Меня зовут Артамонов Владлен Витальевич, мне сорок два года и я специалист по контактам с неземными цивилизациями. Ну, вот вы и заулыбались. А кто-то уже крутит пальцем у виска, мол, чего слушать эти бредни, видали мы таких специалистов в дурдоме хоть пруд пруди. Если быть честным, то так называемых специалистов по контактам с неземными цивилизациями и не в дурдоме хоть пруд пруди. Кажется, что куда не плюнешь, так в такого специалиста попадешь. Только я не зря сказал, что они все «так называемые» специалисты. А я единственный на планете специалист по контактам с неземными цивилизациями с дипломом! Не верите? Но ведь если я обещал рассказать все с самого начала, то и про диплом вы услышите обязательно, зуб даю!
Когда-то, в другой жизни, я был спортсменом. Занимался греблей на байдарке-двойке, получил КМС и был уверен в своем будущем. А оно, будущее, которое уже прошлое — такая странная и неуверенная штука, да-с… У нас в Виннице, простите, я забыл сказать, что родился и вырос, да и живу теперь в небольшом городке в самом центре Украины, городке, который именуется Винницей. Отец родом из Таганрога, мать — самая что ни на есть натуральная казашка. Отца-военного помотало по гарнизонам, пока он не очутился в штабе ракетной армии, тут в Виннице. Тогда это был страшнейший секрет, о котором никто-никто в мире не знал, кроме всей Винницы и всего мира в придачу. Тут в городе неплохая секция гребли на «Спартаке». Это так местный пляж называется. Там я и прозанимался энное количество лет. И не жалею. Спортивная закалка да еще спартанское воспитание, все, что смогли дать мне родители, стало в жизни как никогда кстати. Все изменилось прекрасным майским днем, когда нечистая понесла меня кататься на велосипеде. Я не заметил ту кочку, а она оказалась скользкой и коварной. Велосипед вильнул, и меня вынесло прямо на речной обрыв. Берег Южного Буга в этом месте высок и обрывист. Эту географическую истину я узнал на своей шкуре. А когда вылез из гипса, судьба великого спортсмена стала для меня несбыточной мечтой. А тут понеслось…
Я не спился. Это от отца, он терпеть не мог водки, вино пил очень редко, коньяк в дом не приносил, потому что считал его снобистским напитком. А снобов отец не переносил на дух. В этом я пошел в отца. Но я отправился в столицу, а через некоторое время вернулся в Винницу, но уже загруженный новеньким дипломом выпускника юридического факультета. Мне было двадцать три года, точнее, уже двадцать три года. Армия мне не светила (после этой злополучной травмы), а на работу по направлению (юрисконсульта химзавода) надо было устраиваться примерно через полтора месяца. По случаю начала взрослой самостоятельной жизни я умотался отдыхать на моря. А зацепило меня на обратной дороге. Я очень долго был юношей застенчивым, просто от природы. После травмы у меня еще возникли другие комплексы. Я считал, что правая сторона лица, исполосованная рубиновыми шрамами, не слишком привлекает девушек. Да мало ли каких комплексов во мне было понамешано? Поэтому поехал отдыхать на отцовской машине один. Сначала планировал в Крым, но робость, все та же робость… плохое качество для будущего юриста? Ну, а что делать? Я как выехал за Немиров, это каких-то пару десятков километров от Винницы, так сразу же понял, что передумал. Мне приятели рассказали о скоплении баз отдыха в небольшом курортном поселке Затока. Даже дали наводку на одну базу с очень приятной администраторшей, с которой всегда можно было договориться. База располагалась на песчаной косе, между морем и лиманом, мне почему-то захотелось именно туда. И я поехал. Десять дней отдыха извели меня окончательно. Там совершенно нечего было делать, кроме как пляжиться, загорать, да шататься по базам, на которых попеременно устраивались танцы. В Затоку приезжают семьями, так что обилия свободных девушек не наблюдалось, а тут еще моя стеснительность. Ну не мог я просто так подойти, познакомиться, завязать разговор. Даже с Маргаритой Павловной, добрым администратором базы «Синее море» я сумел завязать разговор не сразу, преодолев свою извечную робость. Так что я отдохнул, но совершенно без приключений. Танцпол — это не мое, простите, за банальный повтор банальной же мысли. А вот на обратном пути меня ждало то самое приключение. Я объезжал какой-то странный холм, центральная дорога была перекрыта ремонтными работами, знак объезда был намертво примотан к трем штахетинам почему-то колючей проволокой. Мне еще врезались в память кусты облепихи с острыми, почти серебряными листами, на которых уже начинали желтеть ягоды, они были как раз с той стороны холма, которым я стал ехать, но вот около самого холма, почти напротив пляжа и забора очередной базы, почему-то совершенно заброшенной, машина заглохла. Я любил этот наш старенький 412-й Москвич, выкрашенный от рождения в какой-то горчично-поносный цвет. Это была рабочая лошадка нашей семьи, которую использовали, в основном, для поездок на дачу. А вот тут, около моря, да еще на фоне августовского зноя, машинка не выдержала. Мотор закипел. Мне не оставалось ничего другого, только ожидание. Я чуть откатил машину, чтобы не мешала проезду по узкой обходной не дороге даже, а тропе. Прижав к песку совершенно сухие колючки, машинка остановилась под забором базы, выкрашенном зеленой облупившейся краской. Старые штахетины подгнили, то тут, то там были видны проплешины, через которые вся заброшенная территория была как на ладони. Удивительно, но там стояли палатки. Не много. Я увидел две, а когда забрался на территорию базы, обнаружил еще одну.
