Из всех работников гастрольного фронта, которые теперь гордо именовали себя продюсерами или же по-модному, концертными агентами, с Мусиком Алене работалось проще всего. Славик Мулерман обладал поразительным талантом — находить самое интересное предложение, был не слишком-то жаден и давал заработать, когда чуть-больше, когда чуть меньше, но при этом никогда не обманывал. Они познакомились еще тогда, когда Алена работала в областной филармонии. Именно Мусик свел ее с первым композитором, вывел на первый конкурс, стоял в кулисах и наблюдал за ее первыми успехами. «Лёна, меня будут помнить только потому, что я тебя откгыл для публики. Так-то», — не раз говаривал, выпивши лишку бесподобный Славик Мулерман. Алена окончательно остановила свой выбор на Мусике после той истории. Истории с Дворжецким.
Дмитрий Константинович Дворжецкий появился в московском бомонде случайным утром мутного года. То время было очень-очень мутным, и шоу-бизнес только становился бизнесом под пристальным взором криминалитета. Откуда появился Дворжецкий никто не знал. Но как-то так само собой получилось, что Д. К. Дворжецкий знал всех, и все знали его. Д. К. Дворжецкий потому что в визитках он только так и писал, да и представлялся не как Дмитрий Константинович Дворжецкий, а как «Д. К. Дворжецкий лично». Он постоянно бравировал своим дворянским происхождением, точнее, своими польскими шляхетными корнями. В то время это было особенно модно. В столице Д. К. занялся устройством гастролей. Он сумел очаровать кучу звезд, а чтобы заполучить меня… Да, я переспала с ним. Вот только кто же тогда был моим мужем? А-ааа, неважно. Да, он соблазнил меня. Но соблазнил меня, в первую очередь, большим гонораром. Намного большим, чем мог дать Мусик. И тогда я позвонила Славику Мулерману и сказала, что отказываюсь от его контракта, тем более, что он еще не был подписан. Хотя это было время, когда устные договоренности стоили куда больше подписей на контракте. «Лёна, (когда Мусик нервничал, он Алену называл Лёной) ты знаешь, я не знаю, кто такой этот Двог'жецкий, не знаю, ну и ладно. Ты же знаешь, что я тебя люблю. Пламенно и нежно. Так вот. Я с тебя не возьму компенсации за сог'ванный концег'т. Я буду благог'одным. Я даже возьму тебя обг'атно, потом, ну ты сама все увидишь». Алена сначала не поняла, что она должна увидеть, пока этот напыщенный потомок старинного дворянского рода (Алена, у нас сорок поколений графов! Дворжецкие не врут!) не испарился в неизвестность вместе со всеми деньгами. И Алена вернулась к Мусику. И он ее принял.
Стоп! Сработало подсознание. Вот тут надо включиться в процесс. Первого я не смогу. Я буду праздновать. Нет, ну что ты, Леночка, это исключено. Нет, не настаивай. У меня будут внуки, мы посидим за праздничным столом. Да, я все помню. Все твои правила, да, я все сделаю так, как ты говорила. Конечно, я уверена, что за эти праздники не наберу ни одного килограмма. А когда можно будет взвеситься? В понедельник? Исключено. Я буду отсыпаться. Сон — это святое. Стараюсь. Программу? Ну, давай, ты ее напишешь мне во вторник? Ок? Ну и ладно. Согласна. Согласна. Согласна. Нет, по лестнице сегодня не ходила. Хорошо. Я помню (не дождешься, чтобы я, как дура, гасала по лестничным площадкам). Нет. Подумаю… Хорошо. Мы это уже обговаривали. Начало апреля я делаю для тебя двухнедельное окно. Хотя, я не могу твердо обещать. Может быть, пять дней или даже десять, но неделя — это точно. Цьом…
Господи! И кому нужны эти мучения. Алена стала к зеркалу. Грудь не стала совершенней. Вот уже пристала. Пиявка. И Алена показала язык своему отражению. Кряхтя, она подошла к старенькой тетрадке, в которую вносила данные о своем пищевом рационе и вписала меню скудного завтрака.
Ладушки. Сегодня, завтра, послезавтра. Сегодня и завтра отрабатываю, зато ночь на новый год и первое января за мной.
За окном погода стала откровенно паршивой. Ветер метал комки снега со страшной силой, окно затягивало изморозью так быстро, что Алена перепугалась и ринулась к телефону. А вдруг из-за оледенения закроют аэропорт? И эта мысль теперь стала барабанить по мозгу, отзываясь глухими ударами в ушах (неужели поднимается давление?). Эта мысль была неприятной. Благодаря заботам Елены Павловны Алена перестала глотать таблетки от давления и ни разу не пожаловалась на головную боль.
Алена опять накинула халат, подняла трубку домашнего интеркома и попросила Леру зайти к ней. Но когда увидела, с каким извиняющимся лицом входит Лера, поняла, что что-то не так.
— Ну, что случилась, старая корова? — сказала Алена самым шутливым тоном, на какой была способна.
«Старая корова» нисколечко не обиделась. Когда Алена была не в настроении, можно было услышать кое-что и похлеще. Она просто положила перед хозяйкой на столе факс. «Ба, не смогу приехать, у нас тут новогодний квест в Уэльсе, не могу подвести свой ковен, целую, Б.». Ну вот. Алена почувствовала, как что-то внутри нее оборвалось. Не приедет Борька, не приедет. Так, ладно, не сопливься.
