Ресторан «Медведь». Большой зал. Фото нач. ХХ в.
Внутри здания сохранились оригинальные чугунные ограждения лестниц и напольный кафель немецкого производства.
Фасад дома со стороны Большой Конюшенной улицы (там, где размещался знаменитый ресторан с медведем) сохранился с незначительными утратами декора. Эта часть комплекса гостиницы выглядит более привлекательной, что связано с изменением значения Большой Конюшенной улицы, ставшей к XX в. фешенебельной торговой магистралью столицы Российской империи. Кроме руста, фасады здесь декорированы пилястрами, сложными наличниками. Все это подчеркивает высокая многоуровневая барочная кровля с разорванными фронтонами и слуховыми окнами.
За годы перепродаж участка и реконструкций гостиница продолжала свое существование, но к ней добавлялись новые арендаторы со своей интересной историей.
Ресторан «Медведь». Отдельный кабинет. Фото нач. ХХ в.
Историю дома гостиницы Демута в XIX–XX вв. можно разделить на несколько частей. Первая часть, с 1802 по 1837 г., связана с именем Е. Ф. Тиран – в эти годы дом на Мойке часто называли «домом майорши Тиран». Вторая часть имеет временные рамки с 1840 по 1876 г. и связана с фамилией домовладельцев Ворониных. Третью часть истории ограничим 1876–1900 гг., а четвертая – великокняжеская – занимает все начало XX столетия. Наконец, последняя часть – советский период жизни дома.
Среди постояльцев Демутова трактира в первой четверти XIX столетия можно назвать такие имена, как М. П. Бестужев-Рюмин, А. С. Грибоедов, П. И. Пестель и Г. С. Батеньков. Писатель и дипломат Александр Сергеевич Грибоедов первый раз поселился в гостинице 1 июня 1824 г., во второй раз он жил здесь весной 1828 г. Одним из первых постояльцев трактира в этот период времени значился генерал М. И. Платов, живший здесь в 1800 г. Считается, что Александр Сергеевич Пушкин первый раз жил у Демута будучи ребенком, и во многих источниках отмечается, что в июле 1811 г. они с дядей остановились здесь на несколько дней. Так, Юрий Николаевич Тынянов писал: «Друзья наняли для Василия Львововича три комнатки, довольно мрачные, в Демутовой гостинице, на Мойке. В комнате побольше спал теперь Дядя. Рядом была комната Александра, а сзади темная клетушка с перегородкою, там помещалась Аннушка; за перегородкою же повар Блэз с камердинером. Кровати были тяжелые, оконные занавесы плотные».[50] Но это ошибка. В первый свой приезд в Санкт-Петербург Пушкины остановились в № 16 гостиницы «Бордо», расположенной тоже на Мойке, но ниже по течению.[51] В письме В. Л. Пушкина к П. А. Вяземскому от 7 августа 1811 г. дядя поэта сообщает: «Я прожил несколько дней в гостинице „Бордо“, где меня ужасно ободрали. Я в ужасах переезда, и у меня все еще вверх дном».[52] Так что А. С. Пушкин в первый свой приезд в столицу в гостинице Демута не останавливался, но бывал здесь в последующие годы.
В мае–июле 1827 г. поэт снимал 33-й номер с двумя комнатами, вновь поселился в гостинице в декабре и занимал номер теперь уже довольно долго – до 20 октября 1828 г. Здесь в октябре 1828 г. он написал поэму «Полтава». Еще несколько раз Пушкин останавливался на Мойке, 40, и в последний раз он снял здесь номер в мае 1831 г. Бывал поэт в гостинице и после этой даты. Например, в 1836 г. он посетил жившую здесь знаменитую участницу Отечественной войны Надежду Андреевну Дурову – как раз тогда журнал «Современник» (№ 2) печатал ее мемуары, вышедшие в том же году отдельной книжкой под заглавием «Кавалерист-девица. Происшествие в России».
О жизни А. С. Пушкина в гостинице оставил воспоминания журналист Ксенофонт Алексеевич Полевой: «В первое время по приезде в Петербург (март–июнь 1828 г. – А. Г.) я жил в гостинице „Демут“, где обыкновенно квартировал А. С. Пушкин. Я каждое утро заходил к нему, потому что он встречал меня очень любезно и привлекал к себе своими разговорами и рассказами. Как-то в разговоре с ним я спросил у него – знакомиться ли мне с издателями „Северной пчелы“? „А почему же нет? – отвечал не задумываясь Пушкин. – Чем они хуже других? Я нахожу в них людей умных. Для вас они будут особенно любопытны!“ Тут он вошел в некоторые подробности, которые показали мне, что он говорит искренно, и находил, что с моей стороны было бы неуместной взыскательностью отказываться от этого знакомства. <…>
О Пушкине любопытны все подробности, и потому я посвящу ему здесь несколько страниц. Уже не один раз упоминал я, что он жил в гостинице Демута, где занимал бедный нумер, состоявший из двух комнаток, и вел жизнь странную. Оставаясь дома все утро, начинавшееся у него поздно, он, когда был один, читал, лежа в постели, а когда к нему приходил гость, он вставал с своей постели, усаживался за столик с туалетными принадлежностями и, разговаривая, обыкновенно чистил, обтачивал и приглаживал свои ногти, такие длинные, что их можно назвать когтями. Иногда заставал я его за другим столиком – карточным, обыкновенно с каким-нибудь неведомым мне господином, и тогда разговаривать было нельзя; после нескольких слов я уходил, оставляя его продолжать игру. Известно, что он вел довольно сильную игру и чаще всего продувался в пух! Жалко бывало смотреть на этого необыкновенного человека, распаленного грубою и глупою страстью! Зато он был удивительно умен и приятен в разговоре, касавшемся всего, что может занимать образованный ум. Многие его замечания и суждения невольно врезывались в памяти».[53]
Конечно, Демутов трактир попал и в некоторые пушкинские сочинения: в роман «Евгений Онегин» и повесть «Станционный смотритель».
