Заинтересован ли пролетариат в сохранении всей капиталистической системы и поддерживающего эту систему государства? Социал-фашист Кунов считает, что «рабочий класс сильнейшим образом заинтересован в государственных учреждениях, в государственной экономической политике и культурном развитии государства»[234].
С точки зрения Кунова, классовая борьба может также хорошо вестись и парламентским путём, а «применение грубой силы отнюдь не является необходимым условием классовой борьбы». Кунов как агент буржуазии пытается «классовую борьбу» вести в рамках и пределах существующего капитализма. «Классовая борьба», не выходящая за пределы капитализма, — вот смысл учения Кунова. У Маркса классовая борьба должна выводить за пределы старой экономической формации, создавая новое общество. В этом — революционное содержание теории классовой борьбы. Оппортунисты направляют своё усилие на то, чтобы вытравить это революционное содержание и пытаются изобразить такую «классовую борьбу», которая не должна выводить за пределы капиталистической формации.
В этих же целях Кунов смешивает пролетариат с люмпен-пролетариатом, который так же мало революционен, как и мелкая буржуазия. Кунов додумался даже до утверждения, что пролетарий и рабочий — не одно и то же. C точки зрения Кунова, к пролетариату принадлежат не только отдельные категории рабочих, но и опустившиеся до босячества дворяне (типа «барона» в пьесе Горького «На дне»), и бывший фабрикант, которому нечем жить, неимущий мелкий чиновник и некоторые плохооплачиваемые мелкие служащие, и безработные художники и писатели, так называемый «интеллигентный пролетариат», или «пролетариат стоячих воротничков». Но все эти «пролетарии», по мнению Кунова, не принадлежат к рабочему классу. С другой стороны, согласно Кунову, квалифицированный рабочий, получающий относительно высокую заработную плату, не является пролетарием.
Таким образом Кунов пытается делить на классы «рабочих» и «пролетариев» по принципу: имущие и неимущие, лучше или хуже оплачиваемые. Отмежевавшись на словах от распределительной теории, Кунов на деле остаётся на той же самой точке зрения — он исходит из размеров дохода.
Социально-классовый смысл этого куновского новшества совершенно ясен: буржуазии нужно распылить классовую сплочённость рабочего. Поэтому она стремится оторвать квалифицированного рабочего от безработного и неквалифицированного. Для этого буржуазия подкупает верхушку рабочего класса, оплачивает её несколько выше за счёт колониальных грабежей и создаёт рабочую аристократию. Такова капиталистическая практика. Эту практику теоретик Кунов «обосновывает», подводит под неё теоретическую базу. Создаётся полное единство буржуазной практики и социал-фашистской теории!
Распределительные теории классов, подчёркивая один из моментов определения классов (отношение к средствам производства), понимают его в смысле простых имущественных различий. Они отбрасывают исторически определённую систему производства, построенную на классовой эксплоатации, отбрасывают классовые противоречия. Они отбрасывают и роль класса в общественной организации труда. B другую ошибочную крайность впадают технико-организационные теории классов, которые совершенно упускают из виду отношение к средствам производства как основу классовой эксплоатации, которые чужды историзму, необходимому при определении классов. Эти теории выводят принадлежность к тому или другому классу, исходя из технической роли в общественной организации производства, которую выполняет то или другое лицо, из их «расстановки» в техническом процессе.
Наиболее типичными в этом отношении являются теории классов Богданова и т. Бухарина.
Богданов считал, что классы возникают потому, что организаторские функции в обществе всё более отделяются от исполнительных функций. В первобытном коммунистическом обществе все члены общины выполняли одинаковую работу. Но с развитием техники, с разделением труда и ростом общины появилась потребность в более сложных расчётах и организации самого производственного процесса. Наряду с непосредственными выполнителями выросли группы лиц, организующих производство и войны во главе с патриархом. Постепенно эта группа лиц, по Богданову, выделилась в особую касту, задачей которой было только руководить; остальные члены должны были быть только исполнителями. Так организаторский труд отделился от исполнительного, и образовались господствующий класс и класс угнетённый.
Богдановская теория происхождения классов хотя и говорит о развитии производительных сил, но конструирование классов идёт у Богданова не на основе развития производительных сил и монополии господства классов на средства производства, а на основе отделения организаторской роли от исполнительной. Господствующие классы стали господствующими потому, что они выполняли руководящую роль в производственном процессе. Господство класса выступает у Богданова как функция, следствие его руководящей роли в производстве. Если применить эту теорию к классам феодального капиталистического общества, то это будет означать, что капиталист потому стал капиталистом, что он когда-то играл руководящую, организаторскую роль в производстве. На самом деле капиталист выступает как организатор, руководитель на фабрике только потому, что он монополист собственных средств производства. Функция руководства принадлежит ему потому, что он капиталист. Самая руководящая роль капиталиста вытекает из самого капиталистического способа производства, из места капиталиста в этом историческом определённом укладе, из отношения его к средствам производства.
Богдановская теория происхождения классов имеет своей основой его идеалистическое понимание человеческого опыта и механистическую методологию, базирующуюся на теории равновесия.
Теория равновесия служит методологической базой при определении классов и у т. Бухарина. Общество и природа, как мы уже знаем, у т. Бухарина находятся в равновесии. Точно так же и в обществе различные элементы находятся в равновесии, потому что различные классы «так прилажены друг к другу, что возможно их одновременное существование».
У т. Бухарина речь идёт о равновесии классов. Вместо борьбы классов, их вечного движения и изменения за исходный пункт берётся их застывшее равновесие. Тов. Бухарин считает, что борьба классов есть нарушение равновесия. «Борьба и есть нарушение равновесия»[235]. За исходный принцип берётся состояние равновесия классов, потом это равновесие нарушается и вновь устанавливается на новой основе. Борьба классов у т. Бухарина выступает как производный момент от равновесия между средой и системой, между природой и обществом. Тов. Бухарин определяет классы как техническую расстановку людей в процессе производства, делая подчинённым моментом распределение средств производства. Эти различным образом расставленные люди делятся на классы. «Причём основанием этого деления является различная роль в процессе производства»[236].
Классовые общественные отношения людей т. Бухарин сводит «к размещению людей в пространстве». Определённое размещение людей в пространстве и устанавливает производственные отношения: «Каждый человек имеет, как мы уже писали, — говорит т. Бухарин, — своё место точно так же, как винтик в часовом механизме»[237].
Стоит сравнить ленинское определение классов и определение классов т. Бухариным, чтобы понять всю механистичность и эклектичность определения классов у т. Бухарина. Определяя классы, т. Бухарин выдвигает на первое место как решающий и основной признак классов роль в процессе производства. «Под общественным классом разумеется совокупность людей, играющих сходную роль в производстве, стоящих в процессе производства в одинаковых отношениях к другим людям, причём эти отношения выражаются так же и в вещах (средствах труда)»[238].
Тов. Бухарин главное отличие видит в роли того или другого лица в производственном процессе, в то время как Ленин выдвигает на первый план место данного класса в общественном производстве и, следовательно, отношение к средствам производства. «Основной признак различия между классами — их место в общественном производстве, — пишет Ленин, — а, следовательно, их отношение к средствам производства. Присвоение той или другой части общественных средств производства и обращение их на частное хозяйство, на хозяйство для продажи продукта — вот основное отличие одного класса современного общества (буржуазии) от пролетариата, который лишён средств производства и продаёт свою рабочую силу»[239].
На первый взгляд различие формулировок Ленина и Бухарина может показаться несущественным — чисто словесным. Могут спросить — «какая же разница между формулировкой: „сходная роль в производстве“ и „место в общественном производстве“»? Поясним примером. Возьмём нарождающегося кулака, который нанимает батрака. Нарождающийся кулак может работать вместе со своим батраком, может даже столько же работать, как и батрак. Их «пространственная расстановка», их техническая роль в производственном процессе, как определяет т. Бухарин, может быть приблизительно одинакова. И, несмотря на это, их место в общественной организации производства различно. Один является собственником средств производства, производит товары для продажи, эксплоатирует наёмную рабочую силу, а другой лишён собственности на средства производства и эксплоатируется кулаком. Один — деревенский капиталист, другой — сельскохозяйственный батрак. Кулак и его батрак занимают совершенно различное место в общественном производстве, имеют различное отношение к средствам производства. Отсюда и их классовое различие. Определение классов, данное т. Бухариным, смазывает существеннейшую сторону определения классов и потому оно и послужило теоретической основой правого оппортунизма.