Мировой экономический кризис вызывает дальнейшее революционизирование рабочего класса, усиливает недовольство среди мелких государственных и частных служащих, ремесленников и крестьянства.
Развитие классовой борьбы в условиях дальнейшего развёртывания мирового экономического кризиса ставит широчайшие трудящиеся массы перед решающим выбором: «Или диктатура буржуазии — или диктатура пролетариата; или экономическое и политическое рабство — или конец капиталистической эксплоатации и угнетения; или колониальный гнёт и империалистские войны — или мир и братские отношения между народами; или капиталистическая анархия и кризисы — или исключающая анархию и кризисы социалистическая система хозяйства»[221].
Наряду с неслыханным наступлением капитала на пролетариат, растёт активное сопротивление рабочего класса. «Предстоят величайшие бои между пролетариатом и буржуазией». Настоящий революционный подъём является не конъюнктурным подъёмом, связанным только с всеобщим кризисом. Этот подъём подготовлен всем историческим противоречивым развитием капитализма. Самый революционный подъём проходит неравномерно. «Одни страны обгоняют другие, затем отходят несколько назад, давая себя опередить вчера отставшим. Но, несмотря на эту неравномерность, общая линия развития революционного подъёма в целом идёт по восходящей линии»[222].
4.10. Партия рабочего класса. Стратегия и тактика борьбы
Политическим и теоретическим руководителем пролетариата в его классовой борьбе является коммунистическая партия.
Чем больше нарастает революционная ситуация, чем сильнее обостряется классовая борьба, тем большее значение приобретает руководство партии.
В период господства оппортунистов II Интернационала, в период домонополистического капитализма парламентские формы борьбы считались основными формами. Оппортунисты не придавали партии того решающего значения, которое она особенно приобретает в условиях открытых революционных схваток. Политические организации рабочего класса не имели ещё тех отличительных черт, того своеобразия, которые глубоко отличают их строение и формы борьбы от политических партий буржуазии.
Партии II Интернационала в своём подавляющем большинстве были более приспособлены к парламентской борьбе, чем к непосредственным задачам организации, воспитания и революционизирования рабочего класса. Партии II Интернационала оказались не боевыми партиями пролетариата, ведущими пролетариат к захвату власти, но «инструментом мира», как выразился Каутский. Партии II Интернационала в своём подавляющем большинстве оказались на стороне своей национальной буржуазии во время империалистической войны. Только русские большевики во главе с Лениным, всё время проводившие революционную линию классовой борьбы, последовательно продолжали борьбу за революционный марксизм, развивая и углубляя теорию и практику борьбы за диктатуру пролетариата.
Ещё в довоенный период большевизм положил начало новому типу партийной организации, коренным образом отличному от большинства партий II Интернационала по своему уставу, по своей программе, по стратегии и тактике борьбы. Империализм поставил всё международное рабочее движение перед новыми задачами, которые требовали перестройки партийной работы. Возникла необходимость нового типа боевых партий революционного пролетариата, построенных по образцу русских большевиков. Без перестройки партийной организации и партийной работы невозможна была бы успешная борьба за власть, борьба за диктатуру пролетариата. Такими партиями и являются коммунистические партии.
Отличительной особенностью коммунистической партии служит то, что она, во-первых, является передовым отрядом рабочего класса, политическим вождём и боевым штабом пролетариата, неразрывно связанным со своим классом. Во-вторых, партия является организованным отрядом рабочего класса, руководящим всей борьбой пролетариата, организующим, направляющим её по революционному пути. В-третьих, партия является высшей формой классовой организации пролетариата.
Рабочий класс неоднороден в своей массе. Наряду с рабочими, испытанными в классовых боях, в рядах пролетариата находятся и менее устойчивые элементы. Кроме того, ряды пролетариата непрерывно пополняются выходцами из других классов. Пока существуют классы и общественное неравенство, — будет существовать и различие между партией и беспартийными массами. Лишь лучшая, передовая часть рабочего класса составляет партию рабочего класса.
Как передовой отряд рабочего класса партия вооружена революционной теорией, знанием законов и перспектив общественного развития. Поэтому партия уверенно ведёт за собой пролетариат. Партия как передовая часть видит дальше остальных слоёв рабочего класса; она умеет не только защитить минутные интересы, но и выделить основные задачи пролетариата в его классовой борьбе. Это позволяет партии вести весь класс за собой, а не тащиться в хвосте отсталых настроений. Партия руководит рабочим движением, вооружая стихийное движение масс организованностью, революционной теорией, знанием и выдержкой, поднимая стихийное движение до уровня сознательности. Только оппортунисты принижают роль партии и видят в ней простого регистратора стихийных отсталых настроений рабочего класса. Коммунистическая партия не ограничивается констатированием того, что думает и переживает рабочая масса. Она поднимает рабочий класс до уровня сознания своих общих классовых интересов; она ведёт за собой рабочий класс, являясь его политическим и теоретическим вождём, и в то же время его боевым штабом.
