После гоплитов, опять же с помощью надутых мехов, переправлялась также легкая пехота, пелтасты. Туман был таким густым, а ночная темень такой непроглядной, что солдаты наступали друг другу на пятки и стукались головами, но никто не смел пожаловаться или зажечь факел, чтобы не всполошить персов.
После гоплитов и пелтастов через реку переправилась конница, а самым последним — обоз с запасами продовольствия и оружия. Александр был во главе конницы. Он крепко держался за седло, чтобы невзначай не свалиться в воду.
Переправа длилась почти всю ночь.
На рассвете туман стал понемногу рассеиваться, и Александр изготовил свое войско к бою. Впереди стояли основные силы конницы, затем — гоплиты, а в арьергарде — пелтасты и небольшой отряд кавалерии. Александр был уверен, что столь неожиданный маневр вызовет сумятицу в рядах противника, совершенно не готового к одновременному удару с фланга и с тыла. Стаи воронья взволнованно носились в небе, надеясь, что наконец-то произойдет сражение и можно будет вволю попировать.
Александр дал своему войску приказ двинуться вдоль берега, сблизиться с вражескими силами и вступить с ними в бой. Македонцы проделали несколько миль, отделявших их от лагеря персов, и пришли к месту, где им предстояло сразиться с врагом. Туман таял, видимость сделалась вполне приличной, но лагерь, в котором еще вчера было столько персов, сейчас, к великому удивлению македонцев, оказался совершенно безлюдным. Там и сям виднелись следы солдатского бивака: валявшиеся на земле объедки, колышки от палаток, полные пепла походные кухни, столбы с полотнищами для отхожих мест, но не было ни единого солдата.
Александр устроил короткое совещание со своими генералами и решил пройти еще несколько миль вдоль Граника. Было ясно, что под покровом ночи персидская армия снялась с места и куда-то перебазировалась. Александр был вне себя от такой неприятной неожиданности и, носясь на коне вдоль берега, изрыгал проклятия.
Высланная вперед разведка видела колеи от колес и кучи навоза, оставленные вражеской конницей. Вдруг разведчики остановились, а следом за ними остановилось и все войско. Следы персидской армии пропали: колеи вели в реку. Что же случилось?
А случилось то, что генералов Дария осенила та же идея, что и Александра. Воспользовавшись туманом и теменью, персы снялись с места, всем войском двинулись вниз по течению и тоже переправились вброд через Граник, чтобы захватить македонцев врасплох.
Когда к полудню туман наконец совсем рассеялся, обе армии вновь оказались лицом к лицу и опять на разных берегах: и те и другие заняли прежнюю стоянку противника. Солдаты молча воззрились через реку друг на друга. Ну что тут скажешь?
Ничего, конечно. Генералы были в ярости: все их труды пошли прахом и планы битвы растаяли вместе с туманом.
Александр разъярился больше всех и в тот же день, пока персы устраивались в новом лагере, перевел свое войско через Граник и атаковал противника с такой силой, что разбил его наголову и расчистил себе путь к завоеванию Персидского царства.
Поэты и летописцы, следовавшие за македонской армией, описали битву при Гранике и события, последовавшие за ней, но по приказу сверху умолчали обо всем, что произошло в ту туманную ночь. Солдаты же передавали эту малоприятную для Александра историю из уст в уста, и так, переходя от человека к человеку, из города в город, из века в век, она достигла наших ушей.
Древние персы умели ферментировать сливы, груши, яблоки, виноград и делать из них самые различные вина и настойки — сладкие и не очень, более или менее терпкие, крепкие и послабее. После захвата Вавилонии Александр Македонский хорошенько напробовался этих вин и вообще спиртного, хранившегося в огромных царских подвалах. От выпитого у него, естественно, сразу улучшалось настроение, вот он и стал напиваться допьяна. Каждый вечер он сваливался под стол, и каждый вечер верные соратники вытаскивали его оттуда и укладывали спать в походной палатке.
Из-за этого вина Александр стал ужасным соней. Он больше не просыпался чуть свет, а взял за привычку подниматься, когда солнце стояло уже высоко.
Войско Александра теряло из-за этого уйму времени, и Артаксеркс,[1] новый после Дария царь персов, уходил все дальше. Александр спал, а Артаксеркс убегал.
У пьяного Александра все в голове перепуталось: рассвет с закатом, дождь с ветром, вино с водой, небо с землей, черное с белым, луна с солнцем, хвост с головой.
Путать хвост с головой человеку, ведущему войну и командующему армией, никак нельзя — это чревато неприятностями. И действительно, однажды Александр поставил свою конницу задом наперед, и его войско, вместо того чтобы преследовать Артаксеркса, проделало несколько миль в противоположном направлении.
Есть у военачальников такая слабость: время от времени приговаривать кого-нибудь к смертной казни — «чтоб другим неповадно было», говорят они. Однажды, накачавшись вином сильнее обычного, Александр без суда и следствия приговорил к смертной казни коня, перебежавшего ему дорогу. К счастью, он спутал голову с хвостом, и коню вместо головы отрубили хвост, так что жизнь его была спасена.
