производительных сил. Он натурализует производительные силы: все естественные условия, с его точки зрения, входят целиком в производительные силы, формы хозяйства зависят от географической обстановки и определяются этой последней.
Бухаринская теория равновесия в применении к обществу также оперирует естественно-научными понятиями «энергия», «равновесие», «трудовые затраты» и т. д. Мы уже отмечали ленинскую критику «социальной энергетики» Богданова. И если мы, наконец, вспомним, что и у Плеханова имеется определённая переоценка роли географической среды в общественном развитии, то для нас станет совершенно ясным наличие определённой связи между политическим оппортунизмом и натуралистическо-механистическим извращением исторического материализма.
Цель всех этих биологических, географических и энергетических фраз одна — изгнать из исторической теории Маркса учение об исторически-определённом характере общественного производства, на котором покоится вся теория классовой борьбы и революции; цель в том, чтобы при объяснении таких общественных явлений, как классы, партии, государства, нации, игнорировать социально-экономическую характеристику их, данную Марксом и Энгельсом; цель в том, чтобы отвлечь пролетариат от борьбы за социалистический строй общественного производства, отвлечь от борьбы за революционное сметение всех политических преград, стоящих на пути к осуществлению самых основных, самых коренных и глубоких задач пролетариата — замены капиталистической организации общественного производства социалистической. Извратить историческую теорию марксизма, обуржуазить её, сделать её пригодной для оправдания и пропаганды буржуазной политики социал-фашизма — таков смысл затушёвывания при помощи натуралистических понятий учения об экономических формациях в историческом материализме.
Для этих целей ревизионисты всех мастей пользуются не только методологией механицизма. Идеализм — это испытанное всеми реакционными классами средство в их борьбе против материализма — широко используется с.-д. теоретиками в их социологических построениях. Наиболее последовательный защитник идеализма в исторической теории социал-фашизма — известный уже нам М. Адлер.
Мы уже раньше выяснили, что, по Адлеру, марксизм есть лишь учение об обществе. При ближайшем ознакомлении с этим адлеровским «марксизмом» обнаруживается, что Адлер защищает ничем не прикрытую кантианскую идеалистическую метафизику. Чтобы не задерживаться на этом вопросе, приведём несколько цитат: «Зависимость идеального от материального теперь уже не представляет больше затруднений, так как дело идёт о зависимости одного рода психического от другого рода»[486]. «Это материальное больше уже не есть вещное, но нечто человеческое и как таковое необходимо уже нечто духовное»[487]. Материальное и духовное тождественны между собой. Одно и другое, «экономика и идеология… две ступени одной и той же духовной связи» и таким образом величайшее открытие Маркса, что «способ производства материальной жизни обусловливает собой процесс жизни социальной, политической и духовной вообще» — у Адлера трактуется так, что один вид сознания определяет другой его вид.
Попытки вытравить материалистическое содержание из марксистского учения о базисе общественной жизни имеются у Каутского и у Кунова. И тот и другой идеализирует и производительные силы и производственные отношения. У Каутского процесс развития производительных сил отождествляется с духовным процессом познания природы. «Если уже материальные производительные силы — в значительной мере духовного характера, то это тем более относится к производственным отношениям…»‚ говорит, Каутский в своей последней книге[488]. Идеалистический характер такого искажения материалистического понимания истории совершенно ясен и несомненен.
При изучении теоретических взглядов международного социал-фашизма становится совершенно ясным, что идеализм не случайно стал подобного рода формой ревизии марксизма и в условиях диктатуры пролетариата. Идеализм и в философии и в социологии международная социал-демократия широко применяет в целях извращения марксистской теории. Меньшевиствующий идеализм наряду с механицизмом продолжает эту ревизионистскую работу в стране диктатуры пролетариата.
Буржуазный смысл и механистических и идеалистических извращений исторического материализма раскрывается в полной мере при первом прикосновении социал-фашистских теоретиков к таким сугубо политическим проблемам, как классы, государство и революция.
