[46].
«Конечную причину» развития общественных отношений производства нужно искать в самих общественных отношениях — во внутренней закономерности их развития. Движущую силу этого развития мы находим в диалектике общественного процесса труда, в состоянии производительных сил и в особом на каждой исторической ступени социальном качестве производственных отношений. Этим мы вовсе не хотим сказать, что внешние условия природной среды не играют никакой роли в общественном развитии. В противном случае мы должны были бы стать на точку зрения кантианства, на позиции идеалистического отрыва общества от природы. Ни на минуту мы не должны забывать, что человеческое общество в своём историческом развитии выходит из недр природы, что вся общественная жизнь людей и лежащий в основе её процесс труда представляют собою «обмен веществ» между человеком и природой, что они имеют и свою естественную сторону — физическую, механическую и т. д., что и средства и предмет труда человека суть изменяемые и используемые человеком тела и силы природы. В этом смысле значение природной «среды», в которой протекает общественный производственный процесс, поистине огромно. Но эти естественные условия процесса труда не могут играть определяющей роли в развитии того или иного уклада общественной жизни, в развитии феодального общества, капиталистической экономики, в строительстве социализма.
Марксизм исходит из диалектического единства внутренних и внешних условий в развитии общества, но внутренние условия играют здесь решающую роль, и из внутренних условий должны мы исходить, чтобы правильно оценить значение внешней, природной среды. Лишь на самых ранних ступенях исторического развития природа, по выражению Маркса, водит точно «на помочах» первобытного человека, делает его всецело зависимым от её условий. Но чем выше ступень общественного развития, чем сложнее экономический уклад, тем всё в большей мере самый характер природных условий, используемых человеком в качестве средств и предмета труда, зависит уже не столько от самой природы, сколько от специфических свойств данного экономического уклада. Общество, а не внешняя природа, оказывается решающей величиной в этом диалектическом единстве природы и общества.
Русский капитализм например не мог ставить перед собой такие грандиозные задачи, как использование водяной энергии Днепра, Волги, Ангары, как создание Кузбасса, как борьба за хлопковую независимость и т. д., какие решает побеждающий социализм. Общественная жизнь вовсе не приспосабливается к законам природы, но, наоборот, она «приспосабливает» природные условия к своим потребностям; она способствует тому, что изменяются самые свойства окружающей природной среды и тем самым законы природы всё более превращаются в исторические законы.
Идеалистические попытки оторвать общество от природы также нашли своё выражение в современных социал-фашистских извращениях исторического материализма. Они проявляются у таких социал-демократических теоретиков, как Макс Адлер, Отто Бауэр, «ультралевый» Корш, у того же Каутского, в его взгляде на производительные силы и производственные отношения и др. Например для М. Адлера «социальность» есть некое прирождённое свойство духовной жизни человека, отличающее его от остальной природы.
В советской экономической литературе эти попытки получили своё выражение в идеалистической ревизии марксизма меньшевиком Рубиным. Разрыв между обществом и природой ясно выражен в идеалистическом понимании Рубиным самого общественного процесса труда, из которого Рубин совершенно устраняет естественную, физиологическую сторону труда. Такие же идеалистические взгляды в понимании взаимоотношений общества с природой можно встретить и у представителей меньшевиствующего идеализма. В своём увлечении движением «социальной формы» они недооценивают значение условий природной среды для общественного развития, не понимают определяющего значения, которое имеет для общества человеческий труд как обмен веществ между человеком и природой. Так например т. Луппол, определяя общество как совокупность производственных отношений, полагает вместе с тем, что трудовая связь людей в производственном процессе не является существенным, основным признаком производственных отношений, что труд, следовательно, не является основой человеческого общества: трудовую связь т. Луппол находит и у пчёл и у муравьёв, забывая о специфических чертах человеческого труда[47]! Наиболее ярко эти различные извращения основной линии материалистического понимания общества проявляются в учениях об основных элементах способа производства — о производительных силах и производственных отношениях.