Но, ведя за собой рабочий класс, партия в то же время не должна и не может отрываться от класса. Партия не только передовой отряд, но вместе с тем и неразрывная часть рабочего класса. Между партией и беспартийной массой существует различие как между передовой и более отсталой частью рабочего класса. Но различие между партией и беспартийными не должно превращаться в отрыв партии от класса. Если бы партия оторвалась от своего класса, то она не могла бы вести за собой рабочие массы, а сама превратилась бы в замкнутую секту.
Этой диалектической взаимосвязанности партии и класса, основанной на взаимном доверии, совершенно не понимает контрреволюционный троцкизм. Троцкий в методологическом отношении стоит в этом вопросе на позициях теории равновесия. C тех пор как производительные силы переросли рамки национально-буржуазного государства, сознание масс, пишет Троцкий, «было выбито из относительного равновесия предшествовавшей эпохи…» Но пролетариат «ещё не стал сознательно и беззаветно на путь открытой революционной борьбы; он колеблется, переживая последние моменты неустойчивого равновесия»[223].
Троцкий изображает пролетариат какой-то пассивной слепой силой, всецело зависящей от условий внешней среды, от внешних сил и не знающей своего собственного внутреннего развития. Пролетариат, по Троцкому, борется или пытается бороться с капитализмом не благодаря внутреннему развитию противоречий капиталистического способа производства, а благодаря толчкам, получаемым извне. «Достаточно решительного толчка слева или справа, — говорит Троцкий‚ — чтобы сдвинуть пролетариат на известный период в т у или другую сторону. Мы его видели в 1914 г., когда соединением империалистических правительств и социал-патриотических партий рабочий класс был сразу выбит из равновесия и брошен на путь империализма»[224].
По Троцкому, империалистические правительства и социал-империалисты толкают рабочий класс вправо, задача же компартии заключается в том, чтобы толкать рабочий класс влево. Отношение между партией и рабочим классом выступает как отношение между двумя внешними силами, из которых одна толкает и выводит из неустойчивого равновесия другую. Это непонимание единства партии и рабочего класса ведёт Троцкого и его барско-пренебрежительному и в то же время высокомерно-покровительственному отношению к пролетариату.
Взгляд Троцкого на взаимоотношения пролетариата и его партии по существу — если отбросить фразёрскую шелуху Троцкого — ещё в период первой русской революции сводился к следующему. Русская революционная интеллигенция ставила перед собой «демократические» задачи — свержение царизма. Но встаёт вопрос: как это осуществимо? Какие классовые силы могут выполнить эту задачу? «Откуда взять сил для возобновления борьбы с самодержавием»? Революционная интеллигенция приходила к выводу, что единственной силой такой является пролетариат. Значит, нужно опереться на пролетариат. Но эта необходимость для революционной интеллигенции опереться на пролетариат требует известной «дани», — интеллигенция поэтому должна признать «классовую доктрину международного революционного пролетариата».
«Это та дань, — пишет Троцкий, — которую часть русской революционной интеллигенции платила и платит классовой доктрине международного революционного пролетариата — марксизму, который дал ей прежде всего ответ на „демократический“, не на „пролетарский“ вопрос: „Откуда взять сил для возобновления борьбы с самодержавием“, но который поставил её политическую совесть под контроль классовых интересов, как борца за политическую свободу»[225].
Таи рисовалось Троцкому взаимоотношение партии и пролетариата. Партия для Троцкого — это прежде всего революционная интеллигенция, которая ставит себе «демократические» задачи и использует пролетариат для выполнения своих задач.
Совершенно очевидно, что здесь не только нет ленинского понимания взаимоотношения партии и пролетариата, но по существу отрицается гегемония пролетариата в революции. О какой гегемонии может итти речь, когда для Троцкого пролетариат есть лишь некоторая пассивная сила, находящаяся в неустойчивом равновесии, которую используют революционные интеллигенты, платя ему «известную дань». Ясно, что концепция Троцкого о взаимоотношении пролетариата и его партии отрицает руководящую роль пролетариата в революции.