Сперва он попробовал держать на весу одну переднюю ногу и быстро в этом преуспел. Затем поднял одну переднюю и одну заднюю и тоже устоял. Хозяин смотрел на него разинув рот и не мог понять, что это с ним стряслось.
А затем много месяцев подряд бык пытался сохранить равновесие на одной ноге — вначале на передней, потом на задней, — но это, увы, ему так и не удалось. Вот почему, несмотря на все усилия, незадачливого быка не приняли за фламинго, и ему пришлось по-прежнему тянуть то повозку, то плуг.
Гипотенуза слона
Гасперино был первым учеником в классе. Ему очень легко давались история, родной язык, физкультура и география, а уж по геометрии он и вовсе был чемпион: умел вычислять квадратуру круга, площадь отрезка прямой, периметр сферы и даже извлекал квадратный корень из точки с запятой. Однажды родители повели Гасперино в зоопарк, и он решил во что бы то ни стало вычислить гипотенузу слона. Родители были страшно горды своим ребенком и обещали, если он решит эту задачу, купить ему торт в форме двенадцатигранника.
Гасперино заперся у себя в комнате и, вооружившись линейкой и циркулем, принялся за работу. Он заполнял целые страницы цифрами и чертежами, но скоро понял, что взялся за чрезвычайно трудное дело. Не подкачай, Гасперино, говорили ему родители. Друзья родителей тоже время от времени приходили подбодрить его; а как же иначе, ведь, если Гасперино удастся определить гипотенузу слона, об этом затрубят все газеты.
Прошел год, потом другой, затем еще много-много лет. А Гасперино все сидел в своей комнате и без конца что-то вычислял, вычислял… Он забросил учение и посвятил свою жизнь решению задачи, которая должна была принести ему мировую славу. Родители постепенно старились, но все же верили в него и терпеливо ждали. Гасперино стал юношей, потом мужчиной, у него уже появилась первая седина, а вычислить гипотенузу этого проклятого животного так и не мог. И по сей день сидит он взаперти и дрожащей от старости рукой все что-то пишет, черкает, а когда его спрашивают, чем он занят, Г асперино отвечает: вычисляю слона гипотенузы.
Улитки
Улитки — существа очень недоверчивые, подозрительные, они просто не выносят, когда за ними наблюдают другие животные, в том числе и человек. Когда человек приближается к улитке, она сперва втягивает рожки, а потом и сама прячется в своем домике и ждет, когда непрошеный гость уберется прочь.
Аристодемоне решил написать книгу о жизни улиток, наподобие книги Фабре о жизни пчел. Для этого ему надо было изучать улиток тщательно и долго — может быть, даже десятки лет. Но настоящий ученый не пасует перед трудностями.
Аристодемоне пробовал прятаться за кустами, потом сам замаскировался под куст, прикрепив ветки к голове и к плечам, но улитки сразу же разгадали его умысел. Наконец Аристодемоне осенила блестящая, с его точки зрения, идея, вспыхнула, можно сказать, как яркая звезда в чистом небе: чтобы изучать улиток, надо самому принять обличье улитки.
Он заказал себе из папье-маше точно такой домик, как у улитки, только большой. Потом ему изготовили резиновую мордочку с двумя рожками — такими же подвижными, как у настоящей улитки. В довершение всего ему удалось найти липкую серебристую краску, которую он размазывал по земле и которая была очень похожа на слизь, оставляемую ползущими улитками.
Каждое утро, прежде чем выйти в сад и приступить к наблюдениям, Аристодемоне больше часа убивал на переодевание. В полдень он возвращался домой поесть и нередко, чтобы не терять драгоценное время, садился с женой за стол, не снимая своей раковины. Поначалу жену это забавляло, но, когда Аристодемоне решил и в постель ложиться в таком наряде, она стала ворчать:
— Не за улитку же я замуж выходила!
Ученый качал своей резиновой головой, втягивал рожки, и вскоре раздавался его храп.
Дело дошло до того, что Аристодемоне велел жене вместо привычного жареного мяса подавать к столу всяких червячков и личинок, выковырянных из-под коры деревьев. Жена все сготовила, как он велел, но, когда Аристодемоне хотел и ее заставить отведать этого кушанья, устроила ему сцену и ушла из дома, хлопнув дверью.
Но и это его не остановило. Шли годы, книгу об улитках Аристодемоне забросил. И в самом деле, где это видано, чтоб улитка писала книгу о жизни улиток?
Шутка над потомками
Много-много веков тому назад богатые, могущественные египтяне, не зная, как убить время, решили подшутить над потомками. Они стали вытесывать из камня странные фигуры без головы и хвоста или с хвостом, но с женской головой. Воздвигли огромные островерхие сооружения без окон, без дверей и замуровали там сокровища — золото и серебро. Они даже изобрели способ сохранять тела умерших, заворачивая их в ткань, пропитанную смолами. Множество всякой всячины погребли они под песками, а на гладких камнях начертали какие-то значки и рисунки, похожие на послания.
