— Которого привел к нам домой заколдованный Петигрю, друг моего отца.
— Это Сириус Блэк привел Лорда в дом Поттеров. – Отчеканил Малфой, покрываясь красными пятнами. – И Петигрю он убил.
— Ага. А когда приедем в школу, приглядись к крысе младшего рыжего. Рональда, кажется. Петигрю может превращаться в крысу. Рональд с этой крысой не расстается.
Дети, собравшиеся в купе, молчали, потрясенные открывшейся перед ними бездной.
— Ну вот, я вам все рассказал. Если рыжие об этом узнают, мне конец.
Собравшиеся стали дружно уверять, что они – могила. В этот момент в дверной проем заглянули две рыжие очень похожие друг на друга физиономии.
— О!
— Какие люди!
— И Гарри Поттер
— Тоже тут. – Начали выкрикивать они по очереди осколки фраз.
Парни полностью выступили в проход.
— Гарри. Ты очень
— Огорчил нашу мамочку.
— Очень!
Близнецы переглянулись, захихикали и убежали по коридору.
Чертенок закрыл дверь.
— Мне конец, — сказал он. – Они подслушали.
— Нужно что-то делать! – Пылко высказалась Гермиона.
— Я сообщу папе. – Это уже Драко.
— И что? Твой папа там. А мы будем в логове Дамблдора. А он слушается рыжих. – Если честно, Гарри сам еще не решил, в каком направлении тянуть свою авантюру, поэтому подначивал Драко с Гермионой.
Они еще поспорили на извечные темы: «Кто виноват» и «Что делать», но так и разошлись по своим купе, ни до чего толком не договорившись.
Лохматый великан и пробежка через темный лес, озеро, затянутое негустым, но очень холодным туманом, переправа на лодках.
— Кто потерял свою жабу? – Гулкий голосище великана далеко разносится над водами озера.
Невилл Лонгботтом даже не дернулся на этот призыв. Его Тревор остался в том темном лесу. Будет там вить паутину и лопать своих любимых мух. Невилл собственноручно выпустил жаба, ставшего пауком, на свободу. Он очень не любил внимания окружающих к своей персоне, а с таким питомцем внимание, и очень пристальное, было бы обеспечено.
— Значит местная, — и Хагрид выкидывает жабу за борт.
Обеденный зал, распределение. Лохматая девочка с несколько крупноватыми передними резцами сидит на табурете.
— Только не Гриффиндор! – Ее громкий отчаянный шепот слышен даже в самых отдаленных уголках зала.
— Райвенкло! – Сжаливается наконец Шляпа.
Очередь Невилла.
— Хаффлпафф! – Едва не забыв стянуть с головы Распределяющую Шляпу, Невилл торопится к столу барсуков. Ну его нафиг, этот факультет храбрецов с их рыжим старостой – живодером, любящим превращать беззащитных жаб в пауков. Страшно представить в кого он может превратить таких же беззащитных и во всем от него зависимых первокурсников. Да и остальные Уизли, судя по рассказам этой Грейнджер, ничем не лучше. Невилл не решил еще для себя, верить ли страшилкам про рыжую семейку до конца, но ведь перебдеть – куда лучше, чем недобдеть. Не правда ли?
— Гриффиндор! – Гарри плетется к столу своего факультета. Конфундус в исполнении директора убедил бы Шляпу отправить к храбрецам даже патологически пугливую кошку Мэнди Броклхерст.
Рон Уизли ежится и непроизвольно отодвигается подальше от странного национального героя. Конечно, директор Дамблдор – великий человек, и он лично просил шестого сына рыжего семейства подружиться с Поттером. Но этот Поттер какой-то не такой. На вокзале после того, как он дотронулся до Джинни и наговорил ей какой-то ерунды, у той случился сильнейший магический выброс. У маглов началась паника из-за атак тысяч свирепых летучих мышей, а все их семейство задержали авроры. Рон с братьями едва не опоздали на поезд. А Ли, дружок его братцев, когда увидел выходящего на Распределение мальчика опознал в том сумасшедшего, сожравшего его бесценного паука. Паука! Брр-р! И Рон постарался еще дальше отодвинуться от соседа со знаменитым шрамом на лбу.
Три дня! Целых три дня Гарри ждал, что вот-вот распахнется дверь в большой зал и с конфундусом наперевес к ним ворвутся авроры. Все же информация о скрытой сущности крысы, бегающей по столу их факультета, это предполагала. Но… Видимо, сплетни о том, что старший Малфой спит и видит, как бы побольнее пнуть директора – всего лишь сплетни. За эти три дня он успел один раз подраться. Но всего в течение максимум пяти минут на перемене. И так же один раз прослушать воспитательную беседу из уст их деканши. Целых сорок минут! И за эти сорок минут эта нехорошая женщина так и не поинтересовалась у обвиняемого, а вообще-то так ли было дело, как донес до нее их рыжий староста. Которого в то время вообще рядом не стояло. Лишь вопли о том, как нехорошо обижать одноклассника. Этого придурка черножопого, видимо только вчера слезшего с пальмы и еще не усвоившего, что плеваться – это не хорошо. И обзываться – не хорошо. И толкаться… А Гарри всего лишь дал в глаз. Заметьте, не кинул пыточное, не отсек заклинанием тупую кучерявую башку (ибо использовать заклинания в коридоре запрещено), а дал в глаз! За что же три дня вечерних отработок?
