— Хорошая девочка, — печально бормотал он. — Славная Бесс.
У Джез перехватило горло, и она поспешила прочь.
Она почти поднялась до входа в главный коридор, когда раздался душераздирающий вопль, заставивший ее подпрыгнуть на месте. Перескочив через три ступени, она влетела внутрь и обнаружила Харкинса. Пилот лежал на полу возле двери в каюту, которую делил с Пинном, надрывно кашлял и махал руками.
— Харкинс, что случилось?! — испуганно воскликнула Джез.
— Ко… сид… — пропыхтел тот, задыхаясь. В следующую секунду из каюты, держа хвост трубой, выбрался Слаг. Харкинс взвизгнул и прижался к стене. Кот окинул его ненавидящим взором, посмотрел на Джез и умчался прочь в машинное отделение.
— А-а, — протянула Джез. — Он опять лег тебе на лицо?
— Проклятый, гнусный котяра! — вспылил Харкинс и принялся скрести пальцами небритые щеки, пытаясь счистить налипшую шерсть. Кожаная пилотская фуражка, которую он почти никогда не снимал, съехала набок, обнажив редкие волосы мышиного цвета. — Он… даже если я закрываю дверь, Пинн, когда заявляется, оставляет ее открытой! А если нет, эта скотина крадется через вентиляцию! Мне постоянно снятся кошмары! Я задыхаюсь! Ты понимаешь, как я страдаю?
— Нет, — честно ответила Джез, которая с некоторых пор не нуждалась в кислороде. — Харкинс, но ведь Слаг — обычный кот.
Глаза на изможденном лице Харкинса ярко сверкнули.
— Нет, это — зло! — воскликнул он. — Он… он… выжидает! Караулит, пока я не засну. Он ненавидит меня! Точно!
— И тебя, и меня, — с печальной улыбкой согласилась Джез. — У меня тоже не складываются отношения с животными.
— Тебя он опасается. Здесь нет ничего общего. И… поэтому… — Пилоту не удалось подобрать подходящее сравнение, и он подавленно умолк.
— Может, ты попробуешь не пасовать перед ним? — предложила Джез. — Ведь ты же раз в двадцать раз больше Слага.
Пилот неуклюже поднялся с пола, не сводя с собеседницы обиженного взгляда. Он нервно огляделся по сторонам и натянул фуражку на голову.
— Я не засну. Конец! — произнес он, будто в его бессоннице была виновата Джез. Затем Харкинс рысцой кинулся к трапу и через трюм выскочил наружу, где ему, конечно, не грозило нападение кота. Слаг не покидал «Кэтти Джей» с тех пор, как его четырнадцать лет назад принесли сюда котенком. Кроме штурмана он боялся только открытого неба над головой.
Улыбаясь, Джез направилась в свою каюту.
Мой дом. Моя семья. До чего же необычной компанией мы являемся.
Когда спустились сумерки, Фрей, Пинн и Малвери направились в город. Они бывали в Хижинах каждый вечер с момента прибытия. Раньше их сопровождал Крейк, но сегодня он решил остаться на корабле. Джез не употребляла спиртного, Харкинс дрожал при виде незнакомых людей, а Сило оставался на «Кэтти Джей» в качестве надежного тыла. Вторая аэрумная война закончилась восемь лет назад, но нанесенные ею раны еще кровоточили. Соплеменники Сило, пусть и против желания, воевали на враждебной стороне, так что муртиане, мягко говоря, не пользовались популярностью в Вардии.
Фрей шагал впереди своих спутников по хорошо наезженной дороге, змеившейся между холмов. Под деревьями уже стемнело. Свет, струившийся с небес, сделался золотисто-лиловым, птичье пенье стихло, и его сменило жужжание ночных насекомых. Здесь, далеко на юге, весна начиналась рано. Сейчас было совсем тепло, хотя еще не закончился Месяц Разгребания Грязи.
В таверне хозяин приветствовал гостей привычной кривой гримасой. Фрей мог поклясться, что при каждом появлении бесцеремонных чужаков, с порога требовавших выпивку, у содержателя заведения умирала частица души. Долина Терновых Хижин была чистой и аккуратной. Жители таких городов чувствуют себя неуютно, когда заезжие путешественники начинают во всю глотку орать песни пьяными голосами.
Но таверна являлась единственной в округе, и пришельцам просто некуда было податься. Вдобавок она пришлась Фрею по душе. Ему нравились большие окна с видом на мощеную дорогу, которая скрывалась в густом лесу. Он любил следить за собственным отражением в стекле, освещенном изнутри мягким светом газовой лампы с абажуром. Они всегда занимали столик около окна, хотя даже не могли объяснить свой выбор.
Гвоздем нынешнего вечера оказалась попытка Пинна завести разговор о своей знаменитой возлюбленной, в то время как остальные пытались переменить тему. Но Пинн, вдохновленный присутствием в баре молодых и вполне привлекательных женщин, был в ударе. Известие о приезжих (которые нечасто посещали Хижины) успело разлететься по городу. К тому же наступил канун выходного — Королевского Дня, и местная молодежь так и потянулась в таверну. В общем, народу здесь заметно прибавилось.
