Наряду с этим начинается общественное разделение труда внутри самой общины. Некоторые важнейшие общественные функции, имеющие общее значение, — военачальник, жрец, учитель, судья, — отделяются от непосредственных производственных обязанностей членов общины и возлагаются на особых должных лиц. Эти уполномоченные общины начинают приобретать известную самостоятельность по отношению к остальному обществу. Некоторая самостоятельность общественных должностей в первобытных общинах постепенно усиливается до степени господства над самим обществом. Слуга общества превращается со временем в его господина. Но классово выраженный характер общественное разделение труда принимает только с появлением частной собственности на средства производства.
Процесс обособления общественных функций и процесс развития прибавочного труда и частной собственности, взаимно переплетаясь и дополняя один другой, породили классовое общество.
Для примера можно указать на древнеиндусскую общину, где уже существовало обусловленное разделение труда, но классов ещё не существовало. Там были кузнец, плотник, тележник, горшечник, цирюльник, пастух. Был специальный человек, ведавший границами полей и следивший за тем, чтобы соседние племена не нарушали этих границ; был смотритель шлюзов, наблюдавший за их исправной работой; был глава общины, соединявший в себе функции судьи, полицейского начальника и сборщика податей; были счетовод, жрец, учитель и т. д. Все эти лица выполняли под контролем общины работу, необходимую для всей общины. Община в свою очередь обязана была заботиться о поддержании их существования. В такой общине существует разделение труда, но классов ещё не существует. Только впоследствии, когда вместе с прибавочным трудом появляется частная собственность на средства производства, когда нарождаются зачатки товарного хозяйства и рабочая сила приобретает рыночную стоимость, только тогда появляется экономическая основа эксплоатации человека человеком. Группа, наделённая общественными полномочиями, начинает присваивать и накоплять прибавочный труд других членов общества, — общество раскалывается на различные классы.
Таков двоякий путь возникновения классов, как это указывает Энгельс. Вместе с классами возникло и государство. Общественные обязанности и полномочия группы должностных лиц первобытной общины представляли «зародыши государственной власти»[187].
Рабство является наиболее ранней формой эксплоатации человека человеком. Рабовладельческому обществу в древнем мире соответствует рабовладельческое государство. Низшей формой рабовладельческого хозяйства является патриархально-натуральное хозяйство. Главным элементом производительных сил всё ещё остаётся затрата человеческой физической силы. C развитием производительной силы труда и появлением прибавочного продукта выгоднее стало побеждённого на войне врага не сразу уничтожить, а заставлять работать на себя. Развившиеся производительные силы вызвали к жизни и обусловили возникновение рабства. Само рабство, возникшее на основе развития производительных сил, повело к дальнейшему, более широкому разделению труда между земледелием и промышленностью. Выше уже отмечалось, что расцвет древне-греческой культуры обязан рабскому труду. Без рабства невозможен был бы древний Рим. «А без основания, заложенного Грецией и Римом, не было бы. также и современной Европы» (Энгельс).
Рабство возникло на исторически определённой ступени как необходимое следствие развития производительных сил. На известной исторической ступени введение рабства было необходимой предпосылкой экономического прогресса. Оно было прогрессивным даже для тех, кто попадал в рабство. Если на прежней ступени пленного воина просто убивали, то теперь ему по крайней мере сохранялась жизнь. Причём было бы большим заблуждением думать, что чем дальше в глубь веков, тем рабство носит более варварские формы. До тех пор, пока хозяйство всё ещё по преимуществу остаётся натуральным, возможность эксплоатировать раба всё ещё ограничивается пределами потребностей данного хозяйства. Из самого характера производства не вытекает безграничной потребности в прибавочном труде. Но другое дело, когда с развитием производительных сил народы втягиваются в мировую торговлю. Тогда преобладающей целью применения рабского труда становится получение меновой стоимости. Поэтому Маркс и указывает, что до тех пор, пока в южных штатах Америки производство хлопка преследовало главным образом цели непосредственного удовлетворения потребностей, рабский труд негров носил сравнительно мягкий, патриархальный характер. Но с того момента, когда Южная Америка втянулась в мировую торговлю и стала мировым поставщиком хлопка для самой передовой (для того времени) английской хлопчатобумажной промышленности, чрезмерный труд негра сделался системой, доходившей до того, что силы негра изнашивались в течение семи лет труда.