Среди гостей А. С. Пушкина, посещавших его в гостинице, были такие знаменитые литераторы, как И. А. Крылов, А. С. Грибоедов, В. А. Жуковский, Е. А. Баратынский, П. А. Плетнев, П. А. Вяземский. Сам поэт приходил в Демутов трактир к П. Я. Чаадаеву, который жил здесь с 1817 по 1823 г. в номере 54, и И. С. Тургеневу. Из известных поэтов XIX в. у Демута останавливались К. Н. Батюшков (весной 1822 г.), Ф. И. Тютчев и поляк Адам Мицкевич.
При домовладельцах Ворониных и в более позднее время в гостинице останавливались А. И. Герцен, И. С. Тургенев, И. Е. Репин и даже будущий канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк. На протяжении 18 лет, начиная с 1854 г., в гостинице жил полярный исследователь адмирал Федор Федорович Матюшкин, как и А. С. Пушкин – выпускник Царскосельского лицея 1817 г.
Кстати, о Ворониных. Степан Дмитриевич Воронин, проживавший в доме с 1837 г., сделал свой капитал на акцизных откупах в Минской губернии и Сибири. Супругу купца звали Екатерина Ивановна, в их браке родилось пятеро детей: Александр, Константин, Николай, Михаил и Елизавета. После смерти С. Д. Воронина в 1869 г. дом на Мойке перешел к вдове, а затем и к старшему сыну, Александру Степановичу Воронину.
В 1853 г., то есть еще при Ворониных, в доме разместился шахматный клуб, просуществовавший с перерывом до 1891 г.
В один из дней 1865 г. в гостинице собрались зодчие Н. Л. Бенуа, Д. И. Гримм, А. И. Резанов, Р. Б. Бернгард, В. А. Шретер и Р. А. Гёдике для разработки устава Санкт-Петербургского общества архитекторов, а в 1876 г. проходило учредительное собрание Русского литературно-артистического общества. На посвященном 50-летию Русского минералогического общества банкете, проходившем в ресторане гостиницы 7 января 1867 г., присутствовал ученый-химик Дмитрий Иванович Менделеев. Второй большой торжественный ужин с участием знаменитого ученого, но уже Русского химического общества, прошел в 1893 г.
С Демутовой гостиницей связана история биржевых спекуляций второй половины XIX столетия. Директор Московского купеческого банка И. К. Бабст отмечал: «Этот год (1869 г. – А. Г.) останется памятен для многих, и трудно полагать, чтобы кто-нибудь успел себе нажить что-нибудь от безумной спекуляции фондами. Это был год владычества в Петербурге „демутовой биржи“ подле настоящей официальной биржи; но и настоящая биржа, как в Петербурге, так и в Москве, представляла небывалое и, откровенно сказать, омерзительное зрелище. Здесь среди присяжных и неприсяжных маклеров, или „зайцев“, толпились военные, члены судебного ведомства, адвокаты; здесь, как до нашего провинциального, неискушенного и целомудренного в биржевых делах мира доходило, были владыками агенты разных высокопоставленных лиц и в числе их какой-то изумительной смелости и ловкости повар, один из корифеев демутовской биржи».[54]
Наиболее влиятельным дельцом «демутовой биржи» считался 25-летний Альфред Александрович Бетлинг, получивший хорошее наследство. Свидетелем того, как работала самозваная биржа в Демутовой гостинице, был издатель А. С. Суворин: «…в Демутовом отеле собирались представители разных общественных слоев и положений: маклеры, банкиры, генералы, чиновники. Они сбирались утром от 1 1/2 до 2 1/2 часов и за бокалом шампанского гнали вверх бумаги, без всякого разбора. Сделки совершали между собой члены отеля большей частью на срок и притом безденежно, без всякого залога. Покупатель не платил денег за покупаемую бумагу, а продавец не отдавал покупателю бумаги. Это картежная игра на мелок, не знающая преграды и границ увлечению. Установив цены, члены отеля отправлялись на биржу и поднимали и опускали там бумаги, как хотели. „Биржевые ведомости“, сделавшись органом Демутовой биржи, любезно печатали на своих страницах сделки. В какой-нибудь час цена акций поднималась на 5, на 10 руб. Козловско-тамбовские поднялись в одно заседание Демутовой биржи на 57 рублей и затем возросли до 220 руб. Публика покупала тем охотнее, что Взаимный Кредит шел по следам Демутовой биржи и возвышал ссуды под залог повышавшихся столь неестественно акций; частные банкиры шли еще далее. <…> Демутова биржа сделалась силою, пред которой падают даже проницательные официальные финансисты.