— Да, она десятка таких девок стоит! Двух десятков! — невнятно выкрикивал Пинн, размахивая кружкой. — Точно, говорю! Моя Лисинда, она… я… счастливчик! Да! Сколько народу всю жизнь живет без… и настоящей любви не знает. — Он вяло пожал плечами. — Но я-то другой! Я свою нашел. И люблю ее. Вот! — Он треснул кулаком по столу и нахмурился, словно присутствующие ему возражали. Впрочем, его уродливое лицо сразу же расплылось в счастливой улыбке. — Я вспоминаю губы Лисинды. Мягкие, как… подушки.
Вдруг он вскочил и некоторое время стоял, покачиваясь и пытаясь сфокусировать взгляд.
— Надо отлить! — громко сообщил пилот и нетвердой походкой заковылял через толпу.
Малвери с комическим отчаянием уронил голову на стол, громко стукнувшись лбом.
— Если он не перестанет болтать о своей невесте, я рано или поздно вышибу ему мозги, — заявил он.
— Как тебе угодно, — равнодушно ответил Фрей. Сегодня его ничего не могло взять за живое. Даже хорошенькая рыжая девчонка, сидевшая в компании приятельниц и бросавшая на него многозначительные взгляды. Он понимал, что у нее на уме. Фрей был знатоком по части мимолетного соблазнения. Но почему-то именно здесь он не мог настроиться на новое знакомство. От выпитого он сделался необычно сентиментальным.
— Ты думаешь, она существует на свете? — гнул свое Малвери. Он отхлебнул из кружки и вытер пивную пену с седых усов. — Я имею в виду: сколько времени это тянется? Годы! Пинн без остановки талдычит о своей возлюбленной, будь она неладна, а я никогда не видел ее, кроме как на ферротипии, которую он повсюду таскает с собой. — Он поправил очки и фыркнул. — Готов поручиться, Лисинда — вымысел.
Фрей допил грог. Эту теорию он слышал от Малвери, наверное, в сотый раз.
— Что случилось, кэп? — осведомился доктор. — Жизнь не задалась?
— Я не в настроении, док, — произнес Фрей. — Извини.
Он поднялся, пересек главный зал и открыл заднюю дверь, ведущую в коридор. Фрей очутился в смежном помещении таверны — поменьше и потише. Сюда удалялись завсегдатаи, не желавшие слушать нестройные песни, которые должны были начаться позже. Неярко светили лампы, гитарист, сидящий в углу, что-то наигрывал.
Местные жители неодобрительно уставились на Фрея. Он сделал вид, будто ничего не заметил, и пристроился на табурете возле стойки. Тощий молодой бармен вскинул на него нерешительный взгляд.
— Грог! — потребовал Фрей и громко стукнул по стойке монетами.
Напротив него находилось большое зеркало, слегка потускневшее от сигарного дыма. Капитан «Кэтти Джей» дожидался заказа и разглядывал себя.
Он был хорош собой, как и прежде. Необычная буйная красота Фрея таила в себе намек на плутовство. Темные глаза будто говорили о порочных наклонностях их хозяина. Такие глаза всегда нравятся женщинам. Черные волосы легко укладывались в любую прическу. На щеках и подбородке проступала щетина с легкой проседью. Привлекательную внешность он получил от рождения, ну а в остальных отношениях его жизни нельзя было позавидовать. Младенцем его подкинули на крыльцо сиротского приюта в захолустном городке герцогства Лапин, где он вырос и получил скромное образование. Блистательной карьеры в будущем, разумеется, не предвиделось.
Фрей проявил некоторые способности к словесности, и поэтому его научили писать. Правда, чтение его никогда не интересовало. Истории, напечатанные в книгах, казались ему бессмысленными и далекими от реальности. И он обратил свой талант к обаянию и лжи. Он с младых ногтей научился подбирать верные слова, которые заставляли грозных взрослых переходить от гнева к умиленному сюсюканью. Став старше, он без труда находил выражения, благодаря которым женщины приглашали его в постель.
Фрей познал множество женщин, но лишь одна из них что-то значила для него.
Бармен поставил перед ним кружку. Капитан «Кэтти Джей» поднял ее и отхлебнул спиртное, как воду. Его глаза вновь вернулись к зеркалу. Ничего уж тут не поделаешь.
Необходимо убедиться, что он — это еще он, Дариан Фрей.
Что со мной неладно?
Все началось вскоре после того, как они приземлились в Долине Терновых Хижин. Поначалу он решил, что испытывает шок после опасности. Он чуть не разбил «Кэтти Джей» о склон холма, а такое могло вывести из равновесия кого угодно. Но шли дни, а настроение не менялось. Ему и раньше неоднократно доводилось играть со смертью, но тогда он не особенно тревожился. В чем же проблема?
Все дело было в одной-единственной мысли. Она проскочила в его сознании, когда он спасался от преследователей и был уверен, что погибнет.
Что останется после меня?
Он не мог ничего придумать. Ни семьи, ни имущества. Где свидетельства того, что он когда-либо существовал? Чего он стоит, если не считать двух-трех здравиц в его честь, произнесенных спьяну членами его верной команды? За всю жизнь набралось шесть человек, которых он называет друзьями, да и те являются практически отбросами общества.
Но такого багажа явно недостаточно.
«А Водопады Возмездия? — спросил он себя. — Ведь ты, между прочим, спас Коалицию, ни больше ни меньше!»
Вспомнив события минувшей зимы, когда его объявили виновным в гибели сына эрцгерцога, он испытал прилив гордости. Пытаясь выбраться из чрезвычайно затруднительного положения, Фрей раскрыл заговор против официальной власти и привел Флот в легендарные Водопады Возмездия, где была собрана огромная пиратская армия.