— Не что, а кто, — ответила Гермиона, имея в виду на тот момент вполне конкретного персонажа со шрамом во весь лоб, дико мешающего чтению очень сложного для восприятия тома по трансфигурации неживого в живое. – Мужчина! Р-разор-рвала бы!
— Понятно, – пробормотал мальчик и удалился. Ну откуда было заучке знать, что на самом деле Гарри размышлял над вопросом, как заставить драконицу убраться от кладки ее яиц на время, достаточное, чтобы он, Гарри, смог украсть оттуда подброшенное золотое яйцо. По всему выходило, что наиболее просто ее чем-нибудь для этого разозлить.
— Рон! – Позвал Гарри бывшего друга, что за последний месяц внезапно обратился в самого настоящего врага. Злобного и пакостливого. – Заработать хочешь?
Заработать рыжий хотел. Даже очень. Настолько хотел, что мигом забыл, что «Поттер — это самый настоящий предатель».
— Чего тебе надо? – Неприветливым голосом спросил он.
— Драконьи яйца. – Ответил Поттер. – У тебя же брат вроде драконологом работает?
— А яйца? Точно нет. Яйца, как и сами драконы под строгим учетом и запрещены к продаже частным лицам.
— Да не те яйца! Мне нужны яйца не дракониц, а драконов. Мальчиков.
Не то Рон думал о чем-то другом, не то был туповат от природы, но он не понял о чем речь, начав спорить:
— Поттер, ты дурак? У драконов яйца – у самок. А у самцов яиц отродясь не бывало!
— Сам ты дурак! Сказал бы просто, что у тебя яиц нет. И не выступал.
— В точку! У меня яиц нет! И не было никогда! – Рассердился Рон, обиженный в лучших своих ожиданиях, получить с бывшего друга побольше галеонов.
Вошедшие в этот момент в факультетскую гостиную, где и проходил весь этот разговор, Лаванда Браун и Парвати Патил хихикнули, густо покраснели и вихрем вымелись наружу.
А Гарри просто написал и отправил с совой письмо в аптеку мистера Малпентера, в котором и указал, что ему нужно по одному яйцу от самцов драконов следующих видов: Шведский тупорылый, Валлийский Зеленый, Китайский огненный шар и Венгерская Хвосторога. Яички драконов у аптекаря оказались в наличии в единственном числе, а именно Валлийского Зеленого, каковое и было Гарри доставлено. Причем, даже и не очень-то и за дорого. Зря перед Роном унижался.
А дальше было повторение пройденного, ибо варка основы для духов они проходили на третьем курсе. Осталось только поместить драконье яичко в получившуюся основу и дать настояться.
Утро дня состязания наступило. Гарри дождался, пока все остальные обитатели их спальни удалятся на завтрак и громко, с выражением, позвал:
— Добби! Ты мне очень нужен! – А кого еще ему было просить о помощи? Ведь не Грейнджер же, право слово.
— Великий Гарри Поттер звал Добби? Добби пришел. – Отрапортовал домовик, появившись.
— Вот, Добби, в этом флаконе духи. Их нужно будет сегодня разлить, когда я выйду на поле с драконом. И не просто разлить, а ровно за сто пятьдесят футов от края драконьего гнезда точно с той стороны, с которой дует ветер. И чтоб никто этого не заметил. – А что, книжки не только Гермиона читает. Гарри тоже. И он вычитал, что у драконов просто отменный нюх, которым они легко могут учуять добычу с расстояния до двух и даже трех сотен футов.
— Добби все сделает! — Пропищал домовик, взял в руки предложенный флакон и аппарировал.
Время в палатке для чемпионов тянулось нестерпимо медленно. Старшие чемпионы один за другим покидали ее, выходя на свои поединки, а Гарри все сидел, гадая, удастся ли у него задуманное. Наконец, и его время настало.
Ох и огромная же была эта дракониха! Она сидела посреди гнезда, а вокруг амфитеатром вздымались стены защитных магических щитов, за которыми прятались от глаз драконов жюри и зрители. Щиты были с односторонней прозрачностью, поэтому укрывшимся за ними, все происходящее на поле было отлично видно. И, разумеется, все внимание сидящих было сосредоточено только на мальчике и страшном драконе. Соответственно, Добби без проблем смог выполнить просьбу Поттера и разлить духи точно в указанном чертенком месте. Ну, почти без проблем. В ста пятидесяти футах с той стороны, откуда дует ветер, протянулся первый ряд каменных блоков, служащих основанием для скамейки жюри. А на скамье в строго отмеренной, нужной для Добби, точке, восседала худая задница директора Хогвартса, обтянутая лиловой мантией со сверкающими звездами. Вот под эту-то задницу Добби и вылил добрых полфлакона зелья. Вылил бы и все, но бурая жижа разлилась широко, впиталась в ткань мантии и уже начала стекать со скамьи на землю.
Невидимый Добби отошел чуть в сторонку, а на арене дракониха начала шумно принюхиваться. Ведь она сидела на защите кладки и не могла позволить постороннему дракону приблизиться к ней безнаказанно.
