оте о них после революции. В настоящее время иностранных гостей очень редко можно увидеть в этом музее, но побывав в нем, они приходят в полный восторг.
Знания постоянно пополнялись и во время работы. Экскурсию по городу мы проводили сами, но только у себя в городе. Сопровождая группы по всему маршруту, мы везде работали только под перевод. У себя дома в музеях мы работали тоже под перевод. Это, конечно было сложно, но постоянно обогащало наши знания. Большинство, а может даже все экскурсоводы в музеях были очень эрудированными людьми, хорошо владели материалом и могли ответить на все вопросы, и мы активно учились у них. С некоторыми из них я позже долго дружила и всегда обращалась к ним, когда возникали какие-то вопросы. Были случаи, когда они давали мне свои личные книги, и даже, на мой взгляд, ценные, не волнуясь, что я их могу не вернуть.
Следующий этап моего активного обучения был, когда я сама в конце 80-х годов преподавала на курсах гидов-переводчиков в «Спутнике». Длилось это два года. Чтобы чему-то учить, надо самому хорошо знать материал, и я старалась. К каждому занятию готовилась 5-6 часов. До сих пор у меня хранятся мои конспекты, которые я считаю бесценными для себя. До последнего времени я работала в основном, опираясь на багаж этих знаний.
Позже музеи стали гидов обучать, чтобы впоследствии выдать лицензии с разрешением ведения экскурсии. Эта учеба была интересной и полезной. Наиболее запоминающимися и ценными для меня стали занятия Воронихиной Л.Н. в Эрмитаже. Она была большим знатоком музея. Как-то Пиотровский М.Б. сказал, что она знает Эрмитаж лучше его самого и мне посчастливилось учиться у нее.
Каждую экспозицию музея нам показывал специалист, работающей непосредственно на ней. У меня лично были раньше проблемы в залах французской живописи середины 19 – начала 20 веков.
Работы французских импрессионистов и постимпрессионистов я не знала достаточно хорошо, чтобы рассказывать о них еще кому-то, так как в советское время это направление искусства было не очень популярно, мало пропагандировалось. Экскурсии по залам этого направления искусства нам провела специалист, только что защитившая кандидатскую диссертацию и давно работавшая в Эрмитаже. Знания ее уникальны, ведение экскурсии великолепно, а главное я и мои коллеги получили то, что необходимо при показе экспонатов и рассказе о них в этих залах. Я пишу это, чтобы сказать, что такое повышение квалификации нам гидам необходимо и интересно. Все со временем течет и изменяется, в какой-то степени меняются и сами музеи, частично их экспозиции, во многих из них проводятся реставрационные работы, они активно модернизируются и нам нужно быть в курсе всех этих изменений и подстраиваться под них. Например, выставка современного французского искусства теперь уже несколько лет находится в здании Генерального штаба и гидам потребовалось какое-то время, чтобы приспособиться к работе там.
Почти все коллеги охотно и с большим желанием посещают занятия, задают очень много вопросов, записывают и, что самое важное, всегда получают высококвалифицированные ответы.
Лучшим учителем является и сама жизнь со множеством ситуаций, которые предполагают и делают обязательным постоянное самообразование. Знакомство гостей с нашим городом происходит чаще всего по стандартной программе, но случается работать и с группами туристов или индивидуалами, у которых специальные программы. Эти спец.программы могут быть совершенно разными, уникальными, сложными и, в конце концов, оказываются интересными и для нас самих. К такой работе приходится основательно готовиться. Однажды мне предложили работать с группой, которая приехала в наш город только ради одного шедевра в Эрмитаже. Гости готовились целый год к этой поездке, а интересовал их пазырыкский ковер, который считается самым старым ковром в мире. Я только и знала, что в музее есть этот ковер и где он находится. Этим мои знания ограничивались. До начала работы с группой я сходила в музей, постояла у этого ковра, мне посчастливилось даже поговорить со специалистом и понять истинную уникальность этого экспоната. Гости в музее сами рассказывали об этом ковре, приехали со своими рефератами. Мне не пришлось и слова сказать. Все то, что я узнала и услышала от них, меня заинтересовало и теперь, бывая с гостями в Эрмитаже, иногда немного рассказываю и об этом ковре.
