– И я испытала что-то похожее, – призналась Илона, молодая мама с обсессивным неврозом, заключающимся в навязчивом страхе причинить вред подрастающим близнецам.
– Поделитесь как-нибудь? – уточнил Борис.
– Не хочу, – робко произнесла Илона. – Боюсь испугаться.
– Тогда не будем настаивать, – успокоил Борис. – Всем спасибо!
Трогательная история поддержала теплую атмосферу. Пусть доктор Сметанин приукрасил подробности, но общая фабула сохранилась. Он никогда специально не выдумывал байки и делился только личным опытом, либо ухитрялся подобрать подходящие к аудитории метафоры.
Напоследок Борис предложил обсудить значение близких людей, и как важно обращаться к ним за помощью в затруднительных ситуациях. Далеко не у всех с родственниками сложились хорошие отношения. За Геной ухаживал опекун, к которому он испытывал скрытую ненависть. Петр часто скандалил с тетей, но не мог объяснить из-за чего. Разумные доводы о спонтанном ухудшении состояния отрицались. Он находил скрытый смысл и упрямо психологизировал. Тридцатилетний Стас с биполярным расстройством жаловался на мать, мешавшую заниматься пением и участвовать в виртуальных гонках.
– Я уже взрослый, – многократно повторял он. – Могу сам определять, что делать, и когда делать. Ограничения бесят! Не переношу, когда со мной обращаются как с ребенком! Хочу жить отдельно и ощутить свободу.
– И какой у тебя план, чтобы стать свободным? – спрашивал Борис, зная, что он дня не продержится без присмотра. – Ты нашел работу? У тебя есть средства к существованию?
– Работа будет! Тоже мне, напасть! – уверял Стас. – А зачем ее искать, пока я в клещах у матери? Вот приспичит, тогда и найду.
– Такие вещи обычно планируют заранее. Сейчас в стране кризис, подходящих вакансий мало, а достойные и не слишком обременительные должности вообще в дефиците. Ты бы чем хотел заняться?
– Не знаю! Хочу, чтобы никто не раздражал. Может, получится что-то делать, не выходя из дома? Сейчас многие рубят капусту удаленно.
– У тебя есть необходимые навыки? Ты заканчивал компьютерные курсы?
– Научусь как-нибудь. На кнопки нажимать – не мешки ворочать!
– Обязательно научишься, только не отказывайся от поддержки близких. Твоя мама заботится о тебе и замечает, когда ты становишься слишком активным, либо унылым, приводит тебя к врачу, а без ее поддержки ты бы потерялся в потоке мыслей. Помнишь, где тебя нашли в прошлом году?
– Давайте не будем об этом! – смутился Стас. – Это стечение обстоятельств. Непреодолимая сила! Вообще, как меня угораздило?! Да, мать, конечно, любит меня. Но она постоянно придирается, лезет не в свое дело. Мне положено личное пространство, разве нет?
– Приходи на консультацию с мамой? Я попробую ей объяснить твои потребности, и мы вместе найдем выход из положения, но я не гарантирую, что она согласится. Опять же, твое поведение зависит только от тебя, и если ты будешь вести себя разумно, то мама заметит и ослабит контроль. Докажи ей, что можешь без проверок пить лекарства, убираться в комнате, следить за собой, не ввязываться в дурные компании, без пропусков посещать врача. Список условий вполне конкретный.
– Хорошо, мы придем вдвоем, – сдался Стас. – Но вы должны быть на моей стороне.
– Буду занимать нейтральную позицию, – предупредил Борис. – Пойми, мамы тоже могут в чем-то заблуждаться. Никто не застрахован от когнитивных ошибок, когда хотят сделать что-то хорошее из любви к детям.
– Если бы! – вмешался Евгений. – Мне кажется, мать меня ненавидит! Так иногда нахлынет, что хочу сбежать, а некуда! Успокоюсь и думаю – ошибаюсь? Это болезнь? Мать говорит, что болезнь.
– Нужно терпимее относиться к родным. Они тоже устают, нервничают. Они тоже не машины.
– Если бы у них была кнопка! – мечтательно выпалил Петр. – Нажал и выключил, а на утро включил – готовь еду, свари кофе! Вот бы так управлять родственниками!
Зал разразился смехом. Борис прокомментировал скабрезную шутку.
– Если бы, Петя! Искать кнопку – не выход! Но можно договориться, чтобы учитывать свои потребности и потребности родственников. Думать только о себе – чрезмерный эгоизм. Смотри, что ты только что произнес: «готовь еду, свари кофе!». А что тебе мешает самому приготовить завтрак, сделать приятное маме, удивить, получить заслуженную похвалу, проявить инициативу? У тебя же получится, ты умеешь. Здесь ты завариваешь чай и угощаешь друзей, а дома ленишься?
– Там как-то не хочется, привык что ли, – житейски пояснил Евгений. – По-вашему, нужно угощать матушку? А если она привыкнет, и потом откажется кормить меня блинчиками? А я обожаю блинчики со сметаной и медом!
– Ты же хочешь стать независимым! Это и есть проявление доброй воли. А блинчики никуда не денутся.
– Маме будет очень приятно, – вмешалась Фаина. – Мне бы кто варил кофе и блинчиками угощал! К сожалению, кошки и собаки не способны даже редиску порезать. Даже в цирке их не научишь. Я тоже когда-то наделала глупостей, но собралась и извинилась. Есть такой день в году, когда просят прощения? Да? Одного дня мало! Извиняться нужно почаще. Не жди и теряй время! Если поспешишь, обойдешься без лишних проблем.
