борьбу закон ценности (стоимости), действующей в частнотоварном производстве. Автор этого воззрения, т. Преображенский, считал необходимым подчеркнуть сходство между развитием социалистического и капиталистического способов производства.
Сходство это, по мнению т. Преображенского, состоит в том, что и капитализм и социализм начинают своё развитие с «первоначального накопления», причём это «накопление» исторически неизбежно совершается и при капитализме и при социализме за счёт материальных ресурсов мелкого крестьянского производства путём эксплоатации этого последнего. Тов. Преображенский считал это положение имеющим особенно важное значение для отсталых крестьянских стран. «Чем более экономически отсталой, мелкобуржуазной, крестьянской является та или иная страна, переходящая к социалистической организации производства, — говорит т. Преображенский, — тем более социалистическое накопление будет вынуждено опираться на эксплоатацию досоциалистических форм хозяйства». За счёт эксплоатации мелких производителей при помощи высокого налогового обложения или в иной его форме, проводя политику высоких цен на промышленные товары или путём прямого поглощения мелкого производства государственным хозяйством, — в разных формах такой эксплоатации, по тогдашнему мнению теоретиков троцкизма, должно было совершаться первоначальное социалистическое накопление. Только таким путём можно было, по их мнению, обеспечить проведение в ускоренных темпах индустриализации страны и рационализации сельского хозяйства. Задачу социалистического государства т. Преображенский видел «не в том, чтобы брать с мелкобуржуазных производителей меньше, чем брал капитализм, а в том, чтобы брать больше из ещё большего дохода». Больший доход должна была обеспечить эксплоатируемому крестьянскому хозяйству проводимая за его же счёт сверхиндустриализация! Эта мысль т. Преображенского находилась в полном соответствии с основным положением контрреволюционного троцкизма гласящим, что, завоевав власть, пролетариат неизбежно должен будет притти «во враждебные столкновения с широкими массами крестьянства, при содействии которых он пришёл к власти».
Исходный методологический порок всей изложенной здесь теории т. Преображенского — её механистичность и метафизичность. В основе этой теории лежало явно механическое представление т. Преображенского о двух законах или двух «регуляторах», на которых якобы построена наша экономика: законе ценности и законе социалистического накопления. Оба эти закона представляли, по троцкистской теории, две экономические системы — «социалистическую систему» и «систему частнотоварного», т. е. главным образом крестьянского, производства. Закон социалистического накопления, абстрактно противопоставлявшийся т. Преображенским «закону ценности», по его мнению, в борьбе с законом стоимости «изменяет и частично ликвидирует закон стоимости». Между социалистической и частнотоварной системами «равновесие длительно существовать не может, потому что одна система должна пожирать другую»[145].
Тов. Преображенский включал при этом в одну рубрику «частнотоварного» производства и простое товарное производство, характерное для среднего крестьянства, и товарно-капиталистическое производство, смазывая всё существенное различие между ними. Игнорируя союз пролетариата со средним крестьянством и возможность для социалистической промышленности воздействовать путём кооперации на развитие крестьянского хозяйства, т. Преображенский, в поисках «равновесия», абстрактно противополагал «пожираемое крестьянское товарное производство» пожиравшей его «социалистической системе». Он совершенно изолировал «социалистическую» и «частнотоварную» системы и оба «регулятора», разрывая таким путём реальное единство нашей экономики, в действительности осуществлявшееся в процессе социалистического строительства, в процессе руководства со стороны пролетариата крестьянством, в процессе торговой и производственной смычки между городом и деревней. Наряду с механистическими представлениями о социалистической промышленности и крестьянском производстве как о двух, оторванных одна от другой, системах, между коими не может быть «равновесия», взгляды троцкистов на характер переходной экономики были проникнуты большой дозой субъективизма и идеализма. На ранней ступени восстановления и развития переходного хозяйства троцкисты стремились перескочить через ближайшие объективные этапы в нашем развитии и выдвигали неосуществимые планы «сверхиндустриализации». Последнюю они полагали возможным проводить при помощи голого «администрирования», совершенно не считаясь с состоянием производительных сил промышленности и крестьянского хозяйства. Это обстоятельство не помешало Троцкому в последующий период, когда были созданы объективные условия для социалистической реконструкции, говорить о необходимости снизить темпы нашего развития.
