вредительством в научной области: под маской марксистской фразеологии произрастала рубинщина в политэкономии, кондратьевщина на аграрном фронте. Враждебное классовое влияние в «марксистском» одеянии проявлялось также в литературоведческих теориях Переверзева, Воронского и др. Наиболее характерными проявлениями влияния буржуазной идеологии в самых различных областях теории, в особенности философии, были механицизм и меньшевиствующий идеализм.
Характерным признаком остатков буржуазного влияния на нашу идеологию является отрыв теории от практики, весьма ярко выразившийся в том, что совершенно не разрабатывались проблемы советской экономики, игнорировались проблемы теории и практики пролетарского литературного движения, проблемы ленинизма, современные боевые проблемы исторического материализма. Этот отрыв сам выражал практику, но практику, чуждую пролетариату. Так например переверзианское опошление марксизма шло по линии грубого механистического, по существу фаталистического понимания отражения в литературе классового бытия. Переверзев в литературе весьма последовательно выражал меньшевистское мировоззрение. Вместе с тем у того же Переверзева вульгарный материализм соединяется с идеализмом; литературное и вообще художественное творчество осуществляется, по Переверзеву, лишь на основе классовой психологии, которая отделена у него от идеологии. Мы уже указывали, критикуя воззрения Плеханова, что при этом противопоставлении идеологии психологии последняя превращается в подсознательную область в духе бергсоновской или фрейдистской идеалистической теории. Такое идеалистическое понимание художественного творчества особенно сильно выпячивает Воронский, смыкаясь в этом с Переверзевым, в своей теории «непосредственного видения» мира, непосредственных впечатлений художника и поэта, — теории, по существу разоружающей пролетарскую литературу перед лицом буржуазных влияний, ибо она отрицает в её создании активную роль пролетарской идеологии.
Идеологический фронт развивается не как мирное, гладкое, культурное строительство, а как фронт ожесточённой классовой борьбы, в котором враг подчас прибегает к весьма изощрённым облачённым в «марксистскую» фразеологию приёмам, требующим особой бдительности со стороны пролетариата.
Вопрос о пролетарской культуре, о путях её развития есть, с одной стороны, вопрос об отношении пролетариата к наследству буржуазной культуры и, с другой стороны, вопрос о социалистической сущности пролетарской культуры. А этот последний вопрос включает в себя также и такую проблему, как переделка в процессе социалистического строительства и культурной революции миллионов рабочих и крестьян в сознательных строителей социализма. Вопрос о пролетарской культуре — это по существу вопрос о развитии всей совокупности форм пролетарского общественного сознания.
Не удивительно, что по вопросу о строительстве пролетарской культуры у нас создалось много антимарксистских и антиленинских теорий. Два крайних антимарксистских полюса в этом вопросе представляют богдановско-бухаринская и троцкистская точки зрения, а между ними, или вернее эклектическим соединением этих точек зрения, являются взгляды меньшевиствующего идеализма на культурную революцию.
Богдановская теория пролетарской культуры связана со всей его идеалистической теорией идеологии и культуры. «Культура, — говорит Богданов, — сводится к совокупности методов и средств организации социальной жизни людей»[389]. Организационные функции культуры и идеологии Богданов отрывает от материального бытия людей.
Идеология и так называемая духовная культура в целом не обладают никакой организующей ролью, если их рассматривать вне зависимости от определяющей роли базиса и классовой борьбы. Культура умирающей буржуазии мечется в неразрешимых противоречиях и ярко выражает собой анархию, крах капиталистического общества. Богданов же в соответствии со своими организационными схемами «феодальной» и «буржуазной культуры», совершенно абстрактно надумывает схему пролетарской культуры. В основу её Богданов кладёт коллективизм, о свойствах которого Богданов говорит вне всякой зависимости от конкретной обстановки классовой борьбы и диктатуры пролетариата. Одним словом, поскольку всякая культура «организует» общественную жизнь людей и каждый класс обладает культурой, пролетариату также необходимо выработать особую культуру по некоторым готовым абстрактным коллективистическим принципам и при её помощи «организовать» жизнь пролетариата.
Эта богдановская теория «пролетарской культуры» идеалистична, схематична, а тем самым и утопична: предлагается особым добродетельным людям, выращенным в особых парниках богдановских идей, создавать пролетарскую культуру. Богданов не понимает, что сама культура пролетариата является своеобразным фронтом классово политической борьбы пролетариата. Согласно его схеме она превращается в узкое буржуазное культурничество. Вот почему такое понимание пролетарской культуры — вне исторического её развития и вне классовой борьбы — было легко воспринято механицизмом и правым оппортунизмом в лице Бухарина.