— Лера, позвони, узнай, принимает ли аэропорт, а то… Я за младшенькую переживаю.
— Хорошо.
Лера ко всем ее достоинствам была еще и особой немногословной.
— Соли пришла.
Соли была невысокая мулаточка, которая регулярно делала примадонне педикюр. Алена кивнула, мол можно, чего там время терять, все равно времени мало совсем, а еще надо принять душ — от этих физических упражнений страшно потеешь. И не так много позанималась — всего пятнадцать минут, а вся мокрая, как…
— Соли, милочка, ты пока приготовь, а я в душ.
— Хорошо… Ой, Алена Витальевна, как вы хорошо похудели.
— Н-да? — самокритично заметила Алена, хотя слова Соли были явный подхалимаж, все равно было приятно.
А я действительно похудела, вот уж не думала, ладно, пусть не так сильно, чтобы ойкать, но еще один размер за эту неделю ушел. И что теперь мне, бедной девушке, делать? Парфюмер — это через час. И опять работа. Вот, встречу Мусика — тресну его трубкой по брюху — пусть не зарывается.
В этом году, в связи с тем, что у Алены намечался семейный Новый год, а от предложений и настойчивых звонков просто не было передыха, Алена заломила несусветную цену за свою новогоднюю ночь. Пять лимонов зелеными. Звонки стали тут же единичными. А и тем немногим, совсем немногим, которые готовы были расстаться со своими кровными (а их нашлось аж трое, воистину, на любой товар есть свой товаровед) Алена находила дипломатичный повод отказать.
Наскоро вытерев воду (Алена не слишком любила вытираться, ей больше нравилось вот так, мокрой, укутаться в толстый банный халат и сохнуть постепенно, в неге и тепле) отдала себя в руки Соли. У нее были действительно удивительные руки. Почти незаметно, как они порхают, абсолютно не чувствуешь, как они прикасаются к тебе, и вообще, забываешь обо всем, когда Соли делает педикюр.
Пока Соли занималась ее ножками, Алена задумалась о мужиках. Ее предпоследний настолько был занят собой, любимым, что Соли выходила из их дому только после трех часов терзаний. И терзал ее он, предпоследний, затрахал своей маниакальной красотой. Мужчина, страдающий безвкусицей — это страшно. А если он, к тому же, еще и глуп, как тонна пробкового дерева… А если еще и в постели не так хорош, как кажется. И с таким маленьким… И говори ему, что он очень большой. Он-то большой, а вот он — маленький. Непомерно раздутое эго не увеличивает размер полового члена. Ну и ладна… Надо гнать эти раздраженные мысли. Гнать, как пух с тополей, гнать, как ветер гонит снежинки за моим окном.
И зачем все-таки звонил Мусик? Нет, у меня этот Новый год будет семейным. Ну и что, что только с внучей? А где еще такую девочку найду? Умница, скромница, подает надежды куда большие, чем ее мама. А что Наина? Талантлива. Все твердила мне: кино да кино. А что кино? Это шоу-бизнес для меня как открытая карта. Я тут первая. Захочу — отдам первое место своему родному человеку, а вот первейшее — все равно за мной останется. Пусть тут заработает, а там, в кино, если захочет, тоже получится. Заработает. А кто сказал, что деньги для меня — это не проблема? Нет, найти двадцать тысяч долларов, это действительно не проблема, но когда речь идет о том, чтобы раскрутить какой-то проект. И тут мысли опять вернулись к мужчинам. Точнее, к деньгам и мужчинам. Интересно, кто из моих мужей жил со мной не ради денег, а ради меня? Наверное, только первый. Остальные рассматривали меня как источник: благ, денег, возможности карьерного роста. Про предпоследнего не будем. Уникал. Единственной, кто умудрился меня трижды разорить. Трижды! И каждый раз я бралась за концерты. Нет, это совсем не как в советские времена, когда мы умудрялись выступать трижды в день. Сейчас у меня совсем другие условия для работы и совсем другие гонорары. И все-таки, когда нужны деньги — закатываешь тур и в каждом городе по концерту. Когда через день, а когда и подряд. Знаешь, как определить, что у звезды полная лажа с бабками? Очень просто. Если звезда дает концерт в Мухосранске, следовательно, с деньгами у нее капут-абсолют! А я за время этого замужества была в Мухосранске с концертами пять раз!
Эти мысли прервал длинный телефонный звонок. Неужели опять Мусик? Алена протянула руку и сообразительная Соли протянула хозяйке мобильник. Нет, это был не Мусик. Номер телефона был незнакомым. Но звонили откуда-то из-за рубежа. Может быть, кто-то хочет поздравить с праздником наступающим? Но почему-то так предательски заныло в груди.
— Бабушка…
Точно, она младшенькая. Заныло, укололо, отпустило, а вдруг только сообщить что вылетает, как раз время вылета.
— Ты меня слышишь? У меня мобильник разрядился. Рейсы отменили. Завтра, говорят, тоже не будет.
Вот оно. Оборвалось. И укололо. Так укололо, что стало на секунду страшно, а вдруг остановится. Но нет. Пошло.
— Так ты в аэропортовой гостинице? Может, выпустят?
— За мной па приехал. Ба, я не прилечу. Целую. Пока…
— Целую, младшенькая.