Хвосторога взревела, сердца зрителей замерли от испуга и щемящего восторга. А потом началась катавасия. Громадная рептилия, ведомая своим феноменальным чутьем, протаранила завесу барьера, разом оказавшись перед восседающим рядком жюри. Железная цепь только жалобно тренькнула, не выдержав напора этой машины для убийства. Дамблдор хоть и был дядечкой уже в годах, но реакции еще не утратил. Он мгновенно скастовал своей знаменитой волшебной палочкой заклинание физического барьера прямо перед надвигающейся на него оскаленной зубастой пастью. Барьер оказался больше ширины пасти и с честью выдержал удар, но сам директор, на которого и был завязал барьер, несмотря на всю свою магическую силу, оказался слишком легким и отлетел на выше расположенный ряд скамеек. К счастью пустых, так как для большей важности жюри сидело отдельно от прочих зрителей. Дракониха ощутила, как невидимый, но такой пахучий дракон удаляется, и ринулась в погоню. Директор, не успев до конца подняться на ноги, как был на всех четырех, так и припустил вверх по рядам скамеек. Дракониха, мерно и громко лязгающая своими чудовищными зубами, потянулась следом. От жара из ее пасти ткань мантии, облегающее то место у директора, которое уже утратило право называться спиной, затлела. От нестерпимого жара и лязга драконьих челюстей директор тонко завизжал фальцетом и аппарировал. Прочие члены жюри в это время разбегались как тараканы в разные стороны.
Добби, который со стороны наблюдал за этим представлением, вдруг понял, что ветер переменился. Он взглянул на поле, где все еще находился Гарри, с сомнением оценил уровень жидкости во флаконе с зельем, данный ему чертенком, и со вздохом аппарировал в ту сторону, с которой в это время начал дуть ветер. Там тоже оказались скамейки. В нужной точке тоже оказалась задница. На этот раз Ронова. Добби выплеснул на нее остаток зелья и аппарировал. Он достойно выполнил поручение Великого Гарри Поттера.
Дракониха, потеряв маячившую перед носом цель, вновь ощутила дух ВРАГА. Тот каким-то неведомым образом переместился от нее аж за пару сотен футов. Рыкнув, она ринулась в сторону, куда вело ее обоняние. Школьники, оказавшиеся на пути, с визгами и криками разбегались. Кое-кто наименее поворотливый получил внезапное ускорение от соприкосновения с шершавой драконьей чешуей. До полусмерти перепуганый Рон вскочил на ноги и замер на месте. Вокруг него медленно распространялось зловоние. Дракониха добежала до Рона, и замерла, почти уткнувшись мордой ему в область чуть ниже пояса. Внезапно она отчаянно чихнула и, скорчив на страшной морде непередаваемую гримасу отвращения, развернувшись, двинула обратно к своему гнезду. Драконологи, спохватившись, кинулись с палочками наперевес к страшной хищнице. Дракониха, не сопротивляясь, дала себя отвести обратно в клетку. Ее мировоззрение серьезно пошатнулось вследствие этой странной погони за невидимым самцом конкурирующего вида, который, оказывается, обладает к тому же страшным по своей убойной вонючести навыком, о котором и не снилось лживо разрекламированным скунсам.
Гарри, без всяких проблем подобравший на поле Золотое яйцо и вернувшийся к чемпионской палатке, остановился в недоумении. До него и его добычи, никому вокруг не было никакого дела. Простояв так едва ли не полчаса, он дождался лишь, как мимо него пролевитировали носилки с лежащим на них его бывшим лучшим другом. Мантия Рона уже не горела от чиха драконихи, но еще дымилась. Рон лежал, свернувшись калачиком и тихо подвывал: «Мои яйца. Мои яйца.».
— Ну, зато теперь ты сможешь вставить вместо них стальные протезы. И никого не бояться!– Злорадно вполголоса пробормотал вслед улетающим носилкам наш герой.
Наутро министерская газета «Ежедневный пророк» разразилась сенсационной статьей с кричащими заголовками. «У Рона Уизли СТАЛЬНЫЕ яйца!». Еще круче была надпись под фотографией, на которой гарцующий на четвереньках по скамейкам Дамблдор пытался ускользнуть от лязгающей в миллиметре от его зада зубами драконы: «Ахтунг! Злюкен собакен яйцен клац, клац!» Короче, вся статья про одни яйца. То драконьи, то Дамблдоровы, а то и шестого из отпрысков рыжего семейства.
Дамблдор от злости жевал свою бороду, но поделать ничего не мог. Неведомый фотограф запечатлел его в очень неудачное для Великого Светлого время.
Закончилось первое состязание, утихли страсти. Жизнь в волшебной школе скатилась в обычное русло. Только в девичьих спальнях не затихала полемика. Одни, их было меньшинство, говорили, что у Рона Уизли яички изжарились от огня драконы и их заменили стальными протезами уже после инцидента первого этапа. Другие ссылались на Лаванду Браун и Парвати Патилл, которые своими ушами слышали, как Рон сам возглашал, что у него никогда не было своих яиц еще задолго до дня первого этапа Тремудрого турнира. В подтверждение же эти вторые приводили и тот факт, как храбро стоял шестой рыжик ввиду несущейся на него драконы. «Только парень, у которого стальные яйца может таким храбрым!» — вещали они.
Неудивительно поэтому, что когда объявили о предстоящем в школе Хогвартс бале, все девушки наперебой устремились отправиться туда в паре с Роном Уизли. Более того, Мариэтта Эджком и Кэти Бэлл даже драку затеяли из-за того, что обе одновременно предложили рыжику себя в качестве пары для этого бала.