ычное все делало само по себе. Это она была в теле как сторонний наблюдатель, который только фиксирует происходящее, и не более того. Горный аул был небольшим, возможно, ей так казалось, но узкие улочки, грязь между домами с высокими крышами, несколько каменных башен совсем рядом, наводили на мысльо том, что это горное село где-то в Грузии. Она когда-то видела что-то подобное по телевизору., Некоторые дома горели. Внезапно из-за клубов дыма она увидела людей и тут же ощутила запахи… Вонь — запах горящего дерева, соломы, подгоревшего мяса, крови перемешивались в ночном воздухе, создавая страшный, но такой понятный запах смерти. Вот только странными были люди, которых она увидела. В фесках, вооруженные саблями и винтовками с длинными стволами и штыками, они своей формой были совершенно не похожи на современных солдат ни одной армии, скорее, турецкая армия конца позапрошлого или начала прошлого века. Пока Ольга фиксировала эти факты, бесстрастно, просто, как фиксируют в лабораторном журнале результаты вскрытия крысы, ее тело искало выход. Оно споткнулось, опять-таки удачно — кто-то из оцепления, которое внезапно проступило из клубов дыма, подозрительно всматривался в их сторону. Это было похоже на офицера с револьвером, который тот держал в руке, но револьвер за цепочку был соединен с кобурой. Ольга еще не понимала, для чего она фиксирует эти детали, но она не могла не фиксировать происходящее, сознание работало помимо воли. Будь ее воля — она уже давным-давно отключилась.
Она (он?) повернула голову и наткнулась на тело женщины, та лежала бездыханная, стеклянными глазами уставившись в черное дымное небо. Только сейчас она поняла, что у женщины вспорот живот. От страшной гримасы боли на лице сложно было понять возраст убитой, но по тому, как стало больно, Ольга поняла, что это кто-то из его (ее) близких.
Внезапно раздались одиночные выстрелы, откуда-то из глубины села. Выстрелы были какие-то глухие, но тут раздалось целая серия более хлестких, а потом застучали молоточки. Ольга с удивлением поняла, что знает, что глухие выстрелы — это ружья горцев, хлесткие — турецких солдат, а молоточки — работа станкового пулемета системы Хоткинса. Девушка внезапно осознала, что набор ее обычных знаний пополнился знаниями и еще какого-то неизвестного ей человека. И это сильно стало ее раздражать.
Но ее тело делало все, чтобы выжить, или же нет? Почему он пополз почти на оцепление? Нет, к краю села? Неужели что-то знает? Зачем? Так их могут найти… быстрее найти… Внезапно он (она) приподнимается и делает рывок к самому краю села, туда, где пропасть открывается, пропасть над горным потоком, до которого падает метров девяносто, как минимум, но он почти бежит, чувству, что уже его заметили, что в них стреляют, что пули свистят над головой, и сбоку, и он (она) падают в пропасть, удерживаются за какое-то растение, зачем? Неужели, чтобы покончить с жизнью надо выбирать такой сложный путь? Какое-то мгновение они висят над страшной пропастью, От того, что он посмотрел вниз, у Ольги все закружилось перед глазами, и тут в руку, которая держалась за растение, впивается пуля, краем глаза она успевает увидеть стрелка, который стоит на противоположном краю обрыва: черное пятно на фоне почти что черного неба.
Ольга пошевелилась. Боль тут же пронзила ее насквозь. Она пошевелилась. Была кромешная темень. Но каким-то шестым чувством, она ощутила, что находится на съемной квартире. Было темно, окна напротив опять-таки не светились, но Ольгу это не смущало. Она твердо знала, что ей делать, даже на ощупь. Путь на кухню оказался не таким уж и сложным. Девушке удалось достаточно быстро найти спички и зажечь свечу, которая от долгого стояния в стаканчике странным образом согнулась. Она разломала свечу на две половинки, только так ей удалось заполучить свет. В доме напротив света тоже не было. Ольга подошла к зеркалу в ванной, осветила лицо. Рана на виске была небольшой, но крови было предостаточно. Ольга привела себя в порядок. Приняла обезболивающее и снотворное. Но сон все не приходил. Девушка металась по постели, пока не забылась и сон ее был тяжелым. Она видела образы из того кошмара, который видела, когда потеряла сознание. И видела, как знакомое тело падает в пропасть, но нет, вот она — небольшая терраска, место, почти что звериная тропа, на которую ей, точнее ему, мужчине из сна, удалось приземлиться. Она чувствовала холод горного камня, за которым пришлось лежать почти до утра, когда в предрассветной дымке стало ясно, что враги ушли, она видела страшные картины разрушения: разрушенные и сожженные дома, взорванные башни, расстрелянные, зарезанные люди: все… женщины, мужчины, дети, старики. Она (он) шли, шатаясь, по селу и ничего не понимали. Ольга чувствовала, как слезы душат ее, и не понимала, для чего осталась жить. Этот мир, такой простой и такой жестокий…
Она проснулась в холодном поту. За окном серел рассвет. В прихожей и на кухне горел свет. Ольга привела себя в порядок: за ночь рана подсохла и перестала кровить. Это даже не рана была, а так, царапина, за пару дней заживет. Боль внизу живота утихла. Так и должно было быть. Ольга не чувствовала в организме ничего, что было бы необычным. Вот только со вчерашним видением и ночным кошмаром следовало разобраться. Возможно, если бы не вынужденный простой, Ольга бы ни в чем разобраться не пыталась: конвейер добывания денег не дал бы ей возможности расслабиться, а там, за повседневными делами, кто знает, кошмары бы прошли, или бы до них не было никакого дела. А так — было время этим заняться. Вот только с какой стороны подойти к этому делу? Девушка была в недоумении. Психологам она не доверяла. Врачам тем более. К кому обратиться за помощью?
В некоторые минуты жизни Ольга прибегала к подсказкам. Возможно, это не были подсказки, возможно, именно так ее подсознание находило объяснение самому простому способу разрешения сложной ситуации, мне это точно не известно. Но в трудных жизненных ситуациях девушка часто применяла один и тот же фокус. Она шла и покупала в ближайшем киоске газету. Любую, которая ей первая попадала в глаза. Дома она открывала газету и смотрела заголовки. Один из них и подсказывал ей путь, по которому надо было идти дальше. Связей между заголовком и жизненной ситуацией никакой не было, во всяком случае, если связь и существовала, то только в Ольгином воображении. Но и в этот раз девушка пошла проторенной дорогой. В десять утра на раскладке она купила газету, набитую пустопорожней (для Ольги) рекламой. Сразу же открыла и напоролась взглядом на объявление о ясновидящей Оксане. Фотография достаточно молодой ухоженной блондинки почему-то сильно привлекала Ольгу, настолько сильно, что она, не задумываясь, набрала указанный в рекламе номер, а уже через три часа попала на прием заинтересовавшей ее ясновидящей.
В небольшой затемненной комнате, с плотно зашторенными окнами, где пахло благовониями и горели ароматические свечи, стояли чучела сов, банки с какими-то красителями, на небольшом столике были разложены карты Таро, сидела женщина. Она была не такой уж стройной, и совсем не такой молодой, как на фотографии. Волосы она окрашивала, но вот ее глаза — черные, как уголь, причем именно черные, а не темно-коричневые, притягивали и завораживали мгновенно. Ее руки — полные и холеные были унизаны кольцами, на запястьях громоздились браслеты, а тяжелые бусы утяжеляли короткую шею.
Женщина тяжелым взглядом окинула Ольгу и довольно неприветливо спросила:
— Зачем тебе это?
Ольга встряхнулась. Она такой встречи не ожидала. Во всяком случае, заплатив помощнице ясновидящей деньги, рассчитывала на более радушный прием.
— Простите, что это? — Ольга ответила сквозь зубы.
— Зачем тебе в этом разбираться? Оно тебе нужно? — ясновидящая и не собиралась поддаваться на расспросы.
— Раз я здесь…
— Все вы так… думаете, раз заплатили деньги, то узнаете что-то такое важное… Ну, узнаешь ты это важное, а как жить с этим будешь? Ты подумала?
— А разве мы с вами на ты? — так же резко, но уже по инерции ответила девушка. Ольга была растеряна, но считала, что ее просто водят за нос и не хотят отдавать деньги.
— Ну, как знаешь, я тебя предупредила… — почти прошипела ясновидящая.
— О чем? — вот тут Ольга действительно растерялась и даже немного струхнула.
— В Великих знаниях Великие печали, — распевно произнесла женщина в черном платье и так же торжественно умолкла. Пауза немного затянулась. Ольга решила, что пора с этим кончать — слишком много недосказанного и эти намеки, разве за этим она сюда пришла?
— Хватит туман напускать, говорите, если есть что конкретное, нет, так давайте мои деньги.
— Сама захотела.
Последнюю фразу ясновидящая произнесла как-то буднично, не подвывая, не выкрикивая слова в пространство, тут же вытащила колоду карт таро и стала их раскладывать, при этом приговаривая так, чтобы ее клиентке все было хорошо слышно.
— И был тебе голос, и было это недавно. И сказано было, что ты вспомнишь все, что помнить не должна была. И это твой крест. Там смерть. И там жизнь. И что бы ты не делала, от креста не уйти. Тебя тревожит то, что ты увидела. Спать не дает. Ты знать хочешь. Все знать. Но я не все вижу. Ты сама должна увидеть. А в конце пути — или жизнь, или смерть. Опасайся мужчин. Они предадут тебя. Опасайся женщин — они не поймут тебя. Опасайся детей — они будут бросать в тебя камни. Не приближайся к старикам — их палки для тебя опасны. Я все сказала.
— Что я видела? — Ольга решила поставить вопрос ребром.
— Я не вижу, что ты видела, но могу сказать, что ты проникла в одну из своих прошлых жизней. Ты видела то, что пережила уже когда-то.
— Я была когда-то… — с удивлением потянула Ольга.
— Не говори мне это! — вдруг вскрикнула ясновидящая. — Извини, мне хватает своих демонов. Ты со своими должна справиться сама и только сама. Видеть свою прошлую жизнь… Не знаю: дар это, или проклятие. Я склоняясь ко второму. Тебе решать, что с этим делать.