Когда Александр сообразил, что Артаксерксу удалось от него уйти, он с отчаяния стал биться головой о стену. Хорошо, что стены его палатки были из овечьих шкур, и голова Александра не пострадала. К этому времени он уже завоевал почти половину огромного Персидского царства — и все благодаря быстроте передвижения и внезапности нападения. Войско, стремящееся уйти от столкновения, предрасположено к бегству. И верно, всякий раз, когда Александру удавалось нагнать Артаксеркса, среди персидских солдат начиналась паника, они сразу же пускались наутек, да в такой сумятице, что нередко по ошибке убивали друг друга.
В конце концов у Артаксеркса осталась горстка солдат, немного коней и оружия, так что ему приходилось всячески уклоняться от боя на открытом месте. Вот он и отступал, стремясь добраться до какого-нибудь укрепленного города и занять там оборонительную позицию. Как раз этого и не хотел допустить Александр. Но он понимал, что если будет по-прежнему спать по утрам допоздна, то упустит самые удобные для преследования врага утренние часы, пока солнце не раскалило землю.
В те далекие времена еще не были изобретены будильники, а Александр не мог допустить, чтобы такому выдающемуся военачальнику, как он, побудку устраивали солдаты. Тогда-то он и придумал использовать для этой цели козла.
Известно, что козлы просыпаются очень рано, на рассвете, чтобы пощипать свежей, еще влажной от ночной росы травки. Александр приказал двум своим верным служивым, каждый вечер укладывавшим его в постель, привязать к его щиколотке веревку, а другой ее конец — к ноге козла, оставив животное, разумеется, снаружи (известно ведь, что от козлов воняет даже больше, чем от человека).
Козел оказался надежнее всяких часов. Каждое утро при восходе солнца он вскакивал, чтобы попастись, и, натянув веревку, будил Александра. Таким манером Александру удалось немного наверстать упущенное, но нагнать армию Артаксеркса, продолжавшую улепетывать сломя голову, он так и не смог.
В один прекрасный день македонские передовые посты увидели наконец в глубине долины густое облако пыли: Александр, приказав своей коннице дать врагу бой, занял место во главе первого эскадрона и помчался вперед. К сожалению, облако пыли было поднято вовсе не вражеской армией, а стадом овец. Подумать только! Александр Великий — и какое-то стадо.
Убитых овец зажарили на вертеле и раздали солдатам, которые наелись до отвала. Правда, поэтам и летописцам, сопровождавшим Александра, было приказано ни словом не упоминать об этом инциденте. Если бы историки, посвятившие позднее целые тома славным делам Александра Великого, узнали о таком конфузе, они, возможно, не только не назвали бы его Великим, а еще и посмеялись бы над ним от души.
Пехота все шагала и шагала, всадники все скакали и скакали, и вот однажды войска Александра увидели бескрайнее водное пространство. В те далекие времена люди не пользовались географическими картами — по той простой причине, что тогда и бумаги-то еще не изобрели.
В общем, взяли солдаты в плен двух пастухов-персов, чтобы узнать от них, что это за море — уж не Индийский ли океан? Надо вам сказать, что захват Индии был навязчивой идеей Александра. После Персии он намеревался покорить Индию, и море, которое он увидел, по его мнению, было как раз Индийским океаном.
Но что могли знать пастухи об океане? Главная их забота — овцы и пастбища, и когда они сказали Александру, что перед ним озеро, он решил это дело проверить. Зачерпнул воды и попробовал на вкус. Вода была соленая! Выходит, пастухи его обманули! И он приказал высечь их, стадо отнять, а войску стать лагерем на берегу. Александр был совершенно уверен, что дошел до самого Индийского океана.
Поскольку Александр был великим стратегом, он задумал морским путем добраться до Индии, а на обратном пути завоевать остаток Персидского царства. Конницу он пошлет по берегу, и таким образом Артаксеркс окажется в тисках между конницей с одной стороны и пехотой — с другой. Окончательно добив Атарксеркса и его армию, Александр сможет вновь заняться завоеванием Индии.
Плавание по морю имело еще одно преимущество: у пехотинцев, пелтастов и гоплитов от долгих переходов отекли и ослабели ноги, и морское путешествие помогло бы им восстановить силы. Особенно гоплитам, которые просто изнемогали под тяжестью своего снаряжения.
Конница пустилась по следу Артаксеркса, а плотники, двигавшиеся вместе с войском Александра, принялись за дело и начали строить корабли для пехоты. Кто рубил высокие кедры — их в тех местах росло множество, — кто вил пеньковые канаты для парусов, кто ткал сами паруса. Кузнецы стали ковать якоря, цепи, скобы и другие железные детали для кораблей. Александр приказал, чтобы корабли были вместительными, так как на них вместе с войском надо было перевезти большие запасы оружия и провианта.