сюнну полностью перекинутся на сторону ханьцев. Если в полученных от Хань узорчатых тканях и полотне промчаться по колючим травам ваших земель, то верхняя одежда и штаны порвутся в клочья. Это ясно показывает, что их ткани не так прочны и хороши, как одежда из войлока и сюннуские шубы. Получаемые вами от ханьцев съестные продукты надо выкидывать, показывая этим, что они не [336] так хороши и вкусны, как кумыс и сыры». Тогда же [Чжунхан] Юэ научил приближенных шаньюя вести подробные записи, чтобы оценивать[количество] населения и скота.
Ханьский император посылал шаньюю письма на дощечках длиною в чи с цунем[1157], которые начинались словами: «Император с почтением справляется о благополучии Великого шаньюя сюнну», — а далее перечислялись дары и излагались всякие соображения. Чжунхан Юэ научил шаньюя посылать дому Хань письма на дощечках длиною в один чи и два цуня, на письмах ставить печать и использовать пакет больших размеров по ширине и длине и начинать письма с высокопарных слов: «Небом и Землей рожденный, Солнцем и Луной поставленный, Великий шаньюй сюнну с почтением справляется о благополучии ханьского императора», — а дальше [так же] перечислялись [ответные] дары и излагались всякие соображения.
Один из ханьских послов сказал: «У сюнну принято относиться к старикам пренебрежительно». Чжунхан Юэ стал допытываться у ханьского посла, [почему сложилось такое мнение, и] спросил: «Разве по ханьским обычаям при отправке солдат в пограничные гарнизоны их престарелые родители не лишают себя теплых и хороших одежд, жирной и хорошей пищи, чтобы одарить, накормить и напоить [сыновей, отправляющихся на] службу?» — «Да, это так», — ответил ханьский посол. Чжунхан Юэ продолжал: «Сюнну открыто считают войну своим важным занятием, а поскольку старые и слабые не в состоянии сражаться, они отдают крепким и здоровым лучшую пищу и питье и этим как бы защищают себя. Таким путем отцы и сыновья получают возможность долгое время оберегать друг друга. Как можно говорить, что сюнну относятся с пренебрежением к старым людям?» Ханьский посол заявил: «И взрослые и дети у сюнну вместе ночуют в цюнлу[1158], и, когда умирает отец, сыновья женятся на мачехах, а когда умирают братья, берут себе в жены их жен. У них отсутствуют пояса для чиновников и придворный церемониал». [На это] Чжунхан Юэ отвечал: «По обычаям сюнну люди едят мясо домашнего скота, пьют его молоко, одеваются в его кожу. Этот скот питается травой, пьет речную воду, переходя с места на место в зависимости от сезона. В тревожное время сюнну упражняются в верховой езде и в стрельбе из лука, а в спокойное время наслаждаются бездельем. Их законы и установления несложны и легко осуществимы. Отношения между правителем и подданными просты, и поэтому они правят государством, как своим телом. И то, что они [337] берут за себя жен умерших отцов и братьев, объясняется недопустимостью прекращения рода. Вот почему, хотя у сюнну и случаются смуты, к власти приходят люди одного и того же клана. А в Срединном государстве, хотя и не женятся на женах отцов и братьев, родственники в семье отдаляются друг от друга, дело доходит до убийств и даже до смены господствующих фамилий и тому подобного. К тому же понятия о ритуалах и справедливости пришли в упадок[1159], между высшими и низшими царят взаимное недовольство и зависть, а увлечение сооружением зданий и жилищ ведет к истощению средств для существования. [Ваши] люди в поте лица занимаются земледелием и шелководством, чтобы прокормить и одеть себя, строят города, обнесенные внутренними и внешними стенами, чтобы защитить себя, ваш народ и в тревожное время не упражняется в военном искусстве, а в спокойное время все свои силы отдает работе. Вот так! Людям, живущим в насыпных домах, не стоит много рассуждать. И действительно, кому нужны громкая болтовня и шушуканье, да и чиновничьи шапки!» С этих пор, если ханьские послы хотели затеять спор, Чжунхан Юэ сразу обрывал их: «Ханьский посланник! Не нужны пространные разговоры, лучше позаботьтесь о том, чтобы доставляемые сюнну шелковые ткани, пряжа, рис и солод были в достаточном количестве и лучшего качества. К чему тут разговоры? Если все поставляемое вами в достатке и прекрасного качества, то на этом все и кончается. Если обнаружатся нехватки и плохое качество, то осенью, когда урожай созреет, мы пошлем конницу для сбора урожая!» Днем и ночью [Чжунхан Юэ] учил шаньюя находить слабые места у Хань.
