в буржуазного общества, марксизм-ленинизм связывает существование классов и классового общества только с определёнными историческими формами производства. Классы — это исторически изменяющаяся и исторически преходящая категория. Классовое общество не вечно: оно возникло на определённой ступени развития общественного производства и должно вновь смениться общественным строем, в котором не будет места делению на классы.
Во-вторых, основу деления общества на классы и основные классовые признаки марксизм, как мы уже выяснили, ищет в самом способе производства, в различии места, занимаемого классами в исторически определённой системе производства. Отношение данного класса к средствам производства и роль классов в общественной организации труда, которая обусловлена различиями в распределении средств производства между классами и формой классовой эксплоатации, в свою очередь способствует дальнейшему закреплению этого различия в распределении средств производства и данной формы классовой эксплоатации — таковы основные признаки общественных классов, из которых вытекает вся совокупность их экономических, политических и идеологических признаков.
В-третьих, марксистско-ленинское понимание классов необходимо предполагает наличие противоположности классовых интересов, классовой эксплоатации и классовую борьбу как движущую силу исторического развития. Буржуазная наука если и признаёт существование классов, то отрицает существование непримиримых классовых противоречий и неизбежность классовой борьбы. Буржуазия проповедует теорию классовой солидарности, классового мира, возможность примирения классовых интересов. Марксизм-ленинизм видит в классовой борьбе необходимую внутреннюю движущую силу самого исторического развития производства в классовом обществе, где переход одного способа производства к другому протекает в процессе классовых боёв. Марксизм подчёркивает неизбежность классовой борьбы в классовом обществе и непримиримость интересов противоположных друг другу классов.
Каждое классовое общество построено на этой противоположности интересов и на борьбе двух основных классов, из которых один класс является классом эксплоатируемым, а противоположный ему класс, эксплоатирующий прибавочный труд первого класса, осуществляет своё экономическое, политическое и идеологическое господство в форме своей классовой диктатуры.
Эксплоатируемый класс защищает свои классовые интересы в различных формах классовой борьбы — экономической, политической и идеологической, — проводимой обоими классами. Применяя это основное положение к современному капиталистическому обществу, Маркс и Энгельс показали непримиримость классовых интересов буржуазии и пролетариата. Они показали неизбежность классовой борьбы пролетариата против буржуазии, историческую необходимость победы пролетариата, необходимость диктатуры пролетариата для перехода к бесклассовому обществу.
Правильно оценить новое и решающее, внесённое Марксом в учение о классах и классовой борьбе, можно только сравнив его с предшествовавшими воззрениями на классы. Эпоха буржуазных революций наглядно выявила перед многими мыслителями наличие классов и классовой борьбы. В конце XVIII и начале XIX вв. было не мало теоретиков, которые уже видели в историческом процессе борьбу классов — это были утопические социалисты, буржуазные историки и экономисты.
Так например Сен-Симон подробно развивал в своих произведениях представления о классовой борьбе. Энгельс называет Сен-Симона сыном французской революции, у которого буржуазные стремления уживались с защитой интересов пролетариата. По мнению Сен-Симона, Франция до Великой французской революции 1789 г. была разделена на три класса — дворян, городское сословие и «промышленников». Дворяне занимались тем, что управляли, а городское сословие и промышленники трудились и платили налоги. После французской революции нация, по Сен-Симону, разделилась на два класса. Управлять стало городское сословие, или буржуазия, а промышленники продолжали платить налоги.
«Промышленниками» Сен-Симон называет 24/25 всей нации. Поэтому промышленником у Сен-Симона является и фабрикант, и купец, и возчик, и моряк, служащий на торговых кораблях, и хлебопашец, занимающийся посевом, и столяр, и слесарь, и кузнец и т. д. Признак, по которому Сен-Симон объединяет эти различные группы людей в один класс промышленников, тот, что все эти люди работают. Сен-Симон не выделяет рабочего класса в самостоятельную группу. В то же время буржуазия и промышленники у Сен-Симона были совершенно различные классы. Под классом буржуазии Сен-Симон понимал военных недворянского происхождения, юристов, разночинцев и рантье. Этот класс делал, по Сен-Симону, французскую революцию, и он получил власть.