Свою утопию пролетарской культуры в наших условиях Богданов пытался осуществить в организации так называемого пролеткульта, против идей которого очень резко выступил Ленин. Ленин критиковал и разоблачал богдановские и бухаринские идеи пролетарской культуры по двум линиям: во-первых, потому что богдановское понимание пролетарской культуры неисторично. Оно выбрасывает за борт значение буржуазной культуры для пролетариата. Оно забывает, что пролетариату, возможно преодолеть буржуазную культуру только в процессе завоевания её достижений, только в процессе критической учёбы. «Без ясного понимания того, что только точным знанием культуры, созданной всем развитием человечества и только переработкой её можно строить пролетарскую культуру — без такого понимания нам этой задачи не разрешить»[390]. Во-вторых, ленинская критика Богданова и Бухарина в вопросах культуры подчёркивает, что пролетарская культура не представляет собой узкого «культурничания», что она не может подчиняться надуманным схемам, а конкретно вырастает из практики революционной переделки пролетариатом капиталистического общества, — является фронтом классовой борьбы в период диктатуры пролетариата. Такое понимание пролетарской культуры нашло своё выражение в программе Коммунистического интернационала, принятой VI конгрессом Коминтерна. «Рабочий класс лишь в переходный период, лишь после завоевания им государственной власти, лишь разрушая буржуазную монополию образования и овладевая всей наукой, лишь на опыте величайшей строительной работы — переделывает свою собственную природу. Для массового порождения коммунистического сознания и для дела самого социализма необходимо массовое изменение людей, которое возможно только в практическом движении, в революции».
Если богдановская теория пролетарской культуры состоит в идеалистическом понимании этой культуры, то троцкистская постановка заключается в полном отрицании пролетарской культуры на том основании, «что прежде чем пролетариат выйдет из стадии культурного ученичества, он перестанет быть пролетариатом»[391]. Задачу пролетариата Троцкий видел лишь в том, чтобы «государственно овладеть элементами старой культуры». Несмотря на кажущуюся диаметральную противоположность в выводах обеих теорий, методологически их точки зрения родственны. Богданов и Троцкий свои теории создают вне учёта и понимания этапов роста пролетарской культуры в период диктатуры пролетариата: у первого — надуманное схематичное построение пролетарской культуры, у второго — её надуманное отрицание, неразрывно связанное с троцкистским отрицанием возможности для пролетариата строить социализм. Обе теории означают неверие в творческую инициативу пролетариата, исходят из забвения классовой борьбы в период диктатуры пролетариата, не понимают, как в практике социалистического строительства рождается и развивается эта культура. Соцсоревнование, ударничество, новое отношение к труду как «делу чести, делу славы, делу доблести и геройства» (Сталин) — это явления, которые выросли из творчества самих масс, которые составляют элемент пролетарской культуры.
Пролетарская культура не отделена китайской стеной от будущей коммунистической культуры, так же как вообще вся классовая борьба пролетариата есть его борьба за построение социализма. Однако пролетариат после завоевания власти строит свою пролетарскую, социалистическую культуру не в мирной обстановке, а в условиях ожесточённой классовой борьбы. Пролетариат критически перерабатывает весь опыт человеческой культуры, создаёт элементы нового социалистического сознания в борьбе с «силой привычки миллионов», с различными проявлениями буржуазного влияния и вредительства на культурном фронте. Отрицать социалистический характер культурной революции в условиях диктатуры пролетариата — это значит, во-первых, отрицать инициативу и творчество пролетарских масс в борьбе за социализм, и, во-вторых, это значит отрицать, что это творчество в период диктатуры пролетариата проявляется в классовой борьбе и направлено на построение социалистического общества. Троцкистская точка зрения по вопросу о культуре тесно связана с теорией перманентной революции Троцкого. Правый оппортунизм, не видящий действительных путей и средств создания пролетарской культуры, в конечном счёте означает капитулянтство на деле перед буржуазной культурой. Архи-«левая» троцкистская постановка вопроса, отрицающая пролетарскую культуру во имя социалистической культуры будущего, на деле совпадает с правым капитулянтством перед буржуазией по вопросу о культуре и с правооппортунистическим замазыванием классовой борьбы.