На четырнадцатом году [правления] ханьского императора Сяо Вэня (166 г.) сто сорок тысяч всадников сюннуского шаньюя вторглись [в уезд] Чжаоно и [на заставу] Сяогуань. [Они] убили дувэя [области] Бэйди [по имени] Ан, захватили очень много людей и скота и затем дошли до Пэнъяна[1160]. Оттуда сюнну выслали конный отряд, который разграбил и сжег дворец Хуйчжун[1161], а кавалерийские разъезды дошли до [дворца] Ганьцюань в Юн. Тогда Вэнь-ди, поставив чжунвэя Чжоу Шэ и ланчжунлина Чжан У во главе тысячи боевых колесниц и ста тысяч всадников, расположил их вблизи Чанъани, чтобы они были готовы противостоять разбойникам ху. [Император] также назначил Чан-хоу Лу Цина военачальником [области] Шаньцзюнь, Нин-хоу Вэй Су — военачальником [области] Бэйди, Лунлюй-хоу Чжоу Цзао — военачальником [области] Лунси, Дунъян-хоу Чжан Сян-жу — [338] главнокомандующим всеми войсками, а Чэн-хоу Дун Чи — командующим авангардом. Против хусцев было направлено большое число колесниц и конницы. Шаньюй [со своей армией], пробыв внутри застав более месяца, двинулся назад. Ханьцы преследовали шаньюя, пока он не ушел за пограничную линию, и тоже вернулись, не убив никого. Сюнну с каждым днем становились все заносчивее, ежегодно вторгались на [ханьские] пограничные земли, убивали и захватывали большое количество людей, скота и имущества, особенно тяжело пришлось [областям] Юньчжун и Ляодун, а в области Дай пострадало более десяти тысяч человек. Хань[ский двор] был очень обеспокоен этим. Император отправил к сюнну посла с письмом. Шаньюй в ответ тоже прислал своего данху с письмом, в котором вновь говорилось о мире, основанном на родственных отношениях. На втором году заключительного периода [правления Сяо Вэня] (162 г.) император отправил к сюнну посла с письмом, [в котором] говорилось: «Император почтительно справляется о благополучии великого шаньюя сюнну. Две лошади, которых вы поручили данху и цзецзюю Дяо Цзюй-наню[1162] и ланчжуну Хань Ляо доставить мне, уже прибыли и с почтением приняты. Согласно порядку, установленному покойным императором, все владения, расположенные к северу от Великой стены, в которых живут люди, натягивающие луки, повинуются власти шаньюя, а все поселения, расположенные внутри Великой стены, где живут люди, носящие пояса и шапки, управляются мною. Для того чтобы все люди, которые занимаются земледелием, ткачеством и охотой, имели [в достатке] одежду и пищу, чтобы отцы и сыновья не расставались, правители и подданные наслаждались покоем, не должно быть насилия и бунтов. Между тем сейчас [мне] стало известно, что некоторые бессовестные люди, охваченные стремлением к наживе, нарушили справедливость и разорвали договоренности; [они], пренебрегая жизнями десятков тысяч людей, радуются разладам между двумя правителями. Однако все это — дела прошлого времени. [В вашем] письме [вы] пишете: «Между двумя нашими государствами установился мир, основанный на родственных отношениях, мы, оба правителя, наслаждаемся этим миром, прекратили [войны] и дали отдых своим солдатам, пустили на откорм лошадей. Из поколения в поколение люди будут процветать и радоваться и в спокойствии начнут новую жизнь». Мы весьма одобряем это. Мудрые люди каждодневно обновляются, исправляют сделанное и начинают сначала, с тем чтобы старые люди могли отдыхать, а молодые расти и [339] набираться сил, чтобы каждый сберег себя и дожил до лет, предопределенных Небом. Если я и вы, шаньюй, вместе будем идти этим путем, — станем следовать воле Неба и печься о народе, и так будет продолжаться из поколения в поколение без устали, это будет удобно для всех людей Поднебесной. Хань и сюнну — это противостоящие друг другу соседние государства. Владения сюнну расположены на северных землях, где рано наступают свирепые морозы, поэтому через год с небольшим я посылаю людей передавать в дар шаньюю определенное количество гаоляна, солода, золота, полотна и прочих вещей. Ныне в Поднебесной царит полный покой, все люди живут в согласии, я и вы, шаньюй, являемся [для них как бы] родителями. Я окидываю мысленным взором прошлые события, [когда] мелкие дела и ничтожные основания, неудачные замыслы советников оказались не в состоянии разбить радость наших братских отношений. Я слышал, что Великое Небо не покрывает кого-то одного и Земля носит на себе всех без различия. Так давайте и я, и вы, шаньюй, отбросим мелкие неурядицы прошлого и вступим на Великий путь, уничтожим прошлое зло во имя длительного будущего, чтобы народы двух [наших] государств стали детьми общей семьи. В результате множество добропорядочных людей, а также рыбы и черепахи, плавающие внизу, крылатые птицы, парящие вверху, все живое, передвигающееся с помощью ног по земле, все дышащее ртом и пресмыкающееся по земле — все обретет спокойствие и избавится от опасностей и бед. Что суждено, того не миновать — таков закон Неба. Давайте вместе отбросим прошлые дела, я прощу всех бежавших к вам и попавших в плен, а вы, шаньюй, не будете говорить о Чжан Ни и других [бежавших к нам]