«Согласно боевым журналам 6-й армии, находящимся теперь в распоряжении у американцев, и ежедневным докладам различных корпусов, численность личного состава немецких и союзнических частей в котле на 18 декабря 1942 г., зарегистрированная 22 декабря, составляла 230000 человек, включая 13000 румынских военнослужащих. В дополнение в докладах говорится о 19300 русских (Естественно, бывших граждан СССР разных национальностей, а не только русских. — Ю.Н.) военнопленных и служащих во вспомогательных службах».
За месяц боев армия понесла некоторые потери, и с учетом того, что 25 ноября в окружении оказалось 296 тысяч человек, можно считать, что изначально бывших советских граждан насчитывалось порядка 25 тысяч, причем часть из них на положении военнопленных. Долуцкий же зачисляет в предатели всех, а полученное еще и удваивает!
Чтобы как-то выкрутиться, некоторые вписывают в «50 тысяч русских» мифическую «дивизию фон Штумпфельда». Согласно до сих пор курсирующей в интернете байке, в составе этого соединения имелось 8 русских и один украинский пехотные батальоны, 75 пулеметов, 53 противотанковых ружья, 89 орудий и минометов калибром от 20 до 105 мм, и даже 4 трофейных танка в составе роты «Абендрот». Но сводная группа под командованием генерала Ханса фон Штумпфельда была сформирована уже после окружения армии Паулюса. Где она располагалась и из кого состояла, пишет в своих мемуарах «Поход на Сталинград» командир 384-й пехотной дивизии Ганс Дерр:
«Для нас было счастьем, что русские после проведения операции против 6-й армии сделали передышку для укрепления фронта окружения. Это дало возможность немецкому командованию (группы армий «Б») прекратить отход и расположить на рубеже р. Чир 3-ю румынскую армию, значительная часть которой уже переправилась через р. Чир в его верхнем течении на запад. Костяк этой оборонительной позиции составляли немецкие боевые группы, которые образовывались частично по инициативе командиров соединений, частично по приказу группы армий «Б», уже начиная с 19 ноября. Они создавались поспешно, включая в себя всех до последнего солдата: из сводных рот, штабов, комендатур, подразделений службы тыла, команд отпускников, строительных частей, наземного состава ВВС, железнодорожников, т.е. из любых подразделений, имевших номера полевой почты и находившихся в тыловом районе 6-й армии. В большинстве своем там были люди, по боевой подготовке, снаряжению и вооружению не подготовленные для действий в качестве пехотинцев в сложившейся тогда исключительно тяжелой обстановке. Эти храбрые люди, о которых не упоминалось ни в одной военной сводке и ни в одной истории полка, способствовали тогда стабилизации обстановки на южном участке Восточного фронта. Следует подчеркнуть, что это было бы невозможно, если бы среднее и младшее звено командиров, неоднократно проявлявших свою готовность к самопожертвованию, не показывало в этом примера.
Уравновешенному, обладавшему большой выдержкой командующему 3-й румынской армией удалось снова взять управление армией в свои руки. Под его командованием (во главе его штаба был поставлен от немецкой стороны полковник Генерального штаба Венк) на рубеже станция Чир, плацдарм в этом районе, станция Дмитриевка, Суровикино, Обливская, Варламов, была организована оборона. Вначале было намечено оборудовать ее севернее дороги Морозовск — Сталинград, по которой осуществлялось снабжение армии; но этот план удалось выполнить лишь частично.
Штабу 3-й румынской армии подчинялись штабы боевых групп:
«группы Штумпфельда» (начальник артиллерии 108-й дивизии); группа занимала правый фланг до Обливская (включительно);
«группы Шпанга» (начальник тылового района фронта); группа занимала левый фланг до Варламов.
…После того как 30 ноября из тыла была подтянута еще «группа Штахеля» (8-й авиакорпус), занявшая полосу между группой Штумпфельда и группой Шпанга в районе станций Секретев, Караичев, можно было считать, что обстановка в большой излучине Дона была стабилизирована».
Численность, этнический состав и оснащение отдельных подразделений группы известны. Например, танковая рота «Абендрот» действительно возглавлялась обер-лейтенантом Абендротом, но состояла не из трех советских Т-34 и одного легкого Т-70, как в интернетной байке, а из германских Т-III и T-IV. Самой же крупной командой из бывших советских граждан у Штумпфельда стал впоследствии включенный в ее состав 36-й эстонский батальон.
Такое же передергивание наблюдается в душераздирающей фэнтэзи о 2 миллионах изнасилованных немок. Уже более 20 лет эти страдалицы кочуют из одного разоблачения в другое, начав свое путешествие со страниц изданного в 1986—1989 гг. исследования немецкого статистика Герхарда Райхлинга «Немецкие беженцы в цифрах». Который, как с изумлением обнаружил заглянувший в объемистый двухтомник ныне проживающий в ФРГ российский исследователь Игорь Петров (в сети блоггер labas), вообще никак не обосновывает свое утверждение.
