Не раз было подмечено, что между собакой и ее хозяином, много лет прожившими вместе супругами, дрессировщиком и Умным Гансом постоянно идет почти незаметный обмен подсказками, зачастую вне сферы осознанного понимания. Человек, работающий с собакой, может запросто дать ей понять, что нужно остановиться в определенном месте, из-за чего подвергается сомнению идея, будто натасканный на поиск бомб пес действительно находит их, а не просто руководствуется предположениями своего хозяина. Секрет хорошо известного психологам феномена Умного Ганса – лошади, якобы освоившей арифметику, – заключался в том, что хозяин безотчетно подавал животному сигналы, когда перестать бить копытом.
Муж с женой и старые друзья за годы тесного общения, как правило, приобретают достаточный опыт, чтобы закончить начатую партнером фразу. В самом деле, супруги способны предугадать почти все, даже мысли друг друга. Так неужели вы думаете, что два полушария, пройдя многомесячную, многолетнюю школу постоянного взаимодействия, не сумеют договориться о сосуществовании? Готов поспорить, что они быстро справляются с этим благодаря схожим представлениям об окружающем мире. Возможно, реакцию малознакомого человека вы не сможете предвидеть, но слова и поступки вашего супруга, детей, отца, матери и других близких людей – почти наверняка. Следовательно, не так уж трудно будет предсказать и поведение полушария, которое соседствует с другим полушарием и смотрит на тот же мир, переживает те же эмоции и получает от жизни те же пряники и удары кнутом. Именно с этим связаны трудности работы с пациентами, чей мозг расщеплен: кажущаяся центральная интеграция сигналов обычно таковой не является.
И все-таки Дональд и Валери Маккей предложили идею, и другие ученые решили проверить их тезисы. Ни я, ни сотрудники моей лаборатории не разделяли их мнения, поскольку много лет подряд изо дня в день изучали мозг таких пациентов. Если бы в подкорковых структурах могли протекать процессы высшего уровня, это стало бы не только новостью для специалистов по расщепленному мозгу, но и большим сюрпризом для других исследователей. Сержан тоже хотела развивать идею об обмене высокоуровневой информацией между полушариями, который происходит и после рассечения мозолистого тела. В одну из наших вылазок из Нью-Йорка в Новую Англию она тоже провела свои эксперименты.
Если вкратце, то достаточно простая схема ее опытов была следующей. Сначала она хотела проверить, различает ли каждое из полушарий согласные и гласные, и зафиксировать время, которое требуется для решения этой задачи. Затруднений не возникло – оба полушария справлялись прекрасно, причем на гласные реагировали быстрее, чем на согласные. Затем она показывала одному полушарию согласную, а другому – гласную либо обоим полушариям согласные или гласные. Во всех случаях разрешалось произвести только одно действие – нажать рукой определенную клавишу для гласной буквы или другую клавишу для согласной. Тогда, казалось бы, если допускается лишь однократный ответ, полушария должны обмениваться информацией, особенно когда одному из них показывают согласную, а другому – гласную. Как должна при этом реагировать рука – ведь перед полушариями поставлены разные цели? Поскольку неверных решений в этом тесте не было, подсказки насчет механизма интересующих нас процессов можно было найти только во времени отклика.
Дж. У. смело приступил к выполнению задания. Если бы время реакции не замеряли, исследователь отметил бы лишь, что испытуемый легко справился с очередной зрительно-моторной задачей. Но фиксация времени позволила сделать другие выводы. Быстрее всего Дж. У. отвечал, когда обоим полушариям показывали гласные буквы. Если одному полушарию показывали гласную, а другому – согласную, времени требовалось больше. И дольше всего пациент думал, когда обоим полушариям показывали согласные. Сержан пришла к выводу, что между полушариями идет обмен высокоуровневой информацией. По ее мнению, если бы не было взаимодействия полушарий, время реагирования было бы одним и тем же во всех случаях. Мы с Джеффом не согласились. Мы предложили Сержан самое логичное объяснение: реализуется стратегия перекрестного подсказывания, то есть два абсолютно независимых субъективных мира, кооперируясь друг с другом, обречены на взаимодействие, поскольку оба самовыражаются в одном и том же организме. В такой уникальной ситуации вырабатывается определенный порядок действий. По-видимому, стратегия была такова: отвечай быстро, если это гласная. Вот почему быстрее всего давался ответ на две гласных буквы, ведь этому правилу следовали оба полушария. Понятно также, почему медленнее всего пациент реагировал на две согласные. В этом случае каждое полушарие ожидало, не поступит ли быстрый ответ от второй половины мозга. Не дождавшись такового, каждое полушарие могло самостоятельно прийти к выводу, что оба должны были увидеть согласную. В конфликтных ситуациях, когда одно полушарие готово было ответить быстро, другое за счет различных подкорковых процессов пыталось действовать медленнее.
