одной из точек зрения наряду с другими, которую с учёным видом можно критиковать, дополнять, по разному истолковывать, чтобы цельную научную единственно правильную и революционную теорию марксизма превратить в «обрывки» теории, в «обветшалые догмы» (Сталин).
Итак, Каутский признаёт, что хотя марксистское учение об обществе и совместимо с различными философскими системами, всё же у Маркса и Энгельса оно связано с философским материализмом и потому, он, Каутский «предпочитает» материализм. Но тут же он начинает изворачиваться, виться ужом, напрягая все усилия, чтобы, признавши слово материализм, отказаться от него на деле, выхолостить из него всё содержание. Это прежде всего находит своё выражение в ограничении материализма Маркса и Энгельса лишь значением его как метода.
Характеризовать материализм, как это делает Каутский, лишь как метод — значит понимать его только как приём мышления, ничем необоснованный, субъективно выбранный. Марксистско-ленинское учение о материализме потому является таким плодотворным и единственно правильным методом, что оно в то же время есть и учение о законах и свойствах объективного внешнего мира. Материалистический метод марксизма непосредственно связан с признанием объективного существования мира помимо человеческого сознания, мира, отражающегося в этом сознании и определяющего его. В этом основной исходный пункт философского материализма. Каутский же хочет исчерпать материализм методом, лишь подходом к тому или другому явлению, и совершенно игнорирует всё научное обоснование этого метода, данное Марксом, Энгельсом и Лениным.
Таким образом ограничение философии марксизма методом — это форма, за которой скрывается у Каутского откровенная борьба против философии марксизма и стремление исказить, извратить, обуржуазить марксизм.
Как понимают материализм социал-фашисты? Опять-таки более прямо и открыто обнаруживает своё враждебное отношение к материализму М. Адлер. «Что такое материализм?» — спрашивает он. «Это ответ на вопрос о сущности мира, о его смысле в себе — короче, онтологическое и потому в полной мере метафизическое представление». Всё в этой фразе от начала до конца лживо и неправильно. Не материализм, а схоластика ставила вопрос о сущности мира, не материализм, а идеалистическая метафизика искала смысла мира в себе. Всё это буржуазная клевета на материализм, которую так охотно повторяет М. Адлер.
Материалистическая философия действительно разрешает вопрос о законах и свойствах, внешнего по отношению к нашему сознанию, мира, и в решении этого вопроса материализм опирается на достижения современного естествознания. Вот почему Энгельс и Ленин говорили, что материализм с каждым новым открытием науки меняет свои формы. Философский материализм — это учение о том, что существует объективный мир вне нашего сознания, что этот объективный материальный мир определяет наше сознание, отображается и копируется этим последним. В этом суть материализма. Это не метафизика, как хочет изобразить М. Адлер, а единственная прочная основа, с которой только и можно бороться против всякой метафизики, наряжена ли она в словесную шелуху позитивизма или эмпириокритицизма, интуитивизма или непосредственно религиозной мистики. Это единственная почва, с которой только и можно бороться за развитие науки, за покорение природы, за свержение капитализма и освобождение пролетариата от господства буржуазии. Именно потому, что Адлер в политике стоит на точке зрения защиты буржуазии, в настоящих условиях целиком реакционного класса, неспособного уже бороться за развитие техники и науки, всеми силами сопротивляющегося революционному преобразованию общества, — именно поэтому социал-фашист Адлер против материализма.
В своём учебнике по философии М. Адлер посвящает целую главу критике материализма Ленина. Всю свою ненависть к материализму, и в особенности к последовательному и революционному материализму, представителем которого и является Ленин, концентрировал М. Адлер именно в этой главе. Если работы Плеханова по философии М. Адлер в своей более ранней книге «Марксистские проблемы» характеризовал как блестящие, то на ленинскую работу (речь идёт о книге Ленина «Материализм и эмпириокритицизм») Адлер набрасывается с пеной у рта. Ленинскую теорию отражения он называет «старым хламом, давно похороненным ещё критической философией», необоснованной и бессмысленной, наивной и обывательской теорией. Присмотримся ближе к тем аргументам против этой теории, которые изрекает Адлер.
Адлер пишет: «Если Ленин говорит, что человеку, который ощущает красное, вместе с тем дана объективная реальность, то можно на это сказать — без сомнения ему таковая дана, но только в его сознании, или лучше сказать — как составная часть сознания»[482]. Таким образом, по Адлеру, ничего не существует вне нашего сознания, весь окружающий мир, вся природа, общество с его борьбой классов — всё это лишь часть нашего сознания и существует лишь в сознании. Против действительно обоснованной всем развитием науки, общественной жизни и производства, каждодневно проверяемой практикой людей, против этой теории Адлер вытаскивает старый хлам субъективного идеализма, что якобы без субъекта нет объекта, без сознания нет материи.