Фаина блистала красноречием, будто нарочно доказывая, что не хуже Марии Сергеевны разбирается в психологии и готова занять ее место. Пациенты чаще прислушиваются к себе, чем к прямым указаниям ведущего. Психотерапевт подкидывает идеи и направляет обсуждение, а группа подхватывает и развивает дискуссию, принимая общую резолюцию. При столкновении мнений здравый смысл преобладает, поэтому так важно, чтобы в круге сидели люди разного возраста и мировоззрения.
Однородные по составу группы реже проявляли положительную динамику, либо вовсе не продвигались и застывали, требуя больше энергетических затрат. Для больных с выраженными нарушениями психики, для зависимых от алкоголя и наркотиков проводились отдельные встречи. Депрессивные пациенты продуцировали тоску, а маниакальные не выдерживали сидеть на месте дольше получаса и нарушали дисциплину. Зависимые пускались в популизм и рационализацию пагубных пристрастий, а «хроники» пассивно соглашались с любыми утверждениями ведущего, но почти ничего не усваивали.
Подведя итоги собрания, Борис сделал пометки в планшете, чтобы позже обсудить с ко-терапевтом динамику, инсайты и недочеты, отметить, что возможно исправить, и проанализировать реакции участников, кто был более активен, а кто отсиживался в ожидании чаепития. Мария Сергеевна на каждой встрече видела знаки мгновенных исцелений. Борис был более осторожен в выводах, ведь в перспективе их усилия способны разбиться об спонтанные обострения, поэтому призывал к осторожному скептицизму, хотя не отворачивался от позитивных моментов, отмечая маленькие тактические победы. Ко-терапевт обвиняла его в излишней мнительности и включала супервизора на пять минут, предлагая относиться к группе как к празднику, хотя сама делала все наоборот. Борис подавлял внутренний протест и не переубеждал, понимая, что ей требуется время, чтобы объективно оценивать свои достижения.
…Не прошло семи дней, как Марфа заявилась в отделение не по записи, застав Бориса врасплох у парадного крыльца. Напрасно он убедил себя, что Марфа откажется от психотерапии из-за чрезмерного недоверия к окружающим и иррационального страха потерять самоконтроль.
– Здравствуйте! – с вызовом произнесла Марфа. – Я не по расписанию. Изменились планы. У вас же все строго? Примите меня? Я могу подождать, я никуда не спешу, и вообще свободна как птичка певчая!
– Добрый день! Не ожидал вас встретить! – растерянно промычал Борис. – А я чуть было не ушел. Давайте переместимся в кабинет, пока осталось в запасе полчаса, а то скоро у меня фитнес.
– Удачно я вас поймала.
– Вам везет! Ну, что? С места в карьер! – предложил Борис, концентрируя остатки внимания. – Как вы поняли, что все-таки нужно начать психотерапию?
– Не скрою, я долго колебалась, – Марфа уселась на стул, поправляя мокрые от дождя волосы, выглядев заметно спокойнее, чем в прошлый раз, сохранив нарочито неряшливый вид, словно протестуя против правил опрятности. – Я боялась, что вы плохо отнесетесь ко мне, если я не приду, но раз пообещала, что должна отметиться, вот и явилась, не запылилась. Наслышана, что вы не жалуете прогульщиков. А вчера я поняла, что мне позарез нужно собой заняться, чтобы кто-то, в данном случае, вы, помогли взглянуть на себя со стороны, чтобы я, может быть, меньше терроризировала себя, и спустя какое-то время почувствовала себя увереннее. Я больше не могу пить лекарства, от них плохо соображаю, тошнит, покачивает, и в мозгах пьяный кисель. Уповаю на ваши занятия. Я слышала, что психотерапия помогает, только если верить в нее. Я готова попробовать. Что нужно делать? Вы загипнотизируете меня? Сразу предупреждаю: я не поддаюсь внушению! И на гипноз не соглашусь! Гипноз – для дураков. А поговорить с умным человеком я согласна. Поговорить я люблю.
– Гипнотизировать вас и внушать что-то я не собираюсь, – благосклонно ответил Борис. – Это не мой метод, и вообще к гипнозу отношусь скептически. Он нужен там, где есть четкие показания, и когда пациент сам настроен на суггестивные техники.
– Значит, мне он противопоказан?! – насмешливо воскликнула Марфа.
– Есть разные методы психотерапии. Я предпочитаю гуманистический подход и когнитивно – поведенческую модель, но не отношусь с пристрастием к одному методу. На современном этапе приходиться быть разносторонним и гибким. Ну, это уже наши врачебные тонкости.
– Допустим, что так. Я тоже за разные подходы, – притворно произнесла Марфа. – Спрашивайте! Буду предельно откровенна.
– Как ваша тревога? Отступила, или по-прежнему атакует?
– Могу поделиться – такого добра не жалко! Усиливается под вечер как цунами после землетрясения, когда я задумываюсь, как плохо живу, как я когда-то необдуманно поступала, какие ляпы совершала, как ко мне относились, как предавали, обманывали. И ищу причину в себе, может, это я что-то делаю не так, неправильно себя веду, будто провоцирую себя, других? Признайтесь, доктор! Вы видите во мне полоумную истеричку?