Я тогда в отпуск ушёл, свою боевую одежду и снаряжение домой прихватил, чтобы в порядок привести. Я живу один, Люблю я одиночество, с некоторых пор. Жрачки дома всегда много держу, как и алкоголя, сигарет, воды и вообще всего и всегда держу с запасом. Когда я осознал, какая херня происходит, то дома заперся. Тогда мне казалось, что это самое безопасное решение. Мой личный мир. Моё личное убежище. Уж не знаю откуда взялся этот вирус. Из какой-нибудь лаборатории секретной на Аляске, из жопы какого-нибудь китайца, да хоть его высшие создания, которых Богами называли, на землю доставили, чтобы человечество уничтожить к херам собачьим. Мне в целом и не интересно это. Я кто? Я пожарный. Я не учёный, не биолог, не медик и мне до лампочки как этот вирус появился. Меня волнует только одно. Как не заразиться и не попасть в лапы заразившихся. Я хочу выжить. Хочу жить, даже если вокруг конец света, я хочу жить. Кто-то возможно спросит меня: А ради чего тебе жить? Детей нет, жены нет, не кого нет. Хотя нет, были. Две красноухих черепахи в террариуме. Я рискнул и смог донести их до ближайшей реки и выпустил их туда. Скорее всего они зиму пережить на смогут, но это всё, что я мог для них сделать. Я очень надеюсь, что они переживут зиму, что они приспособятся и тоже будут жить. Они ведь совершенно не виноваты, что глупое людское стадо, решили устроить апокалипсис. А я просто хочу жить. Просто жить. Даже если за эту жизнь придётся бороться каждый день.
Я помню, как в моём городке начался полный звездец на улицах. Как заражённые этим вирусом бросались на нормальных людей. Почему-то заражённые проявляли невероятную агрессию. Словно цель их существования крушить, ломать и убивать. Они даже говорить не могли, только рычали, орали и издавали прочие неприятные звуки. Тогда я и решил. Что надо выбираться из городка, в сторону максимального отсутствия людей. Ох и весело я пробирался. Хотел остаться один. Хотел обезопасить себя, а получилось всё совсем не так. А ещё я помню первого заражённого, что мне пришлось убить своим верным топориком, которым я не раз разбивал стёкла в квартиры и дома на пожарах. Это был мой сосед. Нормальный мужик и отличный собеседник, особенно под пару бутылочек пивка. Он набросился на меня сразу, как только я вышел из подъезда. Вцепился своими зубьями мне в рукав боёвки. Прокусить конечно не смог, но обосрался я знатно. Хорошо хоть в переносном смысле, ну в смысле испугался очень. Саданул я ему этим топориком по башке и он дёрнувшись, сдох на грязном асфальте. Трудно мне пришлось. Но история эта длинная. И теперь я не один, теперь я отвечаю не только за себя и желание выжить и жить дальше не пропало, а скорее даже обострилось.
Хотелки.
“Люди любят помогать другим, особенно если им это выгодно” (Холли Блэк).
Страх. Только страх помогает человеку выжить. Страхи бывают разными. Страх перед неизвестностью. Страх перед преподавателем на экзамене. Страх перед отцовским ремнём, когда идёшь домой и не знаешь, пахнет от тебя сигаретой, которую на двоих с другом за гаражами выкурили. Страх за родных и близких. Страх за свою шкуру. Даже страх перед размалёванным клоуном, или дедом Морозом. А уж мелких страхов, перед пауками, лягушками, змеями, собаками. Таких страхов не пересчитать. Но самый большой страх – это страх потерять самого близкого и родного человека в жизни.
Я жил не самой плохой жизнью. Даже действительно хорошей. Денег не много, но мне хватало. Сигарет купить мог, пивка мог попить, не в подворотне, а в кафе, или в баре. Не могу сказать, что у меня не было стремлений. Конечно мне хотелось большего. Хотелось. Хотелось ездить не на маршрутке, а на своей машине. Хотелось жить не в съёмной хате, а в своей квартире. Но ещё я понимал, что просто так, мне не чего не достанется.
С Вероникой, я познакомился в ночном клубе. Я туда пришёл прогулять квартальную премию и сидя за барной стойкой, увидел её. Яркая, красивая, длинноногая брюнетка. Помню ещё глотнул пива из кружки и подумал: Чтобы к такой девчонке подвалить, нужно полные карманы денег иметь, а не жалкую квартальную премию. Но всё повернулось самым неожиданным образом. Она вдруг села рядом. Заказала у бармена какой-то алкогольный коктейль и посмотрела в мою сторону. Она просто сказала мне:
– Привет.
И разговор завязался. В это сложно поверить, но в тот момент, я встретил самого главного человека в моей жизни и понял это сразу. Мы болтали всю ночь. Потом встречая рассвет гуляли по набережной и продолжали болтать. Оказалось, что с ней, я могу разговаривать часами и даже сутками. У нас много общего оказалось, у нас невероятное количество общих тем для разговоров. У нас всё было вместе, у нас всё стало общее.