Нет авроров? Значит, все сам!
Вечером, за полчаса до отбоя, чертенок вернулся с отработки в их спальню. Ни одного человека. Нисколько не удивительно: Рон с новоявленным негритянским дружком Дином Томасом играют в плюй-камни. Ирландец Симус – восторженный зритель. Ему тем более весело, что это не он в этот момент весь оплеван противной слизью, так похожей на желто-зеленые сопли. Зато крыс на месте – в своей клетке. Гарри ни секунды не мешкая наложил на грызуна Империо. Может, это для обычных первокурсников-школяров такое заклинание необычайно трудное и ужасно запретное, чертенок же проходил его в своем учебном легионе еще два года назад.
Минерва Макгонагалл вздохнув встала из-за стола, по давней само собой установившейся традиции взглянула на себя в зеркало и, не найдя изъяна, перекинулась в кошку. Ночные патрулирования школьных коридоров она предпочитала проводить в своей анимаформе. Не успела покинуть свой кабинет через узкий кошачий лаз, как была атакована. И кем?! Презренной крысой! Ответ был беспощаден. Шейный отдел позвоночника обнаглевшего агрессора хрустнул под кошачьими челюстями. Восхитительно горячая кровь побежденного потоком хлынула в глотку кошки. Но что это? Загрызенная крыса превратилась в тело маленького пухлого мужичка. Непоправимо мертвого по причине почти до конца отгрызенной головы. От осознания, что же она только что глотала, кошка потеряла сознание. И, разумеется, утратив контроль, вернулась в свою человеческую ипостась.
Визг Мелинды Шиффер, самой популярной на факультете шестикурсницы, мог бы поднять на ноги и мертвого. Только представьте: вся в самом лиричном настроении после удавшегося вечернего свидания она крадется по коридору ночного Хогвартса, практически уже достигла заветного порога родимого факультета храбрецов, и тут такое.
Скандал получился знатный. Авроры все же посетили школу. И задавали много неудобных вопросов директору. И Малфой в составе попечительского совета, оправдывая сплетни, волей-неволей отвесил доброму дедушке немало метафорических пинков: не успел начаться учебный год, а в школе возникли вакансии декана одного из факультетов и преподавателя трансфигурации. Как нет желающих? А сам директор? Неужели уже не в состоянии? Или боится уронить свою директорскую корону? Хотя бы, пока Макгонагалл хоть немного не поправит свою пошатнувшуюся психику? Нет свободного времени? Придется найти.
Впрочем, скандал оказался подобен ветерку в роще: налетел, пошумел где-то в кронах и нет его. Даже «Ежедневный пророк» с тамошней фирменной скандалисткой Ритой Скиттер отразил загрызание видной функционеркой Ордена Феникса бывшего пожирателя смерти, но очень уж мягко и невнятно. Учеба же в Хогвартсе продолжалась как ни в чем ни бывало.
— Гарри, мальчик мой, тебе твои тетя с дядей разве не говорили, что настоящий джентльмен должен поддерживать свою одежду в безупречном состоянии. – Вот принесла нелегкая директора именно в этот неудачный момент. Нет, чтобы на пару-тройку минут пораньше.
— Простите, директор, такого больше не повторится.
— Это не Гарри виноват, — влезла в воспитательный процесс директора правдорубка Грейнджер. – Это его близнецы в коридоре водой облили и пухом обсыпали.
— Я думаю, мистер Поттер сам должен держать ответ за свой внешний вид. – Посверкал очками на девочку старый волшебник. – А мистеры Уизли – очень озорные, но добрые ребята. Это очень нехорошо с вашей стороны, мисс, выгораживать товарища, возводя напраслину на окружающих.
— Но…, — тут Грейнджер вспомнила о том, что я рассказывал в поезде о подчиненности директора рыжему семейству. – Я поняла, господин директор.
— Гарри! Ты должен помнить о чистоте! – Перешел на наставительно-возвышенный тон Дамблдор. Я же со своей стороны попытаюсь привить тебе необходимые навыки, назначив три дня отработок у мистера Филча.
Зачем был весь этот цирк, чертенок выяснил буквально в первый же вечер отработок. Сначала Филч задержал его практически до самого отбоя, потом лестница внезапно переместила на третий этаж, прямо к самому запретному коридору, и отказалась двигаться дальше.
— Империо! Империо! Империо! – Очередью выпалил чертенок непростительное заклинание, глядя снизу вверх в глаза трехголового черного, как ночь, чудовища. – Ты ужасно не любишь рыжих. Они – как кошка! Нет, хуже кошки!
По школе пронесся слух, что Минерва Макгонагалл готовится вернуться к своим обязанностям, а у чертенка созрел бизнес-план. Он выкупил за пять галеонов у Мелинды Шиффер воспоминания о том ужасном вечере.
— Мистер Малфой, можно вас на пару слов? – Тон Поттера был безупречно вежливым. – Всего за сто галеонов я готов продать вам средство, которое позволит возвыситься факультету Слизерин и лично вам, мистер Драко Малфой.
Детское любопытство неистребимо. Школьники, несмотря на установленную Малфоем огромную плату в десять галеонов с человека валом валили в подпольный кинозал. « Декан Гриффиндора – вампир!», «Маккошка – людоед!». Жанр ужасов делал первый шаг в волшебном мире. Последним данный киношедевр было предложено посмотреть гриффиндорцам. Узнав о возвращении любимого декана, они застыли в ужасе.