Каутский, стоящий в практике классовой борьбы на стороне буржуазии, стремящийся повернуть рабочее движение в сторону буржуазной политики, защищает точку зрения примирения классовых интересов за счёт всё большего порабощения пролетариата. Каутский как теоретик ревизует марксистское учение о происхождении классов из внутренних законов экономического развития первобытного общества и заменяет его теорией возникновения классов путём завоеваний одного народа другим — Каутский ревизует марксистское определение классов, в котором чётко формулирована зависимость существования классов и их роли от экономического строя общественного производства, и заменяет его распределительной теорией классов. И то и другое теоретическое положение служит одним политическим целям — смазать, затушевать всю непримиримую противоположность классовых интересов пролетариата и буржуазии, отвлечь пролетариат от задач борьбы за новый способ производства и ограничить его классовую борьбу областью распределения, т. е. сделать её реформистской, приемлемой и неопасной для буржуазии. Если классы не возникли с железной необходимостью из развития экономического базиса первобытного общества, а из чисто побочных обстоятельств, то и классы современного общества могут быть изжиты, постепенно устранены различными экономическими и политическими реформами, второстепенными мероприятиями. Так прожжённый буржуазный политик мобилизует весь свой научный аппарат, все накопленные знания и заставляет их служить своей предательской политике: спасать капитализм от пролетарской революции.
Каутский как политик защищает буржуазное государство, борется против страны пролетарской диктатуры и против коммунистов всех стран. Каутский как теоретик откровенно ревизует марксистское учение о государстве. Как и классы, государство, по Каутскому, возникло не из экономического развития общества, а в результате голого военного насилия. Каутский при определении государства стремится оторвать политику от экономики, сделать его независимым от экономического базиса и противопоставить его последнему. Ярким образцом антимарксистской теории государства могут служить следующие слова: «Современное демократическое государство отличается тем от прежних видов государства, что это использование государственного аппарата в целях эксплоатирующих классов не относится к его существу, не связано неразрывно с ним. Если оно становится органом эксплоатирующего меньшинства, то это объясняется не свойствами государства, а свойствами трудящихся классов, их раздроблённостью, невежеством, несамостоятельностью или неспособностью к борьбе, являющимися в свою очередь результатом условий, в которых они живут»[489]. И таких мест бесконечно много. Значит современное государство в капиталистических странах по существу не является буржуазным, эксплоататорским. Его реакционная роль и откровенное насилие над пролетариатом не объясняется экономическим господством капиталистов, которое может быть сброшено лишь пролетарской революцией, — в буржуазном характере современного государства повинен сам пролетариат, не научившийся ещё использовывать всех благодеяний демократии! Так «марксист» Каутский выбрасывает за борт все остатки марксистского багажа и бесповоротно становится на позиции фетишизма буржуазного государства. Так теоретик Каутский служит Каутскому-политику.
Кунов так же, как и Каутский, затушёвывает противоположность интересов пролетариата и буржуазии, игнорируя при определении класса такой основной признак класса, как отношение к средствам производства. Всё это делается для того, чтобы при помощи таких буржуазных фетишей, как «национальное» и «государственное» «чувство», вытравить из марксизма понятие классовой борьбы, классовости буржуазного государства, понятие диктатуры пролетариата. Кунов признаёт, что классовые антагонизмы могут зайти так далеко, что класс может выступить против своей нации, но «это только может быть, но отнюдь не должно быть». Для доказательства надклассовости буржуазного государства Кунов прибегает к гегелевскому объективному идеализму, к учению Гегеля о государстве как «высшем организме», как абсолютной идее, вечной и нерушимой.
Макс Адлер, как мы видели, ревизует учение исторического материализма об экономическом базисе и классовой борьбе на откровенно идеалистический манер. «Как экономическое обобществление есть лишь — по его мнению — историческое выражение трансцендентально-социальной способности сознания, так и классовая борьба есть такое же выражение формальной закономерности воли»[490]. Экономический базис общества лишь форма сознания; равным образом развитие классовой борьбы определяется формальными закономерностями воли, — и борьбой воль исчерпывается всё содержание классовой борьбы. Отсюда конечно очень лёгок переход к призыву пролетариата изменить экономический базис путём парламентской говорильни, умерить классовую борьбу путём демократической болтовни.
Как в политике, так и в теории социал-фашистские теоретики, и в первую голову Каутский, борются против диктатуры пролетариата. Их «теоретические исследо