Вся бессмысленность и ненаучность той позиции, с которой борется против материализма претендующий на исключительную научность М. Адлер, во всей своей неприглядности выступает, когда он пытается отбить ленинскую атаку против субъективного идеализма Маха, Богданова и др. Ленин в книге «Материализм и эмпириокритицизм» предложил всем защитникам положения «без субъекта нет объекта» ответить — как быть с выводами науки о существовании земли до человека, до всякого живого существа на земле.
Ещё тогда целый ряд новейших философов пытались выбраться из этого противоречия с естествознанием всякими теориями о сознании эмбриона (зародыша), о «потенциальном центральном члене» и т. д. М. Адлер понимает всю остроту этого ленинского аргумента и потому не может его обойти. Адлер «учёный» теоретик. Он, конечно, на науку, он признаёт, что земля существовала до человека, но видите ли он сторонник лишь того, что земля не существует раньше сознания, так как только через понятие времени мы можем констатировать существование земли до человека!!
Эмпириокритики возражали против материалистического взгляда, что сознание есть продукт мозга. Ленин вскрыл всю абсурдность и ненаучность их позиции. М. Адлер высказывает своё «просвещённое мнение» и по этому вопросу. Мысль человеческая, как психологический процесс, конечно, невозможна без мозга, но видите ли «сознание как основная духовная собственная закономерность» без мозга не только возможна, но иначе и не может быть понята, так как мозг сам есть лишь содержание сознания, его мысленное определение. Вот и разберись кто может! Природа существовала до человека, но природа лишь часть сознания, мысль не может быть без мозга, но сам мозг есть содержание сознания… Отказ от материализма, от теории, что мир существует вне человеческого сознания и в ощущениях и в представлениях человека лишь отражается, отказ от этого положения, несмотря ни на какие оговорки, неизбежно приводит к идеализму, к противоречию с наукой, к защите реакционных взглядов и в теории и в политике.
Из этого краткого разбора со всей очевидностью вытекает враждебное отношение этих теоретиков к материалистической основе марксизма, непризнание и извращение её, открытая и прикрытая, но совершенно явная и решительная борьба против материализма. Вся истории философии есть история борьбы идеализма и материализма. Борьба с.-д. теоретиков против материализма обнаруживает всю полноту отхода её от марксизма по всем линиям и решительный переход на позицию буржуазии в вопросах мировоззрения.
9.7. Ревизионистское и социал-фашистское извращение материалистической диалектики
Многочисленные буржуазные лакеи на философском участке напрягают все усилия, чтобы представить материалистическую диалектику в наиболее неприглядном виде, оклеветать её, исказить, вырвать её с корнем и отбросить как никчёмную.
Философский отряд социал-фашистов в полной мере, как и в других вопросах теории и практики, вторит в этом вопросе идеологам буржуазии. Маркс и Энгельс громко заявляли о своей приверженности диалектике, выступали с её защитой. Поэтому теоретики ревизионизма не могут никогда прямо отказаться от этой «души» марксизма. Социальный заказ буржуазии — идейно развратить пролетариат, обессилить его — они могут выполнять, лишь особенно искусно извращая материалистическую диалектику, особенно тонко, незаметно, по кусочкам разлагая эту революционную суть марксизма, опошляя и умерщвляя её.
Нет ни одного из философствующих социал-фашистов, который бы в той или иной мере не принимал диалектики, не заигрывал бы с ней. Но зато нет ни одного из них, который не выставил бы целого ряда возражений, «сомнений», своих собственных убеждений, отличных от марксо-энгельсовских в отношении этой диалектики. Прямо отказаться от неё нельзя, но признать её такой, какой она есть, ещё хуже. И потому вокруг диалектики начинается настоящая мышиная возня.
Каутский — за диалектику. Он приемлет её. Но Каутский «сомневается» в приложимости диалектики ко всем областям жизни. М. Адлер откровеннее. Он даже не сомневается, a утвердительно говорит, что диалектика присуща лишь мышлению и что именно в этом ограничении диалектики субъективным мысленным процессом якобы и состоит существо марксовой «перестановки» гегелевской диалектики с головы на ноги.
Эмпириокритик Богданов, тоже считавший себя марксистом, точно также возражал против всеобщности диалектических законов: «Диалектика не есть нечто универсальное, она не может стать всеобщим методом познания. Она частный случай организационных процессов, которые могут итти также иными путями», — говорил Богданов в «Философии живого опыта».