Уже через неделю, я переехал к ней в квартиру. Как оказалось, когда она закончила четвёртый курс института, родители купили ей в подарок двушку в одном из новых жилых комплексов. Её родители состоятельные люди, но жили где-то в другой области и связь с ними Вероника держала, только по телефону. Утром мы разъезжались по своим рабочим местам и я только расставшись в Никой, поцеловав её в губы, уже начинал скучать по ней и ждать вечера, когда мы вновь будем рядом. Вечерами мы могли просто сидеть перед телевизором, смотреть какой-нибудь фильм, или сериал и держась за руки обсуждать просмотренные сцены, игру актёров и вообще всё что угодно. А могли и весь вечер не вылезать из постели и наслаждаться действом, которое приносило нам несказанное наслаждение. В этой сказке мы жили целых пол года. Шесть месяцев. Вроде это так мало, но в то же время, шесть месяцев это целая жизнь. Мы уже даже мечтали о совместных детях. Но всё изменилось в один дождливый вечер.
Я приехал с работы раньше Вероники и готовил ей ужин. Гречневую лапшу с варёной курицей и конечно овощной салат. Когда зазвонил смартфон, я вытер руки о кухонное полотенце и посмотрел на дисплей. Звонил незнакомый городской номер. Я ответил и чуть не выронил телефон из рук. Мне позвонили из больницы. Вероника ехала с работы на такси. Сколько раз я ей говорил, чтобы она не ездила с этими долбанными таксистами, которые и машину толком водить не умеют. Таксист не пропустил машину и выехал на главную дорогу. Удар пришёлся прямо в место, где сидела Вероника. Я сорвался из квартиры. Примчался в больницу и слова доктора, прозвучали для меня, как гром среди ясного неба. Доктор в круглых очках, с лысиной и в идеально чистом белом халате, сказал:
– Молодой человек, как вас зовут?
– Виктор.
– Послушайте Виктор, девушка в очень тяжёлом состоянии. Прогнозов дать, я не могу. Будьте мужественны и постарайтесь готовиться к худшему.
В тот вечер, сидя дома, я напился до того, что заблевал ковёр на полу спальни. Утром не на какую работу, я не поехал, а сидел с бутылкой пива и рыдал. Рыдал потому, что я не знал, что мне делать и как помочь своей любимой. А потом я позвонил маме. Она спокойно выслушала меня. Она не пыталась меня успокоить. Не говорила всякую чушь о том, что всё обязательно будет хорошо и прочее, а только спросила:
– Ты её действительно любишь?
А я растирая слёзы по лицу, ответил:
– Больше жизни люблю и очень боюсь потерять её.
Тогда она мне сказала, чтобы я срочно приезжал к ней в деревню.
До моей, Богом забытой деревни, ехать часа четыре на электричке, а потом ещё часа полтора на такси. Я тогда здраво рассудил, что в больнице мне делать не чего, там от меня толку ноль. Быстро собрался, схватил денег и помчался на родину предков.
В деревню я приехал уже ближе к полуночи. Мать не спала и ждала меня. Она сильно постарела за время моей жизни в городе и на её лице не было приветственной улыбки. Она заглянула мне в глаза и произнесла:
– Теперь я вижу всё. Заходи в дом и быстро мне всё рассказывай. Времени у нас только час.
Я не задавал не каких вопросов, а быстро и максимально подробно изложил всё, что произошло. Не забыв добавить, как много для меня значит Вероника. Она выслушала меня и замолчала на долгие минуты и я не выдержав спросил:
– Что теперь будет и зачем я должен был приехать к тебе?
Мама помолчала ещё немного и наконец ответила:
– Сын, ты же помнишь старую Агафью? – Я кивнул. – Она старой была всегда, сколько я себя помню. Даже когда я была малолетней девчонкой, Агафья уже тогда была старухой. У нас многие, если не все, знали, что Агафья ведьма. Старая, мудрая ведьма, которая живёт очень много лет. Мы в деревне с ней все уживались. Она плохого нам не делала и мы с ней не ругались. Я к тому это веду, что надо к ней идти. Она Вить точно знает, что делать. Пошли.
Мы направились к дому старой ведьмы. Странно, но в деревне даже собаки замолкли. Тишина вокруг. Да такая, что на уши давит. Комаров и тех нет. Подошли к дому, мать калитку открыла, а старая Агафья на крыльце сидит. В своём вечном черном платье, чёрным платком на голове и уставшими, почти бесцветными глазами, которыми она уставилась на нас и спросила:
– Ждала я вас. И вы не опоздали. Всё знаю, что произошло. Только ты вот, что скажи мне мальчик. Ты точно хочешь, чтобы она вернулась? Хотелки ведь не всегда на пользу. Ну понятно, когда люди хотят денег, машину, квартиру, бабу красивую. А ты хочешь вернуть человека, который одной ногой уже там, за гранью, за которою, если человек шагнул, возврата уже не будет.
Я посмотрел в глаза старухи и выкрикнул:
– Хочу. На всё готов, чтобы она вернулась.
Ведьма усмехнулась и проговорила:
– Это твоё решение. Ждите тут.
Она встала. Встала легко, словно и не старуха совсем и ушла в дом.
Мы ждали до рассвета. Когда на востоке появились первые всполохи солнца, по всей деревне завыли собаки. Петух взлетевший на забор соседей Агафьи, вдруг подавился своим криком и упал на землю, дёргая лапами. И ведьма наконец вышла из дома. У неё на лбу явственно виднелись крупные капли пота. В глазах появились красные прожилки от лопнувших сосудов, а руки тряслись, словно она со страшного похмелья. Я вскочил, с земли, на которой сидел и спросил: