икского человека ученым или отправить их обратно племени для повторного захоронения. "Они сказали, что нам бы не помешал антрополог в зале", - с усмешкой вспоминает Юнкер. "А когда совет что-то "рекомендует", это значит "идите и делайте". "Это стало поворотным моментом для Юнкера и его племени. Когда он получал докторскую степень по антропологии в Орегонском университете, его наставник Джордж Вассон, тоже член племени кокиль, организовал для себя и нескольких аспирантов специальную поездку в Национальный антропологический архив и Национальный архив в Вашингтоне. Их целью было узнать все, что можно, об истории кокилей, а также соседних племен. Позднее Юнкер вспоминал об этом:
В то время нам сказали, что не стоит надеяться, "поскольку кокиль - очень маленькое индейское племя и, вероятно, не так уж много информации можно будет найти", и в связи с этим Смитсоновский институт великодушно согласился оплатить копии всех найденных нами документов. . . . К большому изумлению наших хозяев из Смитсоновского института, к концу наших исследований 1995 года мы скопировали почти шестьдесят тысяч страниц исторических, антропологических, военных и правительственных документов, касающихся кокиль и соседних индейских племен.
Очевидно, что музейные работники не были готовы к тому, что Уоссон назвал "архивной разведкой". Но команда исследователей точно знала, что им нужно и насколько глубокой может оказаться кроличья нора: они вооружились более чем семью сотнями ключевых слов - от названий племен до имен антропологов, которые их изучали, - чтобы направлять свои поиски по пыльным коробкам, которые десятилетиями пролежали нетронутыми в музейном подвале.
Юнкер и его младший брат, также участвовавший в исследовательской поездке, отправились в Картографический национальный архив в Колледж-Парке, штат Мэриленд. В каталоге была указана огромная карта 1850-х годов. "Когда ее развернули, мы сразу поняли, что это такое", - вспоминает Юнкер. "Это была потерянная карта!" Они быстро сделали для себя специальную копию.
Как человек, много работавший в архивах, я не перестаю удивляться тому моменту, когда Юнкер, Вассон и их коллеги пришли к сотрудникам музея и попросили выдать им все эти копии. Сегодня типично видеть исследователей в архивах с телефонами или цифровыми камерами, быстро сохраняющих пожелтевшие страницы в облаке. Но в 1990-е годы все приходилось ксерокопировать вручную, а ксерокопировать тонкую карту большого размера было бы не только дорого, но и очень хлопотно. "Эта карта была одной из тех, что они ксерокопировали бесплатно?" спросил я Юнкера. Он уловил мою мысль, и мы оба рассмеялись. "Да, была!" Мы снова рассмеялись, и на мгновение я почувствовал удовольствие от того, что пси-операция не удалась. Студентам из Кокиля предложили бесплатные экземпляры отчасти потому, что руководство государственного музея США, как и поколения белых поселенцев до них, считало, что от культуры коренных народов почти ничего не осталось. Антропологи из Кокиля не только доказали, что они ошибались, но и Национальный архив сдержал свое обещание оплатить шестьдесят тысяч доказательств, опровергающих версию истории об "исчезновении индейцев". Это не искупило вину за многие поколения жестокого обращения и нарушенных договоров, но это было уже кое-что. Правительство отказалось от психологического оружия, вернув правду об истории племен в руки людей, у которых она была украдена.
Юнкер и его коллеги окрестили свой зарождающийся архив Исследовательским проектом Юго-Западного Орегона, или SWORP. Вернувшись в совет, они вместе представили карту. Они рассказали свою историю о том, как росли, слыша о том, что карта была утеряна, а вместе с ней и их племенная идентичность. "Люди плакали", - говорит Юнкер. "Это было похоже на то, как если бы вы держали в руках единственную вещь, которая доказывала, что вы кокиль, но в то же время была причиной, по которой вы не были кокиль". Теперь карта принадлежала племени, и оно могло решать, что с ней делать. С тех пор Смитсоновский институт оцифровал карту, чтобы исследователи по всему миру могли увидеть ее скан высокого разрешения, включая разрывы и пятна, которые рассказывают о ее неровной истории.
Копия лучше оригинала
Я приехал из Сан-Франциско, чтобы посетить архивы SWORP в Юджине, и провел два дня в дороге по северной Калифорнии и южному Орегону. В голове не укладывались карты, и я отслеживал свой прогресс с помощью приложения Native Land, которое определило мое местоположение в пересекающихся племенных землях Западного побережья: Мивок, Помо, Кахто, Юрок, Толова, Четко, Кус, Умпкуа, Сиуслоу. Была поздняя зима, и над зелеными долинами и краснолесьем плыли тучи; вдалеке ливень окрасил горы в темный, неясный серый цвет. Реки текли рядом с дорогой и под ней, часто соединяясь с океаном. Скалы размером с небоскреб выступали из прибоя, поросшие выносливым кустарником, над которым кружили зовущие птицы. Реки, города, горы и кемпинги получили свои названия от племен и их языков. Когда приложение показало мне, кто живет в тех местах, где я проезжал, я обнаружил присутствие коренного населения повсюду: здесь были общинные центры и клиники, казино и магазины. Но чтобы увидеть это, мне нужна была карта, составленная с использованием данных коренных народов.