Нечто похожее на обоснование имеется в изданной в 1992 году книге немецких феминисток Хельке Зандер и Барбары Йор «Освободители и освобожденные». Зандер и Йор приводят статистику рождаемости в берлинской детской клинике «Императрица Августа Виктория», где из 804 младенцев, появившихся на свет с 1 сентября 1945 года по 31 декабря 1946 года, у 34 родители значатся русскими. Высчитывают процент — 4,2%. Берут количество детишек, родившихся в столице Германии в сентябре 1945 года — августе 1946-го, — 23 124. Переносят статистику на них, ненавязчиво округлив с 4,2 до 5% и получив 1156. Предполагают, что родила каждая десятая забеременевшая изнасилованная, а остальные сделали аборт, а всего забеременело 20%, значит, жертвами разнузданной солдатни стало в 50 раз больше, чем родило, то есть 57800 женщин от 18 до 45 лет. Ну и, наконец, прибавляют к ним соответствующий процент берлинок от 14 до 18 и старше 45 лет, получив всего 131100, или 9,5%, фрау и фройлен столицы Третьего рейха.
Поскольку в Берлине, с учетом беженцев, тогда находилось порядка 3,5 миллиона человек, то есть примерно 5% населения Германии, умножаем на двадцать и получаем нужные 2262200. Ура! Зверства восточных варваров доказаны!
Проанализировав данные Зандер и Йор и сравнив их с представленными в книге документами, Петров справедливо обвинил дам в подтасовке. Отметив, что экстраполяция данных одной больницы на всю страну некорректна, он указал, что приведенная ведомость педантично разделяет детей оккупации на «russe» (русских), «russe?» (предположительно русских) и «russe/verge-woltigung» (русских от изнасилования.) Так вот последних оказывается всего 9 из 34, что автоматически сокращает итоговое число до 34702. Отменив феминистское округление с 4,2 до 5%, получим уже 29 150, но и это не все.
Немецкие авторессы жульничают, беря статистику по больнице до декабря, а по всему Берлину только до августа, что позволило им накинуть еще 15—20%. Ну и между делом сообщают, что изнасилованием в их трактовке является любой половой акт, когда женщина находится в безвыходном положении. То есть когда фрау хочется кушать и она отдается солдатику за банку тушенки, это тоже…
С тем же успехом граждане обличители могут взять ведомость больницы «Императрица Августа», сложить новорожденных в графах «amerikaner», «amerikaner/verge-woltigung», «engländer» и «frankzosen», получить 13 и на этом основании заявить, что американцы, англичане и французы изнасиловали в Берлине 50126 дам и девиц, а по всей Германии — 1 002 520. Однако шансов получить грант на такое исследование от потомков насильников нет, и потому она не будет написана.
ЮРИЙ ПИВОВАРОВ,президент Российской ассоциации политической науки, академик Российской академии наук
Большевики не арестовывали Временное правительство
Штурма Зимнего дворца не было по одной причине — его никто не защищал… 25 октября 1917 года небольшая группа вошла в пустой Зимний дворец, где до ночи засиделись 4 министра, и те уклонились от встречи с визитерами. Тогда группа взяла и заявила, что Временное правительство арестовано, хотя оно об этом ничего не знало. И Троцкий (не Ленин — обратите внимание!) объявил, что в России свершилась революция. Ровно через год в Берлине немецкие большевики побежали по улице Унтер-ден-Линден к Рейхстагу, чтобы захватить его. Старый и толстый генерал Людендорф вместе с адъютантами лег за пулеметы и выкосил большевиков.
По мнению православного писателя Владимира Солоухина, министры Михаил Бернацкий, Дмитрий Вердеревский, Алексей Карташев, Александр Коновалов, Сергей Прокопович, Сергей Смирнов, Михаил Терещенко и Сергей Третьяков не эмигрировали. Александр Верховский, Павел Малянтович, Семен Маслов и Алексей Никитин не были расстреляны в 1938—1940 гг., а Кузьма Гвоздев, Николай Кишкин, Алексей Ливеровский и Сергей Салазкин остались в СССР, где и умерли в преклонном возрасте. В книге «При свете дня» Солоухин писал, что «все думали, что арестованных министров Временного правительства большевики по всем человеческим нормам будут открыто судить, а они, не мешкая ни часу, ни дня, посадили их в баржу, а баржу потопили в Неве».
Либеральный политолог и отец постановщика лживых псевдодокументальных фильмов о Великой Отечественной войне Андрея Пивоварова решительно не согласен с такой версией событий 25 октября 1917 года. По его мнению, граждан министров вообще не арестовывали! А все, кто утверждает обратное, — большевистские фальсификаторы. Несомненно, большевики способны на все, что угодно, но в данном случае их версию подтверждают и сами министры, в частности господин Малянтович:
«И вдругъ возникъ шумъ где-то и сразу сталъ рости, шириться и приближаться. И въ его разнообразные, но слитыхъ въ одну волну звукахъ сразу зазвучало что-то особенное, не похожее на те прежнiе шумы