Противоположную позицию в вопросе об основных законах переходного периода, но всецело проникнутую механицизмом заняли представители правого оппортунизма. Тов. Бухарин свой основной закон переходной экономики открыл «в законе трудовых затрат». Этот «закон», по мнению т. Бухарина, выступает здесь обнажённым от того греховного, фетишистского «ценностного» белья, в которое он облачён при капиталистических отношениях. Тов. Бухарин пытался опереться на мысль Маркса в его письме к Кугельману, где Маркс устанавливает, что «необходимость разделения труда в определённых пропорциях» представляет собою «закон природы» и что она «не может быть уничтожена определённой формой общественного производства». Тут же Маркс указывает, что в условиях товарного производства формой проявления известной пропорциональности в распределении труда в обществе является меновая стоимость[146].
Тов. Бухарин сделал из этих указаний Маркса вывод, что Марксом здесь якобы выдвигается некоторый общий для всех времён «закон пропорциональных трудовых затрат», материальное содержание которого остаётся неизменным, но исторические формы проявления этого закона различны в разных общественных формациях. В товарно-капиталистическом обществе закон «трудовых затрат» выступает в фетишистском наряде закона ценности, стоимости.
В условиях же переходной экономики вместе с победой социалистического начала, по мнению т. Бухарина, начинается процесс сбрасывания «законом трудовых затрат» своего ценностного «белья», происходит его «дефетишизация». Он превращается в «просто» закон трудовых затрат, характеризующий развитие нашей экономики. Действие этого «закона» в переходной экономике т. Бухарин при этом понимал как сознательное предвосхищение нами тех же пропорций в распределении затрат труда, которые вследствие регулирования их стоимостью должны были бы установиться сами собой, стихийным путём, как, стало быть, сознательное равнение на сохранение определённых пропорций, существующих между различными секторами переходной экономики.
Всё отличие «голого» закона трудовых затрат от того же закона, переодетого в наряд «закона стоимости», состоит таким образом лишь в сознательном установлении тех же трудовых пропорций, которые установились бы самотёком, стихийным путём. В этом смысле, по мнению т. Бухарина, недопустимо противопоставлять социалистическое накопление закону ценности так, как это делает т. Преображенский. «Фигурально говоря, — заявлял т. Бухарин, — мы и закон ценности заставляем служить нашим целям»[147]. Тов. Бухарин исходил здесь из своей пресловутой теории равновесия, о которой уже неоднократно упоминалось. Но в противоположность точке зрения т. Преображенского, видевшего две системы, враждебно противостоящие одна другой и не могущие сохранить между собой равновесия, т. Бухарин рассматривал советскую экономику как равновесие двух секторов — капиталистического и социалистического.
Равновесие обоих секторов т. Бухарин понимал таким образом, что плановое воздействие социалистического сектора вынуждено следовать законам стихийного товарного производства, что политика диктатуры пролетариата должна «объективистски» приспосабливаться к этим законам. Секторы т. Бухарина т. Сталин поэтому остроумно сравнил с двумя ящиками, которые катятся по параллельным линиям; этому движению нет выхода за пределы законов стихийного товарного производства, оно не может поэтому привести к расширенному воспроизводству социалистических отношений, к победе социалистического сектора. Интересно также, что свой закон трудовых затрат т. Бухарин понимал как закон «издержек производства». Последний, как известно, характерен для капиталистического способа производства, где регулирование затрат зависит от цены производства, т. е. в конечном счёте от той же стоимости. Короче говоря, в своём определении закономерностей советского хозяйства т. Бухарин не выходил из круга понятий буржуазной экономики. Неудивительно, что единственно возможный, «столбовой» путь перехода от мелкого производства к социализму, по мнению т. Бухарина, лежал через обращение, через товарообмен, а не через развитие в деревне высших форм социалистического производства[148].
«Закон» т. Бухарина столь же мало мог объяснить природу переходной экономики, как «закон» т. Преображенского. Закон трудовых затрат — пустая надисторическая абстракция, совершенно неспособная объяснить действительные, изменяющиеся закономерности переходного периода. Тов. Бухарин чисто по-кантиански оторвал неизменное «материальное» содержание своего закона от особых исторических форм его проявления, оторвал экономику от политики пролетариата, забывая o том, что различные пропорции в распределении общественного труда сами зависят каждый раз от различного характера общественных отношений и господства определённого класса. Пропорциональное распределение труда при капитализме определяется капиталистическими отношениями производства и распределения; точно так же совершенно иной характер получают пропорции в распределении общественного труда при социалистическом укладе, при плановом социалистическом строительстве. «Левый» т. Преображенский в своём понимании законов переходной экономики исходил из