2.3. Производительные силы
Понятие производительных сил общества — важнейшее понятие исторического материализма, без анализа которого нельзя получить точное представление о движущих силах развития общественно-экономической формации. В категории производительных сил мы имеем своего рода пробный камень правильного понимания всей исторической и экономической теории марксизма. А между тем именно по вопросу о производительных силах мы имеем до сих пор даже в марксистской литературе невероятное число извращений, которые лишний раз свидетельствуют о том, что есть марксизм и «марксизм».
Открыто ревизионистскую линию в вопросе о производительных силах занял ещё до войны международный меньшевизм — к совершенно буржуазным взглядам на их природу скатился современный социал-фашистский «марксизм». Пресловутая меньшевистская теория «производительных сил» состоит в том, что производительные силы превращаются ею в некоторый фетиш, в своего рода нового «боженьку». Развитие производительных сил мыслится ею как чисто автоматический процесс, совершающийся независимо от состояния общества, а стало быть независимо и от классовой борьбы и классовых противоречий. Ссылка на «недостаточное» развитие производительных сил всегда приводится социал-фашистами для того, чтобы «доказать» незрелость пролетарской революции. При этом изменение производительных сил отождествляется социал-фашизмом обычно с прогрессом техники. Социальные же предпосылки, необходимые для дальнейшего исторического изменения самой техники, созданной капитализмом, вовсе не выясняются.
Каутский делает в этом вопросе дальнейший шаг к чисто буржуазной теории общества. Прикрываясь марксистской фразеологией, Каутский стремится протащить в своё понимание производительных сил столь приятный буржуазному сердцу исторический идеализм и сделать таким путём вполне приемлемым для буржуазии своё собственное «материалистическое» понимание истории. По словам Каутского, «развитие материальных производительных сил в основе своей есть лишь иное обозначение для развития познания природы. Глубочайшей основой реального базиса, этого материального фундамента человеческой идеологии, оказывается, таким образом, духовный процесс — процесс познания природы»[48].
Мы ещё вернёмся к идеалистической концепции Каутского. Пока же остановимся на внешне противоположном ему понимании производительных сил, которое свойственно современным механистам. Тов. Бухарин видит «центральный вопрос социологии» в том, «почему производительные силы привлекаются в качестве объясняющей всё последней причины». Он явно недоволен таким решением этой проблемы, когда не дают объяснения причин изменения самих производительных сил, и пытается дать ей механистическое разрешение. По мнению т. Бухарина, «производительные силы определяют общественное развитие потому, что они выражают собой соотношение между обществом как определённою реальною совокупностью и его средой. А соотношение между средой и системой есть величина, определяющая, в конечном счёте, движение любой системы». Иными словами, причину развития производительных сил т. Бухарин видит во внешних противоречиях между средой (природой) и обществом, во внешних условиях среды. Под производительными же силами он понимает «соотношение между обществом и природой, количество материальной энергии, за счёт которой общество живёт»[49]. B другом месте, беря за исходный пункт анализа производительные силы, т. Бухарин определяет их как «техническую основу общества», «естественный технический аппарат». И в этом случае он целиком исходит из своей теории равновесия. По мнению т. Бухарина, производительность труда выражает отношение между количеством выкачиваемой из природы материальной энергии и затрачиваемым трудом. C точки зрения своих материальных составных частей, производительность труда зависит от «массы средств производства» и «массы рабочих сил», которые вместе взятые и образуют материальные производительные силы общества. Но так как средства производства «определяют собой и рабочие силы», так как, по словам Бухарина, люди «прилажены» к машинам, то т. Бухарин приходит к выводу: «точным материальным показателем соотношения между обществом и природой является система общественных орудий труда, т. е. техника данного общества. В этой технике находят своё выражение материальные производительные силы и производительность общественного труда»[50].
Абстрактно-механистическая постановка т. Бухариным вопроса о «причинах» развития производительных сил и стремление отыскать эти «причины» вне самих производительных сил совершенно не учитывают конкретного социального содержания производительных сил и той роли, которую играет в их развитии конкретно историческая структура производственных отношений. Рассуждения т. Бухарина о производительных силах как некотором «количестве материальной энергии» не новы и не оригинальны. Тов. Бухарин только в новой форме повторяет ту же самую теорию «энергетического баланса» между природой и обществом, которую