Учитывая масштаб и сложность укреплений, в атаку готовили две штурмовые группы от двух рот. Заходить должны были с обеих сторон, с севера и с юга. Охват полукругом, дабы не просто взять опорник, выдавив обороняющихся, а ещё и не дать уйти этим защитникам. Задача на уничтожение. Поддержка — бегемоты-восемь, с ЗОПов. Никакого шапкозакидательства, всё воспринималось адекватно, бой сразу планировался как тяжёлый, в том числе с учётом упомянутого качества укреплений, к тому же и долгий. На смену штурмам, в резерв, определили дополнительно ещё группы, чтобы после штурма немедленно обеспечить на позициях закрепление.
Выдали нормальную по плотности и времени артподготовку, при которой танкисты и арта кошмарили опорник как могли, но полностью развалить там всё не получилось. Бой начали штурмовики из лесополосы с длинной стороны, от опорника «Тойота». Первая их задача — обозначить штурмовые действия и обеспечить огневое подавление. Работали стрелковым, пулемётами, две «собаки» (АГС–17 «Пламя»). Ответка со стороны «Крыма» пошла незамедлительно. Каждую минуту жёстче и жёстче. Огонь продолжал усиливаться по нарастающей. Однако чем выше была интенсивность, тем больше чувствовалось, «немцы» не выдерживают, подтягивают на фланг, где завязался бой, всё что могут. И всех. Это было замечательно, пошло как и планировалось.
С другой стороны от «Паука» выдвинулась вторая штурмовая группа. Иногда ползком, но больше короткими перебежками. Рискованно, но залечь, чтоб прижали на открытке, риск не меньше, а учитывая факт: бой в разгаре — на подход по-тихому, ползком надежды не было. Рывком-бегом, короткими перебежками — оправдано вдвойне. Исполнили крайне удачно. Почти всё огневое противодействие на себя нагребли бойцы первой группы. Правда, они понесли потери ещё на подходе: их заметили при выдвижении, накрыли ВСУ артой, вот они сыграли своё, постоянно зависшие в небе наблюдатели. Так случились у группы и «двести» и «триста». Попробовав крови, нацисты зацепились за эту группу и явно посчитали, что, раз закусили, могут добить, а при такой ожесточённости огневого давления ещё и поверили, что штурм «срисованная» группа начала сходу, с этого направления, тем упустили атаку с фланга «Паука».
Всё, вторая группа зашла в окопы. Вырыты правильно, углами, исключив стрельбу вдоль окопа. Здесь «немцы» имели кой-какое преимущество прежде в эффективности бросков гранат. Они отлично знали конфигурацию укреплений, углы, направление изгибов. Штурмовики в целом представляли схему, с коптеров разведка была, но одно дело схемы, совсем другое — обжиться и ногами набегать. Продвижение в окопе, оно же как сначала летит граната, потом штурмовик идёт стрелять. Забрасывать гранату за угол это одно дело, а перебрасывать вдаль, находя броском окоп, сложнее. Да и за угол забрасывать, лучше заранее понимая, где от стены рикошетом граната отлетать будет и куда.
Упорство и выучка в помощь — прошли, преодолевая всё, двигались не торопясь, но и не застревали. При штурмовых действиях в окопах, если испугался и завис в точке, тебя нащупают, определят, а дальше дело техники — гранатами забросают по любому, с рук или с дронов. Нельзя бояться, сидя в одном месте, бойся наступая, продвигаясь вперёд, ну и, конечно, двухсоть «пугальщиков», чтобы некому было в тебя гранатами кидаться.
Заметались вороги, пришло осознание, что за спиной проблемка образовалась, которая для них «сплошной каюк». Пришлось направлять своих стрелков на встречный бой в окопах. Иначе никак. Иначе всё бы закончилось быстро, ударом в спину. Завязался позиционный окопный бой. Врага не видишь. Угадываешь. По выстрелам, по наитию, по расчёту, где он должен быть. Туда гранату, потом ствол и очередь. Если в ответ ничего, ещё гранату, снова из автомата очередь, потом посмотреть, там и решать, двигаться дальше или нет.