На примере воззрений Сен-Симона мы видим всю незрелость теории классов до Маркса и Энгельса. Выделение особых классов происходит совершенно произвольно и базируется оно на том — «трудится» человек или нет, производит или только управляет. Но почему же одни только трудятся, а другие управляют? Чтобы дать какое-нибудь объяснение, Сен-Симон обращался к свойствам человеческой «природы». «Удостоверен тот факт, — писал Сен-Симон, — что каждый человек испытывает в большей или меньшей степени желание господствовать над всеми остальными людьми»[172]. Это желание одного человека господствовать над другим выступает у Сен-Симона в качестве определяющей и всё объясняющей причины. По его мнению, просвещение также является таким превосходством, которое позволяет объединять усилия богатых, а это даёт перевес в их борьбе с бедными. «Собственники повелевают не имеющими собственности потому, что они ею обладают, но они обладают ею и повелевают потому, что на их стороне как класса превосходство в отношении просвещения». И здесь наряду с верными замечаниями, что богатые повелевают бедными, самый этот факт объясняется просвещением богатых, т. е. даётся идеалистическое разрешение вопроса. Влияние просветителей XVIII в. сказалось полностью на Сен-Симоне, как и на других утопистах — Фурье, Оуэне.
Таким образом, если социалисты-утописты и видели существование классов, то они не могли дать правильного объяснения классовой борьбы. Утописты игнорировали уже существовавший рабочий класс и свои проекты улучшения жизни человечества адресовали всем классам. Утописты не понимали исторической миссии пролетариата, поэтому естественно они не могли притти к сознанию того, что уничтожение всякой эксплоатации возможно только путём диктатуры пролетариата.
Буржуазные историки времён реставрации во Франции сумели показать историческое развитие классовой борьбы, а буржуазные экономисты (А. Смит, Рикардо) — частично выявить «экономическую анатомию», как выражается Маркс, классов. Такие историки, как Гизо, Огюстен Тьерри и Минье, отражавшие в своих исторических работах интересы буржуазии, отчётливо видели в великих буржуазных революциях, английской и французской, проявление борьбы буржуазии с земельной аристократией. Однако они или ограничивались изучением форм земельной собственности и поземельных отношений, или же объясняли происхождение классов имевшим ранее место завоеванием одного народа другим.
Наконец крупнейшие буржуазные экономисты, как например Рикардо, сознательно берут исходным пунктом своего исследования противоположность классовых интересов, противопоставляя заработную плату прибыли, прибыль — земельной ренте. Но Рикардо наивно представлял себе эту противоположность классов, свойственную определённой экономической формации, как необходимый, вечный закон всякой общественной жизни.
Как видно из этих примеров, открытие классов и классовой борьбы имело место уже у ряда мыслителей до Маркса. Тем не менее единственное научное понимание классовой борьбы было дано только Марксом и Энгельсом. Они сумели выявить экономическую основу существования классов и исторически преходящий характер классового общества. Они показали историческую миссию пролетариата в современном буржуазном обществе, они довели своё признание наличия классовой борьбы до признания диктатуры пролетариата как перехода к уничтожению всяких классов.
Поэтому Маркс писал: «Что касается меня, то мне не принадлежит ни заслуга открытия классов в современном обществе, ни заслуга открытия их борьбы между собой… То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего:
1) что существование классов связано лишь с определёнными историческими формами борьбы, свойственными развитию производства;
2) что классовая борьба неизбежно ведёт к диктатуре пролетариата;
3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к установлению общественного строя, в котором не будет места делению на классы»[173].
Развивая далее эти положения Маркса, Ленин говорит: «Учение о классовой борьбе не Марксом, а буржуазией до Маркса создано и для буржуазии, вообще говоря, приемлемо. Кто признаёт только борьбу классов, тот ещё не марксист, тот может оказаться ещё не выходящим из рамок буржуазного мышления и буржуазной политики. Ограничивать марксизм учением о борьбе классов — значит урезывать марксизм, искажать его, сводить его к тому, что приемлемо для буржуазии. Марксист лишь тот, кто распространяет признание борьбы классов до признания диктатуры пролетариата. В этом самое глубокое отличие марксиста от дюжинного мелкого (да и крупного) буржуа. На этом оселке надо испытывать действительное понимание и признание марксизма…»
«Оппортунизм не доводит признания классовой борьбы как раз до самого главного, до периода перехода от капитализма к коммунизму, до периода свержения буржуазии и полного уничтожения её»[174]