Мы с Джеффом не сомневались в справедливости нашего объяснения, однако у Сержан в то время были свои соображения. Через месяц она опубликовала статью в Nature![148] В подтверждение нашей гипотезы мы послали ей другие данные, которые получили в экспериментах с пациенткой В. П., – но она трактовала их иначе. Так что мы решили просто остаться при своем мнении. Но в последующие годы Сержан и другие исследователи, включая сотрудников лаборатории Сперри, стали активно распространять эту идею. Хотя через несколько лет Сержан признала недочеты в экспериментах с Дж. У., она продолжала тестировать пациентов с расщепленным мозгом на западном побережье и в целом пришла к выводу, что ее интерпретации верны. Таким образом, чуть ли не на пустом месте возникло и укрепилось мнение, будто между полушариями идет обмен высокоуровневой информацией, но не конкретными деталями, связанными с восприятием. Что же происходило? Самое время было провести тщательное исследование – и Сандра Симор, еще одна аспирантка Дартмута, получила свой шанс. Чтобы проделать все эксперименты, ей потребовалось несколько лет, зато в итоге получилась прекрасная, полноценная работа.
Симор проштудировала все опубликованные данные о пациентах с расщепленным мозгом из США. Лишь два случая – пациентов Л. Б. и Н. Г. из калифорнийской группы – подтверждали так называемый “объединенный” взгляд на расщепленный мозг. Случай Л. Б. оказался довольно сложным по ряду причин – в частности потому, что не было уверенности в полном рассечении мозолистого тела. Магнитно-резонансная томография дала разнородные результаты. При перекрестных сравнениях перцептивной информации Л. Б. демонстрировал более близкие к нормальным способности, чем другие пациенты с расщепленным мозгом. Поэтому, еще даже не пытаясь разобраться в загадках случаев Л. Б. и Н. Г., Симор решила заново протестировать по схеме Сержан пациентов с восточного побережья – Дж. У., В. П. и Д. Р. Сержан в своей работе довольно категорично утверждала, что обмен между полушариями высокоуровневой абстрактной информацией происходит через подкорковые структуры[149]. Собственно, она считала, что именно абстрактный характер информации делал возможным межполушарное сравнение. Подкорковые пути якобы менее эффективны – а то и вовсе не эффективны – для передачи информации о тождественности раздражителей и для их перекрестного сравнения. Иными словами, она писала, что, если упор делается просто на физическую одинаковость, пациент будет справляться с заданием хуже, чем если нужно сравнивать смысл тех же раздражителей. Я так и не понял, как Сержан пришла к такой логике.
Как бы то ни было, Симор еще раз протестировала пациентов из группы с восточного побережья, проведя точно те же эксперименты, что и Сержан с двумя главными калтеховскими пациентами. Она также проверила гипотезу Сержан о том, что в расщепленном мозге передаются абстрактные представления, но не сенсорная информация. Для этого она просила пациента сравнить численные величины, в одном поле зрения выраженные цифрами, а в другом – набором точек, которые давали (или не давали) то же число. Такое задание можно было выполнить только в том случае, если абстрактные категории – скажем, понятие “семь” – воспринимались обоими полушариями.
Кончилось все тем, что с пациентами из группы с западного побережья, Л. Б., Н. Г. и в какой-то степени А. А., мы просто не смогли воспроизвести результаты Сержан. Так что же происходило? Ведь и другие исследователи, тестировавшие пациентов из Калтеха, начали писать о межполушарных взаимодействиях. Это вызывало тем больше недоумения, что, как уже говорилось, у этих пациентов рассечение полушарий проводилось более радикально, чем у пациентов с восточного побережья. То есть в восточной группе пациенты проявляли не меньше, а больше признаков разъединения полушарий, хотя передняя комиссура у них сохранялась. Как такое возможно?
Мы перепробовали все, что пришло нам в голову насчет сенсорного восприятия. Например, проверили, сумеет ли В. П. сравнить два простых рисунка с волнистыми линиями, показанные в разных полях зрения. Она не сумела. С перекрестным сравнением двух абстрактных символов, задачей очень простой, она тоже не справилась. Дж. У. также не прошел этот тест. И пациент П. С. раз за разом ошибался при сравнении слов и картинок.
Чтобы приблизиться к пониманию вероятного объяснения, надо помнить, что пациенты с расщепленным мозгом лишь со временем начинают вести себя так, будто обладают целостным мышлением. Сразу после операции и еще какое-то время у них явно отсутствует эта кажущаяся способность к переносу информации между разъединенными полушариями. Такие навыки демонстрируют только те пациенты, которые годами интенсивно тренировались – или, как я уже говорил, много лет живут с одним и тем же человеком. Если между двумя людьми существует связь такого рода, никто н