— Чего надо? — спросил хмурый мужик в майке, коловший дрова. Ребята, нет, две девушки, готовили на огне, а этот мужик с окладистой бородой и носом картошкой как-то опасливо зырил на меня из-под бровей.
— Мне помощь нужна, мой Москвич заглох. Вот тут, за забором.
— Угу…
Мужик вроде как задумался, доверять мне или нет, только что тут доверять? Ведь, если не вру, то и машина заглохшая имеется… Проверить — раз плюнуть.
— Михалыч, возьми кого-то из техников, пусть машину посмотрят… человеку.
А вот последнее слово получилось у него каким-то особенно выделенным. Вот только всей гаммы чувств и интонаций не уловил, что-то такое странное было в этом коктейле, необычное.
Я только пожал плечами, но когда из-за покосившегося фанерного домика вышло двое молодых парней, я невольно задумался, кто из них Михалыч. Они были одеты одинаково, да и крепкие натруженные руки с буграми мышц выдавали в них людей, физический труд которым не чужд. Но и в глазах что-то такое имелось, что люди называют интеллектом. Тот, что был на пару сантиметров ниже второго, спросил меня:
— Где?
По вопросу я понял, что этот крепыш и есть Михалыч.
— Влад! — представился я и протянул руку.
— Михалыч, — почему то лицо парня сразу ж расплылось в улыбке. — А вот тот угрюмый товарищ Сен Сеич, а это Мишаня, а за костром колдуют две настоящие ведьмы. Слава и Оля.
— Ну-ну, поосторожней! Мы все слышим! Так и без ужина остаться можно! — весело отозвалась та, которую звали Оля. Впрочем, мне было не до девушек. Ребята отмахнулись от Олиной шутки, подняв вверх кулаки, такая пикировка, как я понял, была в их компании чем-то вроде обычной формы общения. Как только мы вышли к Москвичонку, как Мишаня грустно покачал головой и произнес:
— Да, а Бобик-то сдох…
Если не останавливаться на технических подробностях, то получилось, что через час моя машинка была загнана в лагерь, а мы на потрепанной «Ниве» Сен Сеича уже тряслись в город-герой Одессу, чтобы прикупить запчастей. Дело шло к вечеру, когда мы вернулись, так что вполне естественно, что я остался в лагере. Там еще было двое парней, которых я раньше не видел, скорее всего, они только приехали, потому что к моему Москвичонку уже пристроился весь в засохшей грязи «Запорожец».
Знаете, я, наверное, очень хотел остаться в этом лагере. И дело, конечно же, было не в молоденьких ведьмочках, вполне обычных девчонках, которых в любом городе пруд пруди, нет, дело было в самой компании. Тянуло меня к ним, вот и достал я бутылку «Столичной», из старых запасов, которую за все время отдыха так и не сподобился приговорить, а уже под водку и разговор пошел совсем другой. Даже девочки как-то порозовели, стали раскованнее и симпатичнее. Правда, кроме «Столичной» мы потом еще много чего пили, а я пустил в расход пару килограмм винограда, который взял родителей побаловать, да че там жалеть?
Так я познакомился с группой уфологов. Ну, это сейчас их так называют. А тогда это были страшно секретные ребята (как они хотели о себе думать), и занимались изучением НЛО, аномальных зон, полтергейстов. В общем, всего того, что официальная наука отрицала, не признавала и старалась затушевать. Больше всего они боялись «колпака» КГБ. Но мне казалось, что это им так приятно щекотать себе нервы. Тут такое твориться в стране, неужели ребятам из спецслужб есть какое-то дело до группы парней и девушек, которые лезут во всякие дебри, очертя голову? Так получилось, что я пробыл в лагере три дня, так завязались мои отношения с этими ребятами. Потом начался кавардак. Не хочу сказать, что мы ни с кем из них больше не встречались, но… Как-то не до летающих тарелок мне было. Но интерес к теме не пропал. И я старательно собирал крупицы информации, иногда встречаясь с теми, кто знал намного больше меня.
А в году две тысячи шестом, примерно, плотину прорвало! Количество материалов по теме инопланетян, эзотерики и прочим непонятным и запретным ранее вещам стало расти по экспоненте. С каждым месяцем выкладывалось все больше и больше материалов. К этому времени в моей жизни произошли перемены. Родителей не стало, я остался один, как перст, с Маришей как-то не заладилось. Она все-таки ушла от мужа, но зацепила молодого актера из местного театра, тот тоже развелся с молодой же женой, так что я был в этих раскладах пятым лишним. За пару лет я сменил две крупные фирмы и сейчас работал юристом в небольшом, но государственном банке. Это придавало моему жизненному статусу какую-то уверенность в завтрашнем дне. Мол, кризисы кризисами, а мой банк будет крепко стоять среди кризисных волн. С этой работой у меня почти не оставалось свободного времени, но с каждым месяцем я все больше отдавался поиску информации, все больше и больше накапливал данных, которые аккуратно ложились на жесткий диск очередного лаптопа. Я снова сблизился с ребятами из той, самой первой компании, и уже за моей спиной было пять походов по загадочным местам. У нас в банке была такая заведена практика: весь отпуск сразу не давать, а делить его на две почти что равные части. Этим я и воспользовался. И чем дальше, тем все более четко в моей голове вызревала мысль.