Каждый, кто хоть немного знаком с культурно-политической жизнью Германии до прихода к власти Гитлера и национал-социалистов, — кстати демократического прихода к власти, — каждый ищущий ответы на мучительные вопросы нашей действительности, каждый максимально непредвзятый наблюдатель истории Веймарской республики, с одной стороны, и буржуазной революции в нынешней России, с другой стороны, не может не заметить, не почувствовать поразительного сходства, подобия поведения тех немцев, их внешнего вида, морали, их отношений, их политических споров и проблем, — поразительного подобия того их поведения и мировосприятия с поведением и мировосприятием наших людей сейчас. Расовое же сходство, принадлежность к северо-европейскому культурно-психологическому типу делает это подобие более, чем каким-то странно знакомым, — почти современным нам.
Приведем один из примеров схожести наших проблем с их проблемами того времени, который позволяет сделать важные заключения.
В 1931 году во внутриполитической борьбе Веймарской республики стали потихоньку, но неуклонно, шаг за шагом набирать влияние и силу националистические и национал-патриотические партии и движения, — а их было множество, отнюдь не только национал-социалистическая партия Гитлера. В известном смысле, поворотным пунктом в этом обращении немцев к национализму стал скандал вокруг американского фильма по роману Ремарка “На Западном фронте без перемен”.
5 декабря 1930 года фашиствующая организация национал-социалистического движения сорвала показ этого фильма в берлинском “Моцартзаале”. Под руководством доктора Йозефа Гебельса боевики движения бросали в просмотровый зал бомбы со слезоточивым газом и пускали мышей, а в громкоговорители оглушительно заявляли: “Этот фильм — позор для Германии!”, — разъясняя, что он антинемецкий и создан жидовским капиталом. И вдруг государственная машина гнилой Веймарской республики, управляемой людьми, вроде наших либеральных “демократов”, — вдруг она запрещает этот фильм для показа в Германии. В парламенте разразился скандал. Левые и либералы вопили, что это уступка грязным инстинктам толпы, что это антидемократическая цензура и пр. В ответ им весьма характерное замечание сделал депутат от Народной партии фон Кардорфф; он сказал то, что было очевидным для многих: “Слишком далеко идущий пацифизм уже способен убить наши жалкие, последние остатки воли к защите интересов страны”. И такое заявление было сказано в Германии, которая еще помнила мощь своих армий в Первой мировой войне! Столь трагическое состояние страны стало следствием продолжительного морального, нравственного, духовного разложения немцев после буржуазной революции 1918 года, упадка у них социальной культуры поведения. Сложившееся положение дел стало угрожать самим основам германской государственности, поэтому правящие круги пошли на запрет кинокартины “На Западном фронте без перемен”, несмотря на все связанные с таким шагом последствия. В конце концов республиканский парламент в марте 1931 года все же утвердил запрет на показ фильма, что стало первой политической победой национал-социалистов на общегерманском уровне.
Разве не подобное разложение духа и морали мы наблюдаем в нынешней России, которая всего десятилетие назад была второй Сверхдержавой?
После же нескольких лет правления Гитлера, после предпринятых режимом национал-социалистов революционных мер по принципиальному изменению мировоззрения немцев, немецкая культура совершенно преобразовалась по содержанию и по форме, отражая то, что Германия стала совсем иной, изменилась абсолютно! Изменился человек, особенно молодой человек, изменилось качество общества, общественных отношений, социального поведения, внешнего вида людей. Это уже была национальная цивилизация, городская цивилизация, готовая к любой самой жесткой конкурентной борьбе на мировых капиталистических рынках. То же самое было во Франции после режима Наполеона I; то же самое было в Италии, в Японии и других проходивших через те или иные формы национальной революции странах.
Гитлер в своем завещании отметил главное, что сделал режим национал-социалистов — воспитал в молодежи национальное самосознание; можно проиграть войну, но этого факта изменить уже нельзя. И Гитлер подчеркнул, что это будет основой будущего возрождения могущества и процветания Германии. Фактически, справедливость этого вывода признал в 1988 году председатель бундестага ФРГ в своем скандальном заявлении, мол, не будь Гитлера, немцы не жили бы сейчас так хорошо и не были так уверены за свое экономическое благополучие.