Как заметно стих огонь с их фланга, рванула вперёд и первая группа. Зашли со своей стороны. Совсем погрустнели защитники. Но загнанная крыса, она есть крыса крайне опасная, никакого облегчения штурмам с того не случилось — бой ожесточился ещё больше. Всё же с нами Бог, не выдержали нацисты, не за деньги же натовские им умирать, сложно им без духа победителя. Прямой встречный бой и показал, кто есть продолжатель дедов доблести. Что ещё могло передвигаться, решили валить. Выскочили на обрыв, но высоко — метров пятнадцать, не хватило им смелости, куража-азарта или ещё чего, не прыгали, поползли спускаться. С боку их приняла маневренная огневая группа. Положили всех как в тире, никто до воды не дошёл.
Штурм «Крыма» шёл восемнадцать часов. Наконец успокоилось, на позициях разместилась рота закрепления. Штурмовики расселись, отдыхают. Кто курит, кто смотрит в одну точку, отходняк ловит. Воду пьют. Очень много пьют. Устали, не то слово, вымотаны в ноль. Вру. Нагло и беспардонно. Наговариваю почём зря. Командир бы приказал, встали бы и отбили любой контрнаступ. Без вопросов и уточнений. Но командир дал команду на отдых, значит нужно исполнять это. Бойцы роты закрепления что-то спрашивали, им не отвечали или отвечали односложно. Сильно уж расслабляет команда на отход. Удачный штурм, настроение есть, улыбаются даже, но говорить никак не получается.
Иногда что-то, междометьями. Их рассказ закончился там, в окопах, что могли и кому могли, всё сказали, очень подробно, больше просто никак, да ещё этот приказ: отдыхать.
Соседи, бригада, начали вход в саму Авдеевку.
Сын Якова. Просто день
Тепло и яркий свет солнца, в голову лезли мысли. Не сторонние, профессиональные, но всё равно забавные. Какого цвета лучше иметь форму штурмовику? Цифру? Мультикам? Когда штурмы проползли, перебежками пробегали, падая и перекатываясь в бою в окопах, любая форма становится одним цветом — цветом глины. Дождь глину не смывает, она отлично держится толстым слоем, который нельзя водой сбить, ножом только отскребать. Так что, какая бы ни была расцветка лучше, в итоге война всегда в форме цвета «глина», если с погодой повезёт. Глина ни пулю, ни осколок не держит, здесь от неё пользы нет. Но погода антидрон: дождь, снег, туман — всё равно самая лучшая.
День начался хорошо. Квадрокоптер был услышан, потом увиден. Камикадзе с привязанным гранатомётным выстрелом. Это серьёзно. Может танк остановить, а может при удачном попадании и сжечь. Не дай Бог, залетит в блиндаж, вряд ли кто потом сам с этого блиндажа выйдет, если вообще выйдет. Понимаю: пока вижу, нельзя отпускать. Автомат вверх. Прицеливание через мушку очень условно. Мушка закроет такую маленькую цель полностью. Главное — вставка, чёткое и жёсткое удержание оружие по всем параллелям. Жёсткость удержания в меньшей степени позволит уводить автомат вправо вверх при стрельбе очередью. Да, длинную очередь и не удержать, тем более на подвижной мишени. Непредсказуемо подвижной. Только короткими, но часто. Поймал глазами, вставился. Берём упреждение, с проводкой по траектории полёта. Давай, давай, давай. Попал! Коптер перевернулся и начал стремительно терять высоту, затем вообще камнем вниз. Удачное утро, но дальше день не заладился, хотя могло закончиться куда хуже.
Разведчик, вероятнее всего, летал очень высоко. Этого не было ни слышно, ни видно, а квадрокоптер он или самолётного типа, то вообще всё равно. Но непреложным фактом было, что наш опорник срисовали и навели арту.
