Этим вечером она казалась задумчивой и охваченной легкой печалью. Фрей не понимал причину ее состояния, но уже научился не пытаться искать причины и следствия подобных перемен. Она отличалась от той юной Триники, которую он когда-то бросил. Но сейчас, когда она сняла свой жуткий грим, он почти поверил, что этих двенадцати лет попросту не было.
— Меня беспокоит твоя команда, — внезапно нарушила молчание Триника.
— Что? — удивился Фрей.
— А тебя — нет?
Он на полминуты задумался. Кто знает? Атмосфера на «Кэтти Джей» действительно не очень хороша, но Дариан считал, что все уладится и без его вмешательства.
— Проблема в Гристе, — ответил он. — Главное — изловить мерзавца.
— Нет, Дариан. Твоя команда разваливается. Разумеется, виновата я, но…
— Ты? С какой стати?
Она повернула к нему бледное лицо, обрамленное меховым капюшоном, и взглянула в глаза.
— Они ненавидят меня.
Дариан стал теребить перчатку.
— Ты хватила через край. Если бы мы копили злобу ко всем, кто натянул нам носы, мы бы уже давно смылись из Вардии. Нас и прежде грабили.
— А-а! — воскликнула она. — Но, держу пари, ты никогда раньше не приглашал на корабль своих обидчиков.
— Верно. Если не считать одного раза, но тогда я так поступил, чтобы наподдать ему как следует.
Она вздохнула, выпустив изо рта облачко пара. Под ногами хрустела корка старого, прихваченного морозцем снега. Двое горожан брели им навстречу. Они вели за собой лохматую скотину, запряженную в сани с каким-то металлическим ломом. Фрей частенько сталкивался здесь с такими животными, но до сих пор не узнал толком, какой они породы. Он предполагал, что они представляют собой нечто среднее между коровой и овцой со свалявшимся мехом. Они отличались большой силой и воняли, как ящик заплесневевшего грязного белья. А еще иногда Фрей думал, вкусное ли у них мясо.
— Послушай, — сказала Триника. — Ты не видишь толком того, что творится у тебя под носом. Я тебе объясню. Экипаж возмущен. Сначала я забрала их деньги, а теперь отнимаю твое время.
— Считаешь, они ревнуют? — усмехнулся Фрей. — Триника, они — не дети.
— Кое-кто из них не так уж далеко ушел от ребенка, — парировала она.
— Допустим, ты права.
— Дариан, с отъездом Крейка они лишились друга. Наше перспективы неясны. А команда смотрит на капитана, рассчитывая, что он успокоит ее и даст нужные указания. Но тебя с ними нет. Ты — со мной. Такой расклад им не нравится. Кто-нибудь из них знает, что мы с тобой едва не поженились?
— Нет, — ответил Фрей, чувствуя неловкость. — Но ты преувеличиваешь.
— Нисколько. Я могла бы предупредить тебя пару недель назад, но мне не хотелось тебя учить.
— Пока я справлялся вполне прилично, — заявил он более резко.
— Да, — согласилась Триника. — Но этого недостаточно. Быть капитаном — это значит не только принимать решения и отдавать приказы. Очень важно доверие. В какой степени ты являешься главой семьи. Необходимо взаимное доверие.
— Так оно есть! — отбивался Фрей. — Они на борту моего корабля!
— Но ты практически не общаешься со штурманом, — возразила Триника. Остальные члены экипажа не понимают, зачем они кочуют из города в город. Ты ничего им не объяснил. И они переживают потерю Крейка. А капитану уже все равно.
— Неправда!
— Но они не видят ситуацию с другой стороны.
Фрею не понравился оборот, который принял разговор. Триника хотела ему помочь, но ее критику он отметал. Однако сдержал просившийся на язык язвительный комментарий и постарался выглядеть не слишком уныло.
— Ты всегда доводишь дела до крайности и ждешь, когда все взорвется, — продолжала она мягко и почти с нежностью. — Ты так устроен. Дариан, ты изо всех сил избегаешь важных тем. Надеешься, что проблема разрешится наилучшим образом. — Она умолкла и уставилась на утоптанный снег под ногами. — Помнишь, как ты бросил меня?
Он сразу насторожился.
— Да.
— Ты ведь долго был несчастен? — вымолвила она печальным, сочувственным тоном. И он растерялся.
— Я… — начал Фрей, и слова застряли у него в глотке. Проклятье, он действительно никогда не умел говорить о своих чувствах. — Я будто в капкан попал, — в конце концов, промямлил он. — Мне тогда исполнилось девятнадцать…
— Ты злился на меня за то, что я попросила тебя жениться на мне, когда я забеременела, — констатировала она.
— Я хотел быть с тобой, — неуклюже ответил он. — Но без брака. Я же был мальчишкой. И мечтал о многом.
— Но мне ты ничего не сказал.
Фрей молчал. Он не забыл день расстроившейся свадьбы. Он медлил до последней минуты, а когда понял, что другого выхода нет, — кинулся бежать.
— А я изводила себя вопросами, — произнесла Триника, когда они направились вниз по склону холма к «Кэтти Джей». — Как бы сложилась моя жизнь, если бы ты мне во всем признался? Или если бы ты женился на мне? — Она прикусила губу, закрыла глаза и мотнула головой. — Но я не могла представить себе ни того, ни другого. Как ни крути, не получается.
— Мне было девятнадцать, — тихо повторил Фрей. — И тебе — тоже.
— Да.
Они уже добрались до посадочной площадки. На столбах светились фонари. Здесь находилась дюжина мелких кораблей. Возле «Кэтти Джей» раздавались металлические удары. Джез, одетая в пальто на меховой подкладке, оббивала лед с посадочных опор.
Триника остановилась.
— В чем дело? — спросил Фрей.
— Ты должен поговорить с ней, — заявила Триника.
— О чем?
— О том, что между вами происходит. А я еще немного погуляю.
Дариану сразу стало тяжело на душе.
— У меня пусто в голове, — беспомощно выдавил он.
Но Триника была непреклонна.
— Что угодно. Давай, Дариан.
Фрей смотрел на Джез, которая ухаживала за его кораблем. Триника права. Она — умнее, чем он. И никогда не давала ему спуску. Разоблачала любые его отговорки. И видела его насквозь, когда он увиливал от прямого ответа. Он отлично помнил ее качества. Триника всегда подталкивала его вперед. И не позволяла быть слабым.
«В какой-то степени ты являешься главой семьи». Точно. Фрей убеждал себя, что они сами справятся со своими проблемами, но в глубине души знал — он всего лишь не хочет разбираться с их бедами.
Но капитан должен подавать пример. Надо прояснить атмосферу.
«Ты всегда доводишь дела до крайности и ждешь, когда все взорвется». Что ж, на сей раз будет по-другому.
Он набрал в грудь воздуха и направился к Джез. Триника осталась на месте.
— Я… я очень сожалею, — обратился он к штурману. — Все так обернулось…
— Я тоже, — кивнула она с кривой, беспомощной улыбкой и отвела взгляд от его лица.
Она злилась.
Как быстро команда ополчилась против нее! А ведь она спасла их жизни! Кто еще был полезен хотя бы вполовину по сравнению с ней? Она не упивается собственными несчастьями, как Пинн. Она — не опустившаяся неряха, вроде Малвери. Она не теряет человеческого облика, наподобие Харкинса, и не покидает корабль, как Крейк. Джез заслуживает своего места на борту.
Но ее достижения не учитываются, поскольку она — ман.
Сначала она испытывала стыд. Окружающие узрели ее темную, чудовищную сторону, которую она надеялась всегда скрывать от них. Замкнувшись в себе, она тихонько бродила по «Кэтти Джей» и общалась только с Сило. Когда ей не нужно было исполнять свои штурманские обязанности, она отсиживалась в каюте или шла в машинное отделение. Бортинженер мало разговаривал, но ей становилось немного лучше. Сило понимал ее.
Потом появилась горечь. Она все росла и росла. Приветствие в коридоре, безмолвные часы, проведенные в кабине пилота рядом с Фреем, — все превратилось в настоящую муку. Ей сделалось тошно от притворства команды и собственной жалости к себе.
Никто и пальцем не пошевелил для того, чтобы восстановить былые отношения. И ее почему-то не вышибли с «Кэтти Джей». Она оцепенела в ожидании кары. Когда же на ее голову обрушится дубина? Но, похоже, никто на нее даже не замахивался.
Теперь капитан находился возле нее.
«Мой час настал», — подумала она.
— Джез, — начал Фрей, — можно с вами поговорить?
Она демонстративно пожала плечами и вызывающе бросила:
— Как угодно.
— Если вы будете так держаться, все будет бесполезно.
Обычно он не бывал столь настойчив. Его интонация удивила Джез, но от враждебности она не отказалась.
— А чего вы, собственно, хотите, капитан?
Он сверкнул на нее глазами, а затем громко фыркнул:
— Ладно, проехали. Дурацкая затея.
Он повернулся и побрел прочь. Но короткий диалог вывел Джез из себя. Ее усилия пошли прахом. Он желает пообщаться? Ладно, она исполнит приказ!
— Капитан! — рявкнула она.
Он остановился.
— Джез?
— В общем, с меня хватит! — воскликнула она. — Я устала быть монстром для ваших людей. А вам духу не хватает разобраться в собственных чувствах. На «Кэтти Джей» чересчур много тайн. Надо бы больше говорить и меньше прятаться от наших проклятых проблем.
Она кинула молоток и зубило наземь и плюнула им вслед. И почувствовала себя лучше. Ее перестали пугать возможные последствия. Джез шагнула к капитану. Она — намного меньше него ростом, но и что? Пора ему наконец услышать правду.
— Меня поймал ман, — заявила она. — Но я стала маном лишь частично. Я еще остаюсь человеком. И должна кое-что добавить. Мои несравненные штурманские способности, без которых вы уже давно были бы мертвы, а ваш драгоценный корабль превратился бы в кучу металлолома, — тоже следствие заражения. — Она отбросила назад капюшон и яростно уставилась на Фрея. — Капитан, вы понимаете? Смиритесь с этим или вышвыривайте меня прочь!
Ее слова звенели в тишине, холодный ветер подхватывал их и уносил в город. Фрей был мрачнее тучи.
— Что случилось на барке? — спросил он.
— Не знаю.
— А если такое повторится?
— Я не могу пообещать, что этого больше не будет.