Как бы не пугали обывателя русским фашизмом определенные силы, явно эгоистические силы, с явными групповыми интересами, но России, Украине, Белоруссии, объединенным в единый политико-экономический организм, предстоит пройти через ту или иную форму русского радикального национализма, то есть революционного террора городского национализма, призванного творить городскую цивилизационную культуру индивидуального и социального поведения. Потому что только русский национализм способен политически пробудить самые духовно здоровые силы народа, преодолеть сползание населения России, Украины и Белоруссии к моральной и социальной деградации, ставя целью не возрождение старых, отживших традиций народной культуры, а пробуждение творчества в деле создания традиций новой, национальной культуры, с помощью которой будет осуществляться воспитание безусловно наиболее эффективных социальных отношений городской жизни, собственно цивилизованных общественных отношений, необходимых высокотехнологичному промышленному производству. А без решения такой задачи нас ждет экономическая, политическая, моральная и духовная катастрофа, абсолютный исторический тупик. Хотелось бы в этой связи напомнить, что Гитлера еще до прихода к власти назвали Спасителем нации. Так же называли и Наполеона I во Франции.
Почему же русский обыватель так боится русского фашизма? Почему наши патриоты так шарахаются от одного слова фашизм? По тем же трусливо-обывательским причинам, по которым ужасались деяниям Петра I его современники. Тогда ведь тоже многие видели — что-то не так, нет никакой идеи дальнейшего развития страны на прежних мировоззренческих основаниях и нужны перемены, иначе России не выдержать нарастающего давления Западной Европы. Значительное число здравомыслящих людей понимало, что России для выхода из исторического тупика надо полностью изменить самое себя. Но огромное большинство при этом надеялось, что все дело в царе, де, вот придет к власти новый молодой царь Петр Алексеевич, издаст хорошие указы и сразу все станут жить и богаче, и лучше, не хуже немцев, и можно будет при этом не напрягать умственных усилий, не слезать с печи, не стричь бороды, не рисковать жизнью, быть православно добренькими и с чистенькой совестью. А царь Петр потребовал учиться борьбе, учиться напряжению общенародных сил и воли к военному противостоянию, потребовал нового качества служения государству, потребовал решительного изменения образа жизни боярской аристократии и дворянства, решительного поворота к иной культуре общественного сознания всего правящего класса.
Радикальный национализм, фашизм приходит к власти только вследствие провалов либеральных и патриотических политических движений решить задачи ускоренного социально-экономического развития в новой общественно-экономической формации — рыночном капитализме. Он приходит к власти в качестве силы радикальной и решительной для модернизации общества, без чего оказывается невозможной интеграция в мировую рыночную экономику и одновременно конкурентоспособное производство товаров, то есть для страны невозможным оказывается экономическое и политическое выживание в мировом рынке.
Поскольку основой основ жизнеспособного при интеграции в мировой рынок общества является развитый, предприимчивый, трудолюбивый, деятельный, физически здоровый и выносливый человек, постольку политические проблемы политического национализма связаны в первую очередь с воспитанием такого человека, с подготовкой соответствующего молодого поколения. Поскольку такое общество должно быть обществом высокой самодисциплины, высокой организованности, постольку политические проблемы национализма связаны с решительным созданием самого дисциплинированного общества, какое можно создать на данный исторический момент мирового промышленного развития в демократической самоорганизации — общества национального, с воспитанием в нем глубокого историзма городского и государственнического самосознания, цивилизованного самосознания. То есть человек этого общества должен быть в высшей степени социальным субъектом, с высокой культурой социальной ответственности и глубокой верой в собственные моральные силы, в свои способности, возможности, ибо без такой моральной силы невозможно прорваться и утвердиться на мировом рынке, где уже и без новой буржуазно-капиталистической нации слишком тесно. Это должен быть Сверхчеловек, причем ни в коем случае не одиночка, но один из многих и многих. Он должен быть уверен, убежден в своем праве быть лучше представителей других наций, жить лучше других, добиваться успехов больших, чем способны добиваться другие. В известном смысле, русский национализм за пятнадцать-двадцать лет своего режима должен из безвольной и вырождающейся народной среды русских выделить молодежь и создать из нее нацию-спортсмена экстра-класса, морально и физически готовую, жаждущую побеждать при любой конкуренции, при любом соперничестве. Без такой нации, без такого Сверхчеловека говорить в современном мире об интеграции в мировую экономику возможно постольку, поскольку привязываешь себя в ней в качестве сырьевого придатка, неравноправного партнера, партнера второго сорта, который обречен жить как страна второго сорта, приспосабливаясь и подлаживаясь под интересы государств и наций более сильных, более национально эгоцентричных.
Именно по этим причинам каждая промышленная нация создает социальный идеал Сверхчеловека — будь то Супермен в США, будь то ниньзя или самурай в Японии, будь то белокурая бестия в Германии и так далее. По этой же причине, как важнейший социальный заказ и политическая потребность, начинают развиваться национальные приключенческие направления культуры, авантюрные жанры. Все это создает культурный фон для воспитания молодежи в готовности вести борьбу за интересы национальной экономики на мировых рынках.