Переживать артналёт, оно не впервой, штука крайне неприятная, просто есть дискотеки (обстрелы), очень даже запоминающиеся. По поверью, снаряд в одну воронку дважды не попадает, но практика показывает, что бывает всё. Дело в плотности огня, в количестве выпущенных снарядов. Порой им в небе тесно, а разрывы образуют сплошную огненно-земляную стену. Сегодня артналёт был из таких, особенных. Чтобы выжить, бойцы вгрызаются в землю насколько возможно. Даже уже вырытые в полный профиль окопы, с «лисьими норами», очень хочется углубить — дальше, дальше, к центру планеты. Но это всё противоосколочные мероприятия, в том числе окопы и роют зигзагами, чтобы осколки от попавшего внутрь снаряда разлетались в пределах ближайшего поворота. Прямое попадание крупного калибра не держит и блиндаж, если он не в бетон залит.
Страха не было. Только злость. По нарастающей. Оттого что сделать ничего не можешь. Не видишь, кому и что сделать. Отсюда и злишься на всё вокруг, до скрежета зубов. Да, вражьи координаты начали вычислять, своя арта отработает, наверно, и горох насытят. Учитывая плотность выстрелов с той стороны, можно предположить количество привлечённых орудий. Явно не один дивизион. Но пока наши контрбатарейной ответкой заглушат нацистов, нужно делать всё, чтобы самому прожить и пережить.
У входа в блиндаж командира роты лежали ящики БК, случайность. В момент начала обстрела их как раз перетаскивали в блиндаж, чтобы спрятать от таких вот неприятностей. Ну и не на открытой части окопа лежали, уже в блиндаже, вот только недалеко внутри, на пороге практически, то есть не самой глубокой части укрепления. Снаряд попал не в скат блиндажа, а в окоп совсем рядом, в метре. Взрывная волна и осколки пришлись в аккурат в ящики с этим БК. Пожар. Началась детонация. Взрывная волна с осколками от разрыва снаряда и детонирующего БК пошла внутрь блиндажа.
Там бойцы. И командир. Какая длинная мысль. Целых полсекунды. Но ноги её опередили. Ноги бросили тело туда, к мужикам. Взрывы — это не только ударная волна и осколки, это ещё огонь и пороховые газы, выдавливающие весь воздух-кислород и заполняющие весь объём закрытого пространства. Сейчас в блиндаже пламя и газы от взрывов артиллерийского снаряда и БК. Вход перегородило упавшее бревно. Непонятно, сколько оно весило. То ли один килограмм, то ли сто один, но оно было выброшено куда-то в сторону вверх. Кем? Мной? Не помню. По траектории полёта бревна, может, ещё один квадрик сбил? Так далеко улетело. Шутка. Почти. Главное, не дышать, не хватануть раскалённого угарного газа.
Первый был почти у входа. Ему досталось больше всех, он словил разрыв больше. Его и срочно наверх. Конечно, артобстрел ещё не закончен, там, безусловно, опасно, но здесь, в блиндаже, не выжить точно. Дальше снова внутрь. Из-за дыма ничего не видно. Кажется, горит всё. Что не может гореть, всё равно горит. Пекло. Кожа плавится. Это значит, у ребят внутри совсем нет времени ждать. Нырок в пекло. Второго обнаружил по звуку, что-то крикнул. Кто и как, вообще непонятно, вытащить, там разберутся. Третьего и четвёртого уже не осознавал как, всё происходило, будто со стороны наблюдаю. Точнее не понимал, как было внизу, в блиндаже, наверху свет, солнце и судорожный глоток воздуха. Аж в глазах помутнело. Один выдох, один вдох, больше нельзя, нет времени. Очень хочется, но нельзя, там ещё командир, у него нет времени на мои подышать. Вытащил. Думал всё, больше в этой мешанине обвалившейся земли, брёвен и остального непонятно чего найти никого невозможно. Но вариантов не было. Командир был там, обязан его вытаскивать. Получилось у обоих. Один выжил, второй вытащил.