Вход в архив библиотеки Найта в Орегонском университете в Юджине был более спокойным, чем в архив Гуверовского института. Все, что хотели знать библиотекари, - это какие предметы из четырнадцати коробок с материалами, которые я зарезервировал, следует принести на мой стол. Конечно, я начал с карт. Их было две коробки, и любезный архивариус помог мне аккуратно развернуть огромные бумаги, аккуратно прижав их края мягкими мешочками. На обороте каждой из них стоял штамп: "Копия Национального архива, картотека гражданских работ". Осторожно перебирая их, я нашел потерянную карту, которая называлась просто "Эскизная карта территории Орегон". Перевязанная розовым шпагатом, ее края стали мягкими от обращения. Я стоял над ней, пытаясь прочитать размашистый почерк, которым земля была разделена на множество резерваций и уступок. Это был старый ксерокс 1990-х годов, который мне описывал Юнкер, с крошечными тенями от ворсинок на стекле для документов, видимыми на белых пробелах.
Забыв на секунду о себе, я повернулся к архивариусу и взволнованно прошептал: "Смотрите! Это ксерокопии!" Она бросила на меня странный взгляд и вернулась к столу. Очевидно, исследователи обычно не в восторге от ксерокопий, что вполне логично - обычно в архивах хранятся оригиналы документов. Но в каком-то смысле это именно то, что нужно: оригинальная документация очень важной копии.
Наряду с картами, многие ранние исторические сведения в SWORP получены от правительственных антропологов, работавших с военными. Они варьируются от старейших антропологических отчетов о местных племенах в середине XIX века до соленой переписки между правительственными агентами и военным министерством о стоимости отправки индейских детей в отдаленные школы-интернаты в 1930-х годах. По большей части эти документы рассказывают историю спасательной антропологии, когда люди срывались в зоны военных действий и насильственного переселения, пытаясь узнать как можно больше о языках и традициях разрушенных коренных общин. Я нашла фрагменты языков коос и умпкуа в толстой книге, заполненной пустыми местами для "слов, фраз и предложений, которые нужно собрать", разделенных на категории "люди" и "жилища". Эти пустые книги были созданы Дж. У. Пауэллом, военным ветераном, который руководил Бюро этнологии в Смитсоновском институте и раздавал их всем, кто работал в этой области.
Пауэлл полагал, что все культуры имеют одинаковую базовую структуру, и поэтому считал разумным задавать каждому коренному племени одни и те же вопросы. Неудивительно, что это часто приводило к сбору плохой информации. Например, он выделил целую страницу для слов о "генах" - антропологическом термине XIX века, обозначающем людей, связанных между собой через предков мужского пола. Но кокиль и многие соседние племена были матриархальными, и в книгах Пауэлла не нашлось места для целого царства социального опыта коренных народов. Между тем, в разделе "Религия" Пауэлл попросил перевести "Бог (верховный правитель - Бог белого человека)", а затем оставил исследователю всего восемнадцать строк для записи всех собственных верований, историй и рассказов племен. Джордж П. Бисселл, собиравший словарный запас племен коос и умпкуа, записал слово "Бог белого человека" и оставил все остальные строки пустыми (к счастью, другие этнографы собрали несколько историй коос, которые вошли в архив). Многие антропологи не пользовались книгой Пауэлла; от них требовалось лишь собрать 180 слов на рабочем листе, прежде чем переходить к следующему племени.
Эти документы SWORP наполнены словами, историями и картинками из истории коренных народов, но они также открыто показывают, как руководители агентства заставляли свои команды игнорировать ключевые аспекты культуры племен. Они также показывают, как антропология использовалась против коренных народов во время и после индейских войн. Подобно тому, как псиопы времен холодной войны использовали язык науки, псиопы времен индейских войн использовали антропологию. В Соединенных Штатах появились новые области академической экспертизы, отчасти для того, чтобы объяснить, что происходило с коренными народами и европейскими поселенцами, жившими рядом друг с другом. "Историки" и "антропологи" стали оплачиваемыми специалистами, сотрудничающими с правительствами, чтобы документировать и оправдывать геноциды, последствия которых ощущаются и сегодня.
Потлач футуризма
Архив SWORP - это не только записи о том, что было утрачено. Он также содержит документы конца двадцатого века, когда Юнкер и исследовательская группа возродили важную традицию кокилей и начали новую главу в истории племени.
Когда Янкер и его коллеги вернулись в Орегонский университет с тысячами документов, они решили создать свой архив, объединив традиции кокилей с антропологическими практиками. Для передачи данных они устроили церемонию потлатч - первый потлатч кокилей за более чем 150 лет. Многие племена Тихоокеанского Северо-Запада традиционно проводили регулярные потлачи - церемонии, на которых создавались союзы и укреплялась власть с помощью щедрых подарков. Как пишет Юнкер в своей магистерской диссертации, никто точно не знает, почему племя кокиль устраивало потлатч, но, скорее всего, по схожим причинам. С приходом белых поселенцев и насильственным уничтожением ими общин коренного населения потлачи кокилей превратились в небольшие частные мероприятия. В конце концов люди перестали проводить их вообще. Восстановление традиции потлача казалось уместным в то же время, когда они возвращали себе часть своей украденной истории.