Люди, населявшие Египет в последующие века, ломали голову над расшифровкой этих значков, ученые всего мира просто волосы на себе рвали, оттого что ничего не могли понять. Насчет пирамид тоже было множество всяких предположений; их мерили сверху донизу и снизу доверху, вычисляли площадь и кубатуру.
Наконец, после долгих исследований, потомки все расставили по местам. То, что египтяне замыслили как шутку, было названо остатками великой древней цивилизации. Потомкам удалось даже расшифровать рисунки, высеченные на камне, а затем, приложив еще много усилий, они прочли составленные из этих рисунков истории и сказки, которые были переведены на разные языки и напечатаны во всем мире.
Плевок паука
— Если паук может, — сказал Алессандроне, — то почему не могу я? Ведь паук — животное, верней, насекомое, а я — это я, то есть человек.
Что умеет паук? Только паутину ткать, и все. А из чего он ее ткет? Из слюны. Для чего нужна ему паутина? Не для того же, чтобы делать из нее простыни, полотенца, наволочки, рубашки и так далее. Паутина нужна такому насекомому, чтоб добывать себе пропитание в виде других насекомых. Проще говоря, ловить мух. Человек мухами не питается, за исключением тех случаев, когда они сами попадают к нему в суп.
Надо признать, что паук ткач очень искусный, а сырьем ему служит собственная слюна. Слюна паука — это длинная, тонюсенькая, но такая прочная нить, что паук, повиснув на ней, может раскачиваться и переноситься с ветки на ветку (если он находится на дереве), со стены на стену (если он в доме), с одного кочана капусты на другой (если он забрался в огород) — в общем, куда ему вздумается (если он путешествует по белу свету).
У людей пауки вызывают отвращение. Особенно у женщин. Только крестьяне позволяют им плести свою паутину в хлевах: мухи попадают в эти сети и не так досаждают коровам.
И вот Алессандроне вскарабкался на дерево.
— То, что делает паук, — сказал он, — я могу сделать еще лучше. Подумаешь, невидаль! Я — человек, у меня есть имя и фамилия, я передвигаюсь на двух ногах и высоко держу голову. У меня есть мозги, телевизор и еще много такого, чего нет у паука.
Алессандроне набрал во рту побольше слюны, приглядел ветку покрепче и плюнул на нее. А потом прыгнул вниз, полагая, что повиснет на своей слюне, как паук. Но почему-то упал на землю, да так неудачно, что покалечил себе шею, плечо, колено, локоть, запястье, четыре пальца на левой руке и два пальца на правой ноге.
Черненький червячок
Один деревенский червячок, длинный-предлинный и черный-пречерный, решил сыграть шутку с крестьянином, на земле которого он жил. Он знал, что люди терпеть не могут червей, и задумал им отомстить.
Ночью червячок с превеликим трудом влез по ступенькам в комнату крестьянина. Под кроватью стояли башмаки. Червячок вытащил черный шнурок из одного башмака, пролез вместо него в дырочки и, даже можно сказать, руки потер от удовольствия, представляя, какую рожу скорчит крестьянин, когда заметит подмену.
Рано утречком крестьянин проснулся и, не продрав еще как следует глаз, сунул ноги в башмаки, а шнурки — одним из которых был черный-пречерный червячок — завязал двойным узлом. Потом он вышел из дома и отправился работать в поле. Крепко-накрепко завязанный червячок весь день проторчал в башмаке.
К вечеру, когда крестьянин распустил узлы, чтобы сбросить башмаки, у червячка спина разламывалась от боли. Еле-еле выпутался он из дырочек, скатился кубарем по ступенькам и, вихляя всем телом, добрался до луга. Там он пролежал пластом три дня кряду на солнышке, пока снова не начал ходить, вернее — ползать по земле, как все черви.
Перья архангела
Каждое воскресенье утром священник читал в церкви проповедь, а под конец обязательно вытаскивал из-под сутаны пучок перьев, уверяя всех, что это перья архангела Гавриила. Известно, что у ангелов и архангелов есть крылья, следовательно, должны быть и перья. Прихожанки раскошеливались на нужды церкви, и взамен каждая получала по перу архангела. На следующей мессе священник вытаскивал новый пучок перьев и говорил, что их вручил ему во сне архангел Гавриил собственной персоной. И женщины наперебой расхватывали перья: говорят, они предохраняют от болезней.
С некоторых пор петух из курятника священника потерял покой из-за весьма странного обстоятельства: каждое воскресенье он, просыпаясь утром, недосчитывался нескольких перьев. Через четыре или пять воскресений петух оказался совершенно ощипанным. Куры насмехались над ним, клевали его почем зря и гнали от себя прочь.
Однажды воскресным утром петух заглянул в окно церкви как раз в тот момент, когда священник рассказывал, как ночью архангел Гавриил самолично вручил ему еще один пучок перьев. С того момента петух возомнил, что он и есть архангел, и всякий раз, когда священник служил мессу, пытался взлететь на алтарь. Увидев ощипанного петуха, прихожане смекнули, откуда берутся перья архангела, а священник от стыда чуть сквозь землю не провалился.