– Было такое. Он нас сам нашел и позвал. Откуда узнал, что нам помощь нужна, не знаю. Я водителем у него теперь, а Олег начальником охраны.
– Эх, молодец племянник. Дай Бог ему здоровья и много денег. – Михаил незаметно для вернувшейся к столику Шуры стал подтягивать ногой спрятанный пакет. – Друзей не забывает. Я-то помню, как вы в школе вместе экзамены сдавали да за девками бегали. То есть за одной. Которая потом за Олега замуж вышла. Ох, красивая девка! Как Виталя убивался, ой, как убивался, что не обращала она на него внимания.
Михаил наполнил стакан на треть, усмехнулся лукаво и, долив до половины, протянул Нику. Тот отчего-то нахмурился, но стакан с самогоном взял и выпил залпом, не закусывая. Михаил уважительно поднял вверх большой палец и, увидев, что Шура идет к костру, прикрыл бутыль и стаканы своей курткой. Ник встал и пошел к берегу. Он снова запел, и над рекой поплыло грустное:
Расстанься с ней! —
весь мир кричал-вопил, но я ее любил.
…А локоны совьют тебе петлю,
но я ее люблю.44
Шура подошла, повела носом, унюхала ни с чем несравнимый сивушный дух, в сердцах кинула братьям по ножу и показала на ведро с рыбой:
– Потрошите давайте, а то ухи не дождетесь с самогонкой проклятой этой. Напьетесь, и слова не скажете за столом. А надо бы именинника поздравить от души.
Иван с Михаилом послушно принялись вылавливать уже уснувшую рыбу, чистить и выкладывать тушки в глубокую миску, поданную Шурой, рассуждая, что самогонка – чистая слеза и еще неизвестно, что вреднее: водка заморская, которую Виталик привез с собой на празднование, целых четыре бутылки, или своими руками любовно сделанный напиток, все по технологии, ни шагу в сторону.
Вода в котелке забулькала, Шура сложила блестевшие влажными боками на солнце тушки в марлю и опустила самодельный садок в кипящую воду. Потом убрала из кострища часть углей, чтобы уменьшить жар. Добавила в котел луковицу и морковку, прикрыла крышкой, что-то прошептала. Потом подтащила складной походный стульчик и уселась возле костра.
– Полчаса покипит, подожду здесь.
Михаил и Иван переглянулись. Такое соседство не входило в их планы. Горлышко бутылки вероломно выглянуло из-под куртки, потревоженной ножками стульчика, и Михаил, сев прямо напротив Шуры, чтобы она не смотрела по сторонам, принялся расспрашивать ее о рецепте ухи, а Иван попытался отодвинуть бутыль подальше, но стаканы, лежавшие рядом, вдруг звонко чокнулись боками. Иван поймал предупреждающий взгляд брата, затаился, а потом осторожно продолжил освобождать из плена драгоценную бутыль. Увлекшись, он не заметил, как пришел Виталик, и вздрогнул, услышав:
– Вот тебе, тетя Шура, щука для ухи, смотри какая!
Шура подхватила большую рыбину, раскрывшую зубастую пасть, улыбнулась радостно:
– Ну, теперь все в порядке, будет вам уха с дымком такая, что запомните на всю жизнь. Угодил, Виталик.
– А где Ник с Олегом?
– Наверное, на берегу, песни распевают. Ник гитару взял.
– К ним пойду. Позовете, как тетя Шура полено в уху пихать будет. Посмотреть хочу.
Он ушел, а Михаил с Иваном уставились на Шуру.
– Какое полено?
– Скоро узнаете, – Шура загадочно усмехнулась, ловко разделывая щуку: почистив, отсекла ей голову и хвост, тушку нарубила на полустейки и отделила мясо от костей.
– Принесите мне водку из машины, – скомандовала она.
Заинтригованный Иван быстро сбегал и принес бутылку, а в это время Михаил, не отрываясь, следил за действиями Шуры.
Она вынула из котла марлю с мелкой рыбешкой, в бульон засыпала картошку, куски щуки, положила нарубленную крупно морковь и новую луковицу, у которой были отрезаны дно и верхушка. Дождалась, когда закипит, и прикрыла котел крышкой. Когда все было готово, Шура взяла из костра тонкое обугленное поленце и сунула в уху, подождала минуты три и вытащила. Затем похлебку посолила, кинула по горсти перца горошком и зеленушки, сыпанула лаврового листа. От котла поплыл умопомрачительный аромат.
– Ну и теперь главное, братья-алкоголики, – Шура довольно засмеялась, открывая водку и глядя на вытянутые лица Михаила и Ивана.
Она наполнила стопку водкой и влила ее в уху.
– Зачем? – застонал Михаил. – Испортила два продукта!
– Продезинфицировала? – Иван тоже выглядел ошарашенным.
– Полено придает ухе запах дымка, а водка отбивает привкус речной тины, и бульон становится прозрачным. Если рыба морская, то так не делают.
Шура закрыла котел крышкой и закончила:
– Пусть настоится минут тридцать. Ой. – Она растерянно посмотрела на братьев. – Виталя же просил позвать его, когда я буду полено в уху засовывать… Пойду скажу ему, что забыла. Заодно позову к столу всю компанию.
Едва Шура скрылась за ивняком, братья, не сговариваясь, вытащили из-под куртки первач, которого оставалось около трети бутыли. Михаил снова разлил по стаканам и, подняв свой, провозгласил тост:
– За уху!
Выпил и почесал затылок.
– Какая-то маленькая дозировка у Шуры получилась. Вдруг от тинного запаха не очистится? Может, добавить? И для вкуса полезно.
Иван согласно кивнул. Братья посмотрели, не возвращается ли Шура, приподняли крышку и вылили каждый по полстакана самогонки в уху.
– Кстати, ты говорил, что Виталя взял на праздник четыре бутылки водки, а в машине лежало три. Теперь две полные и вот эта, открытая, – проговорил Иван. Его язык уже немного заплетался.
– Нам и первача хватит, а молодым чего напиваться, они…
Внезапно со стороны реки донеслась ругань и истошный Шурин крик.
Михаил и Иван взбежали на пригорок и увидели, как Виталя с Олегом ожесточенно дерутся, Шура, пытаясь помешать им, заполошно хватает то одного, то другого за одежду, а с противоположной стороны, из камышей, к дерущимся несется Ник.
– Эх, вот так праздник, – растерянно проговорил Михаил.
Иван схватил брата за рубаху и потянул вниз с пригорка.
– Племянника бьют, бежим, поможем!
– Неизвестно еще, кто кого бьет. Виталя наш не дурак, найдет у противника слабину и к-а-ак даст, вот увидишь! Не уходи, отсюда лучше видно. А то прилетит еще. Ребята серьезные. Воевали. Мне вот интересно, Ник за кого вступится, за начальника или за друга?
Ник ни за кого вступиться не успел. Виталик вдруг схватил прислоненную к валуну гитару.
– Я же говорил, – прокомментировал Михаил, – видишь, вооружился. Сейчас пойдет в атаку.
Виталик оттолкнул повисшую на нем Шуру и, размахнувшись, шагнул вперед. И тут же согнулся пополам от резкого удара в живот. Гитара выпала из руки Виталика и ударилась о валун. Крик, полный боли, донесся до братьев, и они, вскочив, все-таки бросились на помощь племяннику. И не увидели окончания драки.
Когда, запыхавшись, они добежали до места, там был только Олег, вытирающий окровