Что касается наших, санкт-петербургских окон, то приглядевшись, действительно обнаруживаешь, что они не отличаются особой чистотой. Можно конечно все списать на загрязненность воздуха, плохую экологию большого города. Но и в небольших провинциальных городах России все выглядит не лучше. Ах, как хочется жить так же красиво и уютно, как в Германии! Только мы не всегда осознаем, что это зависит не столько от нашего благосостояния, сколько от желания. Мы продолжаем по-другому расставлять приоритеты. Хорошо это или плохо, решать только нам.
«Почему у вас так мало собак?» Собак у нас действительно меньше, чем в Германии. Кошек, я думаю, тоже. Хотя с ними проще. Их не нужно в обязательном порядке ежедневно выгуливать на улице. Немецкие владельцы собак не выходят из дома без соответствующего совочка и пакетика, куда складываются отходы жизнедеятельности их питомцев. Они заботятся не только о животных, но и о людях, рядом с которыми живут, об окружающей их среде. Мы же очень часто не делаем этого, невзирая на соответствующие законы и предписания. В этой области у немцев есть чему поучиться.
«Почему вы так неэкономно расходуете ресурсы?» Как-то две немецкие дамы стали расспрашивать меня, как я веду домашнее хозяйство. На вопрос, есть ли у меня посудомоечная машина, я ответила, что живу вдвоем с мужем и у нас так мало посуды, что ее вполне можно помыть вручную. Гостьи очень удивились такому ответу. Сначала мне показалось, что их реакция – своего рода намек на то, что я лишена тех современных технических средств, которые у них, европеек, в избытке. Лишь позже, проведя четыре месяца в городе Изерлоне, обучаясь на курсах в Гете-институте, я поняла, что неправильно интерпретировала их удивление. Немцы стараются экономить везде и всегда. Сегодня и у нас на телевидении мелькает реклама, призывающая покупать посудомоечные машины, чтобы экономить воду. В Германии вода (холодная и горячая) стоит дорого. Когда я, поехав на выходные из Изерлона к своим бывшим туристам, давно приглашавшим меня в гости, спросила, нельзя ли мне принять у них душ, в глазах хозяйки появился почти сакральный ужас. Хозяин же проявил великодушие и позволил мне это сделать. Мыться под проточной водой в Европе не очень принято. Отсюда и затычки в раковинах. Экономится не только вода. Энергосберегающие технологии уже давно завоевали мир. По всей Германии крутятся ветряные мельницы, стоят солнечные батареи, цветут рапсовые поля (техническое рапсовое масло), а ученые изобретают все новые источники энергии.
Режим строжайшей экономии проявляется у немцев во всем. Вот туристка пошла в магазин «Призма», находящийся в том же здании, что и гостиница «Москва», где проживает опекаемая мной группа. Июнь. В магазине продается черешня, красивая, зрелая, но дорогая. Я решила купить хотя бы немного. Очень хочется. Стоя рядом со мной, туристка говорит: «Это очень дорого. Пройдет месяц, цены снизятся и можно будет наесться до отвала». Я чувствую себя жуткой транжирой, но полкило черешни все же покупаю.
Экономность, рационализм, умение считать и просчитывать – это не жадность, это образ жизни. Иначе и не проживешь, если вокруг тебя столько товаров, столько соблазнов, общество потребления, одним словом…
«Сумрачный германский гений» упорно ищет свою противоположность. Поэтому приехав в Россию, частенько пытается разгадать «загадочную русскую душу». Мы же, сталкиваясь с немцами, пытаемся понять секрет их успеха в промышленности, экономике, науке, политике, секрет «немецкого чуда».
Мне всегда казалось, что нам, немецкоязычным гидам, приходится легче, чем англоязычным. Чем больше английский язык превращается в средство межязыкового общения, тем труднее нашим коллегам. Кроме англичан и американцев приходится иметь дело со многими другими национальностями. Иногда влияние родного языка (интерференция) является настолько сильным, а знание чужого настолько слабым, что общение становится затруднительным. К этому добавляется и различие в менталитетах.
Впрочем, не будем обольщаться. Работая с немецкоязычными туристами, быстро убеждаешься в том, что немцы, австрийцы и швейцарцы сильно отличаются друг от друга не только по своим языковым особенностям, но и по менталитету.
*
Мне лично ближе австрийцы. Может быть потому, что я много лет занималась австрийской литературой. Работая в «Интуристе», я оформила сначала соискательство, а потом и заочную аспирантуру при кафедре истории иностранных литератур ЛГУ и начала писать диссертацию о писателе первой половины ХХ века Германе Брохе, которого современники за сложную форму его произведений называли «австрийским Джойсом». Так началось мое знакомство со страной, которой я во время моего обучения в университете внимания почти не уделяла. Конечно, к тому времени я уже поработала с австрийскими группами и выяснила для себя, что понимать их значительно труднее, чем немцев, что они непоседливы и нетерпеливы, любят пошутить и не задают традиционных (смотри выше) вопросов. Потом мне удалось в качестве сопровождающей группы проехать по маршруту Венгрия – Югославия – Австрия. Правда, в Австрии, точнее говоря, в Вене мы пробыли только три дня. Однако впечатление было ошеломляющим. Вена представала древней и величественной столицей, где все было слишком для маленькой Австрии. Познакомившись поближе с историей этой страны, я поняла, чем австрийцы отличаются от немцев. Австрийцы больше привержены своей стране, ее истории и культуре.
Спустя некоторое время я съездила в Прагу, на родину Франца Кафки и других австрийских писателей «пражского литературного круга». Сегодня австрийская культура и история ассоциируются для меня с тремя крупными европейскими городами: Веной, Будапештом и Прагой. Они конечно очень разные, но в них проглядывает тот имперский стиль и дух, который был так характерен для «Дунайской монархии». В отличие от немцев, столетиями живших в разрозненных карликовых государствах, огромное многонациональное государство Габсбургов достаточно долго сохраняло единство. Судьба его чем-то очень схожа с судьбой нашей страны. Наднациональная австрийская идея, объединявшая империю, мало чем отличалась от знаменитой российской формулы «самодержавие, православие, народность». Достаточно лишь заменить Романовых на Габсбургов, а православие на католицизм. Австро-Венгрия, распавшись, прекратила свое существование в результате первой мировой войны. Сказалось и влияние русской революции. На обломках когда-то могущественной империи возникли новые национальные государства. Как это напоминает нашу историю: распад, кризис экономический, политический, духовный и попытка его преодоления. После присоединения (сегодня принято говорить «насильственного») в марте 1938 года немецкоязычной Австрии к Германии ее население принимало участие в уничтожении и грабеже евреев, строило и охраняло концентрационные лагеря, сражалось на фронте против врагов рейха. Но в отличие от немцев, все еще ощущающих свою вину за Гитлера и нацизм, австрийцы решили проблему вины, объявив себя первой жертвой фашистской Германии. Парадокс заключается в том, что Гитлер по своему происхождению австриец. Один из жителей Австрии как-то пошутил: «Нам он не подошел, и его забрали к себе немцы». На самом деле все не так просто. Среднее и молодое поколение этой страны задумывается над тем, что «невиновные» тоже внесли свою лепту в общую вину фашизма.
Поближе познакомиться с жизнью австрийцев мне удалось, когда, защитив диссертацию, я получила стипендию Австрийского общества литературы и приглашение провести месяц в Вене. Весна в Вене! Что может быть прекрасней! В Народном саду перед Австрийской национальной библиотекой громко щебетали птицы. Скажу честно: я поначалу не поверила, что в центре большого города такое возможно. Несколько дней подряд я искала под деревьями и кустами динамики, считая, что так в Австрии усовершенствовали природу. Только увидев, наконец, воочию поющую птицу, я поняла: красота природы в этой стране определяется, как и в любой другой точке земного шара, заботливым, бережным отношением людей. Это отношение проявляется в Австрии во всем. Не случайно по качеству жизни эта страна занимает одно из первых мест в Европе.
Можно ли, побывав в Вене, не посетить знаменитые венские кофейни? Первая кофейня в Европе была открыта в 1683 году именно в этом городе. В кафе здесь приходят не просто, чтобы выпить кофе, хотя способов приготовления этого напитка в Вене известно не менее 40. Здесь назначают встречи и общаются друг с другом, иногда часами. Никто не подгоняет вас, не смотрит с укоризной, не намекает, что пора освободить место для следующего посетителя. Австрийский писатель Альфред Польгар, называл венские кафе убежищем для людей, которые должны убивать время, чтобы оно не убило их. На рубеже Х1Х и ХХ веков здесь «убивали время» известные литераторы и художники. Не случайно в Австрии появилось понятие «литература кафе». Самым известным было тогда кафе «Централь», где известные австрийские писатели того времени (Карл Краус, Роберт Музиль и др.) не только встречались, но даже писали свои произведения.
Услышав о венских традициях кафе, я стала гораздо лучше понимать туристов, недовольных обслуживанием в наших кафе и ресторанах. Раньше мне казалось, что австрийцы просто капризнее немцев. Но после того, как я познакомилась с австрийской кухней и обычаями, я поменяла свое мнение о них. Вместе с подругой, тоже получившей стипендию, побывала в гостях на яузе (послеобеденный кофе с пирожными и небольшими закусками). Его пьют обычно в 16.00, Мы попробовали знаменитый торт Захер и потрясающие многослойные конфеты Моцарткугельн. В один из дней мы поехали в небольшой город в Нижней Австрии. Там мы решили перекусить в трактире. Нашей ошибкой было то, что мы, оголодав, заказали по блюду из творога и венскому шницелю. Первой принесли очень вкусную творожную запеканку и мы наелись до отвала. А потом появились огромные тарелки с венскими шницелями. Мы хором закричали: «Какие большие!» Хозяин хмыкнул и сказал: «Когда маленькие – не нравится, когда большие – тоже не нравится». Он завернул наш шницели с собой и мы еще назавтра доедали их, благо у нас в квартире были и холодильник, и посуда, и электрическая плита. Они были потрясающе вкусными даже на следующий день. А потом нас пригласили в винный погребок, где подавали хойригер – вино из винограда последнего урожая. Звучала веселая австрийская музыка. Посетители веселились, беседовали, пили вино, заедая его фруктами и сыром, но пьяных, в отличие от наших мест подобного рода, не было.