Я работала во многих туристических компаниях, но настоящей «академией» для меня стала «Балтийская контора» с разнообразием интереснейших программ и с индивидуальным подходом к каждой группе. Многие фирмы имели свою направленность и предлагали нестандартные программы, но самые интересные для меня лично были в этом бюро. Где я только не была, чего я только не видела и, кого только я не переводила, что в обыкновенной жизни было бы для меня не достижимо. Перечислять не буду, но хочу еще сказать, что все что было, было безумно интересно, и я углублялась в тематику, с удовольствием изучала материал, одним словом постоянно училась. Работая с цепочкой групп по теме «Распутин в Петербурге», я узнала так много нового, что мы с директором этого бюро Пулиной Н.Н. даже хотели по теме написать небольшую брошюру, но, к сожалению, как-то не получилось. Знания эти мне пригодились в будущем. С одной из групп, например, я была в Александро-Невской лавре и один из гостей спросил меня, где похоронен Распутин. Он сам был уверен, что на этой территории. Я ответила на его вопрос и добавила к сказанному, что свою самую первую ночь в нашем городе Распутин провел здесь, на территории лавры, так как, покидая свои родные места, он получил рекомендательное письмо от местных монахов, что и стало причиной доверия к нему. История Романовых меня всегда интересовала, я пыталась собирать информацию о ней уже в советское время. Один мой знакомый тоже был очень увлечен этой темой и почти все свое свободное время занимался ею. Он мне рассказал, что даже был в Екатеринбурге (Свердловске). Имеется много историй относительно гибели царской семьи и мой знакомый пытался выяснить, что же произошло на самом деле. По его словам он разговаривал с большим количеством людей, которые что-то слышали или знали и сам пришел к выводу: в те времена царская семья и особенно сам царь, в глубинке России, воспринимались почти как боги, а богов не убивают. Каждый имеет право иметь свое мнение. Туристы часто и с удовольствием разговаривают о Романовых, пару раз я рассказала и эту версию, слушали внимательно, насмешек не было.
В заключение этой главы хочу сказать, что гиды постоянные «ученики», у которых теория и практика очень тесно связаны между собой. Курсы «Интуриста», «Спутника», Совета по туризму со своей стройной, продуманной системой, подготовки и повышения квалификации очень помогали впоследствии во время работы. В «не сезон» для нас организовывались систематические занятия. Их проводили лучшие специалисты города. Благодаря этому была создана «Ленинградская школа», которая признана во всей стране и представителями которой мы являемся, чем очень гордимся.
Как бедуин в пустыне. Ликбез или отдых?
Наталия
В молодости мне казалось, что лучшей профессии, чем гид и быть не может. Все время новые люди, новые впечатления. Скоро я уже почувствовала себя опытным профессионалом. Я уже не поворачивалась к туристам спиной, рассказывая об экспонатах в музеях. Я, правда, так и не научилась заучивать тексты экскурсий наизусть, как делали многие мои коллеги. Однако со временем появилась гладкость в рассказах, наиболее удачные фразы при многократных повторах задерживались в памяти, появились даже дежурные шутки, которые нравились туристам. Но однажды знакомый водитель (тогда мы часто работали с одними и теми же «интуристовскими» водителями) рассказал мне о том, как он с нашими туристами ездил в Польшу. В Варшаве гид, 5 или 6 раз, проезжая через Вислу, говорил одну и ту же фразу: «А вот это Висла, мать всех польских рек». Выглядело это очень смешно, но немного подумав, я поняла, как опасно превращать рассказ в рутину, начинаешь повторяться даже незаметно для себя.
Как-то, когда туристы фотографировали на остановке возле Смольного собора, ко мне подошла коллега, тоже «крутившая» экскурсию по городу и сказала «Какая ты счастливая, ты ведь уже несколько лет работаешь. Наверное, все экскурсии наизусть знаешь. Я вот только одну выучила, город, но теперь могу рассказывать, а думать о чем-то приятном». Я представила себе, как я, работая, «думаю о чем-то приятном» и ужаснулась. Если хочешь получать удовольствие от этой работы, делай ее так, чтобы удовольствие получали твои туристы.
Когда имеешь неплохую память и повторяешь материал многократно, ничего не стоит поразить туристов обилием запомненных тобой цифр и фамилий. «Это здание построил в такие-то годы… архитектор такой-то… Здесь жил в такие-то годы… писатель такой-то…». Тем более, что на курсах гидов тебя заставляли эти сведения учить и проверяли, как они осели в памяти.
Не надо «затюкивать» несчастных путешественников цифрами и незнакомыми именами – скучно и для тебя и для них. Немцы, конечно, некоторое время последят за тобой по путеводителю или, как сегодня вошло в моду, по интернету, убедятся, что все в порядке, ты все хорошо вызубрил. Или, наоборот, что ты кое-что подзабыл. Потом их интерес к твоему рассказу резко снизится. Если вы находитесь в музее, ваши подопечные начнут потихоньку «расползаться», чтобы за какой-нибудь колонной заглянуть для получения информации в свой смартфон или поискать место, где можно удобно посидеть (таких в наших музеях очень мало). Если же вы в автобусе и избавиться от вас у туристов нет никакой возможности, то не удивляйтесь, если гул за вашей спиной будет все больше возрастать: людям приятнее болтать друг с другом, чем слушать ваш скучный рассказ.
Так чем же наполнить экскурсию, чтобы никому не было скучно? Некоторые рассказывают анекдоты. Порою даже «с перчиком». Это тоже способ, хотя скорее для совсем уж примитивной публики. И дело здесь даже не в интеллектуальном уровне туристов, а в их понимании, что тебе вместо ананаса подсовывают больничный, чуть подкрашенный и безвкусный компот. Как-то мои давние знакомые из Германии попали на экскурсию к гидессе, обожавшей заполнять паузы такими анекдотами и считавшей это секретом своего «успеха». Возмущению моих приятелей не было предела. «За кого она нас принимает? Неужели мы для этого сюда приехали? Мы, что, производим впечатление людей, которым могут нравиться такие шутки?».