Если до известного момента рабство служило развитию производительных сил, то в дальнейшем оно превратилось в тормоз для последних. Так Римская империя пала благодаря тому, что рабский труд достиг высшей формы своего развития и не мог способствовать дальнейшему развитию производительных сил. Рабы были лишены самых элементарных условий существования. После неудачных попыток свергнуть господство римских рабовладельцев (например восстания Спартака) рабы оказались разбитыми. В обществе не было нового класса, который представлял бы новый высший способ производства и который взял бы на себя руководство перестройкой общественного производства. Старые господствующие классы (патриции и купечество) не могли и не хотели перестроить общество. Рабы в своей борьбе не представляли нового прогрессивного способа производства: они лишь стремились вернуть себе свободу, с тем чтобы повернуть историческое колесо назад, возвратиться к натуральному хозяйству. Между тем мануфактурное производство в Риме было выражением потребностей более высокого способа производства. Поэтому Римская империя, некогда могущественная, но под конец уже разложившаяся изнутри, пала под напором германских племён.
На смену рабскому хозяйству выступает средневековый феодализм. Феодальное общество построено на классовой эксплоатации помещиками-феодалами зависимых от них крепостных крестьян. Но формы классовой эксплоатации при феодализме точно так же изменяются и развиваются вместе с развитием производительных сил. Наиболее первичной формой эксплоатации при феодализме является отработочная рента. При отработочной ренте непосредственный производитель (крестьянин) несколько дней в неделю работает на феодала в его имении. При этом крестьянин работает с помощью орудий (плуг, скот и т. д.), фактически или даже юридически принадлежащих ему.
Отработочная рента, которую отдаёт крестьянин феодалу, есть прямая, неприкрытая ничем форма эксплоатации. Здесь труд крестьянина на самого себя отделён и в пространстве и во времени от труда на земельного собственника. Поэтому, чтобы возможна была такая прямая, ничем неприкрытая эксплоатация, необходимо некоторое дополнительное внеэкономическое принуждение. Таким внеэкономическим принуждением является политически-правовое подчинение крестьянина феодалу. Маркс по этому поводу пишет следующее: «Во всех формах, при которых непосредственный рабочий остаётся „владельцем“ средств производства и условий труда, необходимых для производства средств его собственного существования, отношение собственности необходимо будет выступать как непосредственное отношение господства и подчинения — (подчёркнуто нами. — Авт.), следовательно, непосредственный производитель — как несвободный: несвобода, которая от крепостничества с барщинным трудом может смягчаться до простого оброчного обязательства»[188]. Крестьянин при феодализме несвободен и в той или иной форме прикреплён к земле в качестве придатка последней. Юридическим собственником земли, и следовательно в той или иной степени и прикреплённых к ней крестьян, является помещик, феодал. Наиболее яркой формой выражения этих феодальных отношений эксплоатации является крепостное право.
Отработочная рента или барщина покоится на слабом развитии производительных сил и на примитивности самого труда. Вместе с развитием производительных сил меняется и самая форма эксплоатации. На определённой ступени развития помещику становится выгоднее вместо отработочной ренты получать определённое количество продуктов. Тогда отработочная рента заменяется рентой продуктами. «Рента продуктами предполагает более высокий и культурный уровень непосредственного производителя, следовательно, более высокую ступень развития его труда и общества вообще…»[189].
Если при отработочной ренте крестьянин работал по прямому принуждению помощника или его надсмотрщика, то теперь крестьянин работает под принуждением определённых общественных отношений, закреплённых в форме закона. Труд на феодала и на помещика уже не отделяется в пространстве и времени от труда на себя. В каждом часе труда крестьянина заложены одновременно часть труда на себя (как необходимый труд) и прибавочный труд на помещика. При новой форме эксплоатации для крестьянина и его семьи остаётся несколько больший простор для производства необходимого и прибавочного продукта. Вместе с тем здесь же заложена возможность накопления для крестьянина, возможность для него приобретать больше средств производства, чтобы, пользуясь ими, в свою очередь эксплоатировать других крестьян. Так создаются условия для двойного гнёта: со стороны помещика и выкристаллизовывающегося кулака. Крестьянство начинает диференцироваться на батрака и бедняка, с одной стороны, и кулака-эксплоататора — с другой.
Развитие товарного и денежного обращения захватывает в свою орбиту и феодальное поместье. Развитие мировой торговли доставляет новые товары, вызывая тем самым новые потребности. Прежнее натуральное хозяйство подрывается изнутри. Известным выражением этого разложения натурального хозяйства была замена ренты продуктами