свергающий класс может только в революции очиститься от всей грязи старого общества и стать способным создать новое общество»[427].
Революция — как высшее проявление классовой борьбы — есть единство всех трёх форм этой борьбы: экономической, политической и идеологической — единство экономической, политической и идеологической революции, — единство, в котором решающая роль принадлежит политической борьбе и политическим задачам революционного класса. На различных этапах революции та или другая её сторона выступает в качестве очередной задачи, стоящей на первом плане. «Первой задачей — пишет Ленин, — всякой партии будущего — убедить большинство народа в правильности её программы и тактики… Теперь эта задача, которая конечно далеко ещё не завершена… в главном решена… Второй задачей нашей партии было завоевание политической власти и подавление сопротивления эксплоататоров. И эта задача отнюдь не исчерпана до конца, и её невозможно игнорировать. На очередь выдвигается теперь как очередная и составляющая своеобразие переживаемого момента третья задача — организовать управление Россией»[428]. Такова, по Ленину, диалектика революционного процесса.
Полным извращением этой ленинской концепции революционного процесса является та схема революции, которую даёт т. Бухарин. Согласно теории Бухарина и Крицмана, революция последовательно проходит в своём развитии четыре завершающихся фазы. Первая фаза — идейная. «Эта идейная революция заключается в крахе старой психологии и идеологии (её ломают взрывающиеся факты жизни) и в создании новой, по-настоящему революционной психологии и идеологии». Второй фазой революции является революции политическая, т. е. захват власти новым классом. «Третьей ступенью революции является революция экономическая», «наконец, четвёртой (и последней) фазой революции является революции техническая». Такова нехитрая механика революции в изображении Бухарина: четыре стадии следуют одна за другой наподобие четырёх барьеров, которые поставлены слегка поодаль один за другим, и через которые революция последовательно перескакивает. Верный своей механистической схеме Бухарин насильственно абстрагирует одну сторону революции от другой, размещая их рядышком, звено за звеном, точно в изготовленной кузнецом цепи. Бухарин готов считать завершённой политическую революцию моментом захвата власти, идеологическую революцию завершённой и исчерпанной моментом обнаружившегося недовольства старым режимом. Так что выходит, что на стадии политической революции никакие идеологические задачи революции уже не ставятся: первый барьер взят, и идеологический процесс безмятежно пошёл уже в сторону получившей преобладание революционной психологии и идеологии; точно так же на стадии экономической революции не имеют места задачи политические. В погоне за «изяществом» архитектоники Бухарин совершенно игнорирует историческую действительность, которая в эту схему никак не умещается.
По Бухарину выходит, что на «стадии» политической революции никаких задач идеологической революции уже нет, ибо позади покоится как уже «завершённая» идейная революция. Но это решительно опровергается следующим указанием Ленина: «Пролетарская революция невозможна без сочувствия и поддержки огромного большинства трудящихся по отношению к своему авангарду — к пролетариату. Но это сочувствие, эта поддержка не даются сразу, не решаются голосованием, а завоёвываются долгой, трудной, тяжёлой классовой борьбой. Классовая борьба пролетариата за сочувствие, за поддержку большинства трудящихся не оканчивается завоеванием политической власти пролетариата. После завоевания власти эта борьба продолжается только в иных формах». То же верно и по отношению к самому авангарду движения — к пролетариату. Идейная и идеологическая эмансипация пролетариата происходит не в виде единовременного акта, завершающегося до захвата власти пролетариата. Идеологическое могущество господствующего класса — как мы уже могли убедиться — столь велико, что и после своего экономического и политического поражения он оставляет ещё огромное наследие своего былого духовного господства, над ликвидацией которого идущему к уничтожению классов пролетариату приходится долго и упорно трудиться.
