– Так готовили семгу еще наши предки. Для костра обязательно нужно набрать дров из ольхи, они горят крепче остальных. А колья для рыбы должны быть только из кедра. Когда кедр начинает дымиться от жара, это придает семге особый вкус. После шоу у вас будет банкет, и вы попробуете эту семгу сами. Такой вкуснятины вы точно еще не ели!
Катерина кивала и улыбалась. Она пока стеснялась говорить на своем примитивном английском, но перевела сыну все, что сказал приветливый рыбак.
– Ты голодный? – Катя хотела завлечь Коленьку едой, но тот отрицательно помотал головой и крепче обхватил маму за шею.
Катя устало вздохнула, ей стало немного обидно, что приходится пропускать самое увлекательное. Она рассеянно оглянулась, не зная, чем занять сынишку, и справа от тотемного столба заметила сувенирный магазин.
– Пойдем туда?
Коля радостно согласился. Внутри у обоих разбежались глаза от изобилия – тут была традиционная одежда и красочные пледы, украшения из золота и серебра с самоцветами, декоративные ножи и томагавки, резные сосуды из тыкв и плетеные корзины. Катин взгляд остановился на ловцах сновидений. Обручи из ивового прута, размером с обеденную тарелку, были оплетены «паутиной» из оленьих жил, в центре которой были помещены головы тотемных животных. Внизу каждого обруча закрепили по три пера, украшенных бусами, ракушками и бисером. Особенно Кате приглянулся один с изображением ворона. Она жестом попросила молодую продавщицу показать ей этого ловца поближе. Круглые глаза-бусины взглянули на нее как живые. Катя провела большим пальцем по коротким гладким перьям, украшающим миниатюрную воронью голову, и незамедлительно спросила цену.
Бережно прижимая к себе пакет с покупкой, мать и сын вышли на улицу. Повеяло холодным бризом, солнце близилось к закату. Катя сняла с плеча рюкзак, чтобы достать Коле свитер. Она отвлеклась лишь на секунду, но, когда подняла взгляд, сына рядом не было. Катя вернулась в магазин, осмотрела берег, обошла вокруг сруба, но маленького мальчика и след простыл.
– Коля, Коленька… – голос срывался, дыхание перехватывало.
Она побежала. У опушки, за которой начинался густой лес, Катя заметила оранжевую футболку сына.
– Абака, – не обращая внимания на мамины вопли, Коля деловито ковылял за худым пегим койотом в самую чащу. Катерина бросилась вслед.
Как ни торопилась, она не могла их нагнать. В голове не укладывалось, почему у нее не получается поспеть за двухлеткой! Разлапистые туи и ели окружили высокой стеной. Цепляясь рукавом за колючие ветви дикой ежевики и позволяя крапиве нещадно хлестать по ногам, Катя продолжала пробираться по заросшей тропе. На глаза навернулись слезы.
– Мама!
Незнакомая старуха передала изможденной Катерине сына из рук в руки. Та схватила Коленьку и, ощутив вес его маленького тела и горячее дыхание, принялась прижимать и целовать в пухлые щеки.
– Nú41! – произнес хриплый женский голос.
Катя внимательнее рассмотрела согбенную почти до земли старуху в традиционном замшевом платье. Желтоватые седые косы касались тропы, бесцветные глаза слепо смотрели в пустоту.
– Вы спасли моего сына, – пробормотала Катерина на ломаном английском. От волнения верные слова не находились. – Спасибо!
– Nú-u! – Старуха дотронулась до Катиного рукава иссушенной смуглой ладонью и потянула за собой, внутрь избушки. – Mi chexw uys42.
Словно зачарованные, мама и сын прошли в строение, больше похожее на сарай, чем на жилье. Внутри пахло сыростью, дымом и травами. Старуха усадила Колю на табурет в углу. Острый старческий палец больно уперся Катерине в живот, словно приказывая лечь на циновку, расстеленную на дощатом полу. Катя повиновалась, все еще прижимая к себе пакет из сувенирного магазина. Старуха достала барабан из оленьей кожи и принялась глухо стучать в него палочкой с меховым наконечником. Ее сморщенное, словно сушеный гриб, лицо склонилось над Катиным, ее глаза закатились, словно она впала в глубокий сон. Катя все видела и слышала, но наблюдала за происходящим откуда-то сверху – из-под низкого бревенчатого потолка.
Отложив барабан, старуха достала пучок сухой травы, подожгла его и стала обмахивать им Катино тело. Едкий, но приятный аромат шалфея заполнил каморку. Совершая странные пассы, старуха что-то тихо запела на своем языке. Катины пальцы бессильно разжались и выпустили пакет с купленным ловцом. Он ударился об пол и покатился под ноги старухе, раздался неприятный хруст. Катя резко села, но старуха с силой ткнула ее в грудь, и Катерина повалилась обратно на циновку. Внезапно силы покинули ее. Ей казалось, что жизнь иссякает. Она увидела тонкую струйку дыма, поднимающуюся изо рта…
Катя очнулась. Она сидела на табурете рядом с Колей, в руках у них были пиалы с густым горячим бульоном, который отдавал рыбным запахом.
– Пей, – одобрительно сказала старуха по-английски и погладила себя круговыми движениями по животу. – Похлебка с моллюсками. Хорошо. Полезно. Пей!
