «Это хорошо, а вот это не получается». Люди из охраны доложили об этом хозяину: «Ваш виночерпий, оказывается, разбирается в музыке, он осмеливается судить о том, что правильно, а что неправильно в исполнении».Тогда его призвали в дом, посадили перед гостями и попросили сыграть на гуслях. Его игра понравилась, ему поднесли вина. Гао Цзянь-ли в тот момент подумал, что он уже давно скрывается в безвестности и, связанный соглашением о найме, может так и остаться в работниках. И тогда он покинул гостей, достал из своей коробки гусли и лучшую одежду и в этом новом обличье предстал перед гостями. Все гости были поражены, они сошли со своих мест и стали обращаться с ним как с равным, считая его почетным гостем. Он ударил по струнам и запел. И не было ни одного гостя, который бы не ушел заплаканным. После этого многие в Сунцзы стали приглашать его. Вести [о его игре] дошли до Цинь Ши-хуана. Тот повелел привести [Гао] к себе. Один из придворных [46] узнал его и воскликнул: «Да это же Гао Цзянь-ли!» Цинь Ши-хуан, которому игра Гао понравилась, пожалел его, помиловал, но повелел выколоть ему глаза. Он приказывал ему играть на гуслях и каждый раз хвалил его игру. Постепенно он приблизил его к себе. И вот однажды Гао Цзянь, положив внутрь своего инструмента свинец, подошел к правителю и, подняв гусли, ударил ими Цинь Ши-хуана, но промахнулся. Гао Цзянь-ли был казнен, а император в дальнейшем до конца своих дней не приближал к себе кого-либо из лиц, прежде служивших чжухоу.
Лу Гоу-цзянь, узнав о том, что Цзин Кэ неудачно покушался на циньского вана, воскликнул: «Эх! Как жаль, что он не освоил в достаточной мере искусства владения мечом! Как плохо я разбираюсь в людях. В свое время я в гневе накричал на него, и он, конечно, считал меня недостойным человеком!»[96].
Я, тайшигун, скажу так.
Когда некоторые говорят о Цзин Кэ[97], то вспоминают [о том, как] он выполнил волю наследника Даня. Другие называют эту историю «с неба падало зерно, у лошадей вырастали рога»[98], но это неправильно. Говорят еще, что Цзин Кэ якобы ранил циньского вана, но [и] это неправда. Когда-то Гунсунь Цзи-гун и Дун-шэн общались с Ся У-цзюем[99] и таким образом узнали об этих событиях. Так они рассказывали их мне. У некоторых из описанных мною пяти человек, от Цао Мо до Цзин Кэ, замыслы удавались, у других — не удавались, но устремления их были ясными, и они остались верны им до конца. И неудивительно, что их имена дошли до последующих поколений.
ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯЛи Сы ле чжуань— Жизнеописание Ли Сы[100]
Ли Сы был уроженцем Шанцая в Чу[101]. В молодости он служил там мелким чиновником. Нередко ему приходилось видеть, как в отхожем месте для чиновников на их подворье крысы поедали нечистоты, а завидев людей или собак, испуганно разбегались. В то же время, приходя на склад, он замечал, что живущие там крысы спокойно поедают зерно, не испытывая никаких притеснений от людей или собак. Наблюдая это, Ли Сы со вздохом говорил: «[У людей], как и у крыс, способен человек или бесталанен — полностью зависит от того, где он находится».
Затем [он] под руководством Сюнь Цина[102] стал изучать искусство [управления] императоров и ванов [древности]. Завершив обучение, [Ли Сы] посчитал, что идти служить чускому