— Он — зло.
— Не знаю... У него целая армия. Это многое компенсирует...
После еще трех дней отдыха и стариковской тушенки, я пришел в норму — ну или почти в норму. Я попросил старика вскипятить мне воды, чтобы помыться и побриться. Я нашел в комоде пару удобных кальсон из синтетического волокна, натянул их, а поверх защитный костюм, затем пристегнул кобуру, которую сделал из прочного пластика.
— На этом мои приготовления закончены, папа, — сказал я. — Через полчаса стемнеет. Спасибо за все.
Он поднялся на ноги, на его морщинистом лице появилось озабоченное выражение, как у отца, когда ребенок в первый раз в жизни просит машину.
— Люди Барона повсюду.
— Если хочешь помочь, иди со мной и прикрой меня своим дробовиком. — Я указал на его берданку. — У тебя ещё есть патроны для этой штуки?
Он улыбнулся, теперь довольный.
— Патроны есть, но волшебство из многих ушло.
— Такова природа волшебства, папа. Оно исчезает из вещей прежде, чем ты успеешь это заметить.
— Ты прямо сейчас уничтожишь Великого Тролля?
— Мой девиз — не буди спящих троллей. Я просто нанесу визит вежливости Барону.
Радость сбежала с его лица, как выпивка из опрокинутого кувшина.
— Не принимай это так близко к сердцу, старина. Я не тот сказочный принц, которого ты ожидал. Но я позабочусь о тебе — если смогу.
Я подождал, пока он натянул поеденный молью плащ. Он взял дробовик и проверил затвор, затем посмотрел на меня.
— Я готов, — сказал он.
— Ага, — сказал я. — Пошли...
Дворец Барона представлял собой сорокаэтажное сооружение из бетона и стекла, известное в мои дни как “Хилтон Гарден Ист”. Мы добрались до него за три часа ощупью в темноте, к концу которых я запыхался, но все еще держался на ногах. Мы вышли из-под прикрытия деревьев и посмотрели через провал в земле на огни, неуместно веселые в разоренной долине.
— Ворота вон там, — указал старик, — их охраняет Великий Тролль.
— Подожди минутку. Я думал, что Тролль — это Боло на Участке.
— Тот Младший Тролль. А этот — Великий.
Я вспомнил несколько отборных матерных слов и пробормотал их себе под нос.
— Мы сэкономили бы силы, если бы ты упомянул об этом Тролле чуть раньше, старина. Боюсь, у меня нет заклинаний, которые могли бы вырубить Марк II, когда он взбесится.
Он покачал головой.
— Он заколдован. Я помню тот день, когда он появился, мечущий молнии. Погибло много людей. Тогда Барон приказал ему стоять у своих ворот и охранять его.
— Как давно это было, старина?
Он пошевелил губами, проговаривая вопрос.
— Давно, — сказал он наконец. — Много зим назад.
— Пойдем посмотрим.
Мы спустились по склону, поднялись по изрытой колеями грунтовой дороге к темной линии деревьев, окаймлявших территорию дворца. Старик тронул меня за руку.
— Здесь будь тихим. Может быть, Тролль спит чутко...
Я преодолел последние несколько ярдов, обогнул кирпичную колонну с потухшим фонарем наверху и уставился сквозь пятьдесят ярдов кустарника высотой по пояс на темный силуэт, вырисовывающийся на фоне дворцовых огней.
Тросы, натянутые от деревьев за пределами круга из сорняков, поддерживали потрепанный брезент, который свисал с Боло. На дальней стороне круга, как смятая стрекоза, лежали обломки вертолета. Ближе, в беспорядке, были разбросаны фрагменты шасси тяжелого автомобиля. Старик завис у меня за плечом.
— Похоже, вход в ворота закрыт, — прошипел я. — Давай попробуем пройти дальше.
Он кивнул.
— Здесь никто не ходит. Там есть вторые ворота. — Он указал пальцем. — Но там есть охрана.
— Давай перелезем через стену между воротами.
— На вершине стены есть острые шипы. Но я знаю место дальше, где шипы затуплены.
— Веди, пап.
Полчаса ползания по мокрым зарослям привели нас к месту, которое мы искали. На мой взгляд, это был обычный участок восьмифутовой каменной стены, над которой нависали мокрые тополя.
— Я пойду первым, — сказал старик, — чтобы привлечь внимание охранника.
— Тогда кто меня поднимет? Я пойду первым.
Он кивнул, сложил ладони рупором и поднял меня так же легко, как моряк поднимает пивной стакан. Папа был стар, но слабаком он точно не был.
Я огляделся, затем пополз вверх, перебрался через проржавевшие шипы и спрыгнул на газон.
Тут же я услышал треск кустов. В десяти футах от меня поднялся мужчина. Я распластался в темноте, пытаясь выглядеть так, как будто пролежал здесь долгое время…
Я услышал другой звук, глухой удар и треск кустов. Человек, стоявший передо мной, повернулся и исчез в темноте. Я слышал, как он продирался сквозь кустарник; затем он кого-то позвал, и издалека донесся ответный крик.
Я не стал мешкать. Я вскочил на ноги и бросился бежать под прикрытие деревьев вдоль подъездной дорожки.
4
Распластавшись на мокрой земле, под развевающимися на ветру ветвями декоративного кедра, я заморгал от мелкого дождя, застилавшего мне глаза, ожидая, пока не утихнет тревога за моей спиной.
Раздалось несколько криков и какие-то звуки в кустарнике. Это была неподходящая ночь для преследования воображаемых злоумышленников на землях Барона. Через пять минут все снова стихло.
Я изучал открывшийся передо мной вид. Дерево, под которым я лежал, было одним из тех, что росли вдоль подъездной аллеи. Она плавно изгибалась, пересекая полмили темной лужайки, к башне света, которая была дворцом Барона Филли. Силуэты охранников и припозднившихся гостей двигались на фоне отблесков, падавших из-за колоннады у входа. Высоко над ними на террасе под разноцветными огнями кружились танцоры. Слабое свечение защитного поля удерживало холодный дождь на расстоянии. Когда ветер стих, я услышал тихую музыку. Еженедельный большой бал у Барона был в самом разгаре.
Я увидел, как по мокрому гравию передо мной пробежали тени, затем услышал урчание двигателя. Я прижался к земле и наблюдал, как мимо пронесся длинный изящный “Мерседес“ — примерно 88-го года выпуска, по моим прикидкам.
Толпавгородесбиваласьвстаи, каксобаки,нодрузья Барона проявили себянемноголучше.
Я поднялся на ноги и направился ко дворцу, стараясь держаться в тени. Когда подъездная дорожка повернула направо, огибая здание, я свернул с нее, опустился на четвереньки и пополз вдоль подстриженной живой изгороди из бирючины[6] мимо темных прямоугольников ухоженного сада к краю второго пруда, освещенного гаражами. Я лег на живот и стал наблюдать за тенями, которые двигались по посыпанной гравием дорожке.
Там, похоже, дежурили двое, не больше. Ожидание не улучшило бы моих шансов. Я поднялся на ноги, вышел на подъездную дорожку и открыто направился вокруг серого здания из полевого камня, на свет.
Невысокий, коренастый мужчина в грязно-зеленом баронском мундире равнодушно посмотрел на меня. Мой защитный костюм был достаточно похож на обычный рабочий комбинезон, чтобы я мог продержаться, по крайней мере, несколько минут. Второй мужчина, откинувшийся к стене на деревянном стуле, даже не повернул головы.
— Эй! — Позвал я. — У вас, ребята, есть трехтонный домкрат, который я мог бы одолжить?
Коротышка кисло оглядел меня.
— Ты чей водитель, Мак?
— Верховного герцога Джерси. Спустило. Левое заднее. Что за ночка. Сплошные неудачи.
— Джерси не может позволить себе домкрат?
Я подошел к коротышке и ткнул его указательным пальцем.
— Он мог бы купить тебя и выпотрошить на алтаре в любую субботу, низкие карманы[7]. И он получил бы от этого удовольствие. Он такой.
— Неужели нельзя отпустить безобидную шутку без того, чтобы кто-нибудь не заговорил о жертве для алтаря? Хочешь домкрат - бери домкрат.
Мужчина в кресле приоткрыл один глаз и оглядел меня.
— Как долго ты работаешь на Джерси? — прорычал он.
— Достаточно долго, чтобы узнать, кто определяет ранги между Джерси и Филли. — Я зевнул, оглядел просторный гараж с цементным полом и четыре тяжелые машины с гербами Филли на боках. — Где кухня? Я выпью пару чашек горячего кофе, прежде чем вернусь туда.
— Вон там. Пролет вверх и налево. Скажите повару, что вас пригласил Пинси.
— Я скажу ему, что меня прислал Джерси, низкие карманы. — Я двинулся дальше в гробовой тишине, открыл дверь и шагнул в пахнущее пряностями тепло.
Толстый ковер — даже здесь — заглушал мои шаги. Я слышал звон кастрюль и фаянсовой посуды, доносившийся из кухни в сотне футов от коридора. Я подошел к двери в десяти футах от кухни, повернул ручку и заглянул в темную комнату. Я захлопнул дверь и прислонился к ней, наблюдая за кухней. Сквозь деревянную обшивку я слышал, как тремя этажами выше гремят басы оркестра. Запахи еды — жареной птицы, запеченной ветчины, конины на гриле — проникали из-под кухонной двери и достигали моего носа. Я потуже затянул ремень и попытался проглотить сухость в горле. Старик скормил мне полгаллона тушенки, прежде чем мы вышли из дома, но у меня уже разыгрался аппетит.
Прошло пять томительных минут. Затем дверь кухни распахнулась, и в поле зрения появился высокий сутулый парень с блестящей лысиной, держа поднос на растопыренных пальцах одной руки. Он повернулся, взмахнув черными полами своего короткого смокинга, крикнул что-то за спину и пошел мимо меня. Я вышел из комнаты, прочищая горло. Он отшатнулся, повернулся ко мне лицом. Он был хорош в своем деле: две дюжины крошечных стаканчиков на подносе стояли ровно. Он моргнул и приготовился возмущаться.
Я показал ему нож, который одолжил мне старик, — с костяной рукояткой и шестидюймовым выкидным лезвием.
— Издашь хоть звук, и я перережу тебе горло, — тихо сказал я. — Поставь поднос на пол.
Он начал пятиться. Я занес нож. Он внимательно присмотрелся, облизнул губы, быстро присел и поставил поднос.
— Повернись.
Я шагнул вперед и рубанул его ребром ладони по шее. Он сложился, как двухдолларовый зонтик.