На прощание старуха сняла со стены замызганного ловца снов. В его центре была закреплена морда пегой собаки, пасть которой ощерилась то ли в злобной улыбке, то ли в угрожающем оскале. Катерине стало не по себе.
– Абака, абака, – радостно захлопал в ладоши Коля, и матери пришлось забрать неприятный подарок, хотя она решила избавиться от него при первой возможности.
Уже затемно утомленные Катя и Коля вернулись к срубу. Илья и Андрюша заметно нервничали.
– Мам, ну куда ты пропала?
– Катя, вы все пропустили! Как же так?
– Там был самый вкусный лосось в мире, а ты его даже не попробовал, у-у! – Андрюша высунул язык, поддразнивая младшего брата.
Катя хотела возразить на неожиданную грубость сына, но язык заплетался, а тело не слушалось. Коля расплакался.
– Я тебе дома точно такой же приготовлю, – наконец выдавила Катерина.
– Такой же не получится, только индейцы так вкусно умеют рыбу готовить! – продолжал вредничать Андрей.
– Что с тобой? – недовольно прошипел Илья жене и раздраженно усадил рыдающего Колю себе на плечи. – Ты только посмотри на себя!
Катя ошарашенно окинула себя взглядом: грязная, помятая одежда висела на ней, словно была велика. Она не успела возразить на едкий комментарий, как Илья подтолкнул ее вперед.
– Пошевеливайся, мы сейчас опоздаем на обратный паром.
Катя поймала себя на мысли, что ее мужа и старшего сына как подменили.
* * *
Когда вдали показался зеленый горб острова Блейк и знакомый тотемный столб, Катя поджала губы. Готовить семгу на кедровой доске она все-таки выучилась, и довольно неплохо. За получасовой путь слезы высохли, а решимости прибавилось.
Женщина закинула небольшой рюкзак за плечи и выверенным шагом спустилась с трапа на берег. Минуя сувенирный магазин, она направилась к главному срубу. Над входом красовалось новое деревянное панно с изображением то ли собаки, то ли койота. Превозмогая дрожь в коленях, Катерина зашла внутрь. Тот же банкетный зал, та же сцена, которую теперь закрывал занавес из темной плотной ткани. Катя нашла место, откуда площадка хорошо просматривалась, и опустилась на раскладной стул. Постепенно помещение заполнилось туристами, из динамиков донеслась барабанная дробь. Свет погас, занавес раздвинулся, за ним возник большой белый экран. Женщина разочарованно ахнула. Неужели представления не будет? И не будет шамана? И она снова не дослушает историю до конца?
Включили видеозапись. На лесной опушке появилась статная индианка с барабаном в руках. Подобрав юбку, она легко опустилась на землю, скрестив ноги. Красавица откинула две толстые черные косы в пол, пристроила барабан на коленке, придерживая его одной рукой, а другой взмахнула палочкой с меховым наконечником. Высокая грудь красиво вздымалась над инструментом. От улыбки на щеках у индианки появились ямочки, а глубоко посаженные глаза янтарного оттенка смотрели прямо на Катю. У Кати зазвенело в ушах, сердце с шумом забилось о грудную клетку. Она не слышала ни слова, хотя видела, что женщина на экране открыла рот.
Катя вскочила со стула, чуть не опрокинув его, благо сосед успел ухватить за спинку. Бормоча извинения, Катерина торопливо пробиралась к выходу. Выйдя на улицу, она благодарно зажмурилась на солнце, прислонившись к стене сруба. Паническая атака постепенно отступила. Женщина открыла глаза, глубоко задышала, достала из рюкзака термос с чаем и сделала пару бодрящих глотков. Мысленно приказала себе перестать трястись.
Она направилась к лесу, углубилась в чащу, отмечая знакомые туи, и ели, и кусты пожухлой дикой ежевики. Наконец впереди появилась избушка, которая оказалась стройнее, выше и крепче, чем Катя помнила. Без стука она отворила дверь и вошла. Пахнуло травами и теплом домашнего очага. В гостиной на циновке сидел мужчина. Волосы цвета воронова крыла спадали шелком на обнаженную смуглую спину. Перед ним сидели два мальчугана с такими же иссиня-черными гладкими волосами и живыми круглыми глазами. На незнакомом языке мужчина тихо вел беседу с сыновьями. Он обернулся, и Катя заметила на его груди амулет с пожелтевшим клыком. На секунду экзотическая красота мужчины, его совершенство ошеломили ее. Он бы с успехом мог играть вождей диких племен в голливудских вестернах. Однако мужчина взглянул на Катерину настолько спокойно и безмятежно, что она решилась.
– Я ищу хозяйку, – твердо сказала она.
Мужчина кивнул и молча поднялся, за ним послушно встали мальчики. Троица вышла из дома, а Катя опустилась на циновку. Она поставила рюкзак между ног, крепко прижав его к груди. Минуты тянулись словно сгущенное молоко, Катерина потеряла счет времени, за окном стемнело. Тонкий голос внутри женщины умолял ее подняться и убежать, пока не поздно.
Пока не поздно!
До того, как Старуха вошла, Катя почуяла ее нутром и внутренне подобралась. Скрип открываемой двери, шесть тихих шагов.