Диалектика революции такова, что если для завоевания политической власти одним из условий служит то, чтобы «низы не хотели» жить больше по-старому, то установление диктатуры пролетариата становится необходимым условием того, чтобы «низы захотели» жить по-новому. Политические и экономические завоевания пролетариата становятся могущественнейшим орудием революционизирования психологии и идеологии масс. То же касается политической и экономической стороны революции. Для Бухарина политическая революция вполне исчерпывается моментом захвата власти, после чего начинается «понижение государственной кривой». В его механистической схеме не находит себе места проблема удержания власти, её закрепления. Здесь сказывается всё то же непонимание диктатуры пролетариата как продолжения классовой борьбы в новых формах — борьбы, обостряющейся на определённых стадиях социалистического строительства. Здесь сказывается непонимание т. Бухариным того, что разрешить задачи экономической «стадии» революции пролетариат может, лишь решая свои политические задачи, задачи закрепления и упрочения пролетарской диктатуры. «Ибо вопрос стоит (и, по-марксистски, может стоять) лишь так: без правильного политического подхода к делу данный класс не удержит своего господства, а следовательно не сможет решить и своей производственной задачи» (Ленин).
«Чтобы завоевать‚ — напоминаем мы слова Ленина, — большинство населения на свою сторону, пролетариат должен, во-первых, свергнуть буржуазию и захватить государственную власть в свои руки; он, должен, во-вторых, ввести советскую власть… он должен, в-третьих, добить влияние буржуазии и мелкобуржуазных соглашателей среди большинства непролетарских трудящихся масс революционным осуществлением их экономических нужд за счёт эксплоататоров».
То же относится в полной мере и к технической стороне революции. Техническая реконструкция нашего народного хозяйства, намеченная во вторую пятилетку, должна, по схеме т. Бухарина, протекать менее напряжение и более плавно, поскольку, уже «завершены» политическая и экономическая стадии революции. Между тем директивы к составлению второй пятилетки не отрывают задач технической реконструкции от задач уничтожения частной собственности и классов, от задач ожесточённой классовой борьбы, от задач культурной революции.
Мы видим следовательно, что политическая, идеологическая, экономическая стороны революции связаны в едином непрерывном революционном процессе. В ходе революции один период сменяется другим, соответственно выдвигая ту или иную главную задачу. Но разрешение основной политической задачи есть узел, в котором увязаны и экономическая и идеологическая и т. д. стороны единого революционного процесса. Так вступление нашей страны в период социализма‚ социалистическая индустриализация страны, коллективизация сельского хозяйства одновременно ставят и разрешают и задачи экономической «стадии», и задачи технической реконструкции, и задачи революционизирования психологии и идеологии масс, и задачи укрепления мощи пролетарской диктатуры. В революционной цепи каждое звено находится в связи с другими звеньями, и эта связь «„не так проста и не так глупа“, как в обыкновенной, сделанной кузнецом цепи» (Ленин).
Бухаринская схема революции ничем не отличается от каутскианского отрыва социальной революции от политической, его отрыва экономики от политики. Она подводит фундамент под теорию мирного врастания кулака в социализм своим разрывом между политикой и экономикой. Она повторяет меньшевистские зады о «культурных предпосылках» революции, предпосылая обязательное завершение «идейной революции» её другим фазам.
Мы можем всё вышеизложенное кратко подытожить в следующем выводе. В обществе, разделённом на классы, движение от одной социальной формы к другой на основе внутреннего развития данной классовой формации невозможно иначе как через революцию: революция есть историческая необходимость в развитии всякой антагонистической общественной формации. Исходным пунктом революции является конфликт между производительными силами и производственными отношениями; её задачей является уничтожение существующей системы производственных отношений и водворение нового способа производства; её средства — овладение политической властью со стороны того класса, который представляет этот будущий способ производства.
Таковы общие определения, присущие всякой революции в развитии классового общества.
Но творцы теории революции — Маркс и Энгельс — были основоположниками материалистической диалектики. Они были в тоже время величайшими вождями развивающегося революционного движения мирового пролетариата. Их учение o революции не могло поэтому остановиться лишь на общей теории революции. Открытые ими общие законы социальной революции они должны были изучать дальше, вскрывая особые закономерности тех конкретных форм революции, которые совершаются борющимся пролетариатом.
Общая теория революции развёртывается её основоположниками в конкретное учение о пролетарской революции. К ознакомлению с развитыми Марксом, Энгельсом и Лениным специфическими чертами и закономерностями пролетарской революции мы и перейдём в последующем изложении.
8.3. Развитие воззрений Маркса и Энгельса на революцию
Уже в самых ранних своих работах Маркс говорит о предстоящей революции, о её неизбежности и ставит прямой своей задачей критику буржуазной политики.
«Политический вопрос лишь выражает политическим языком различие между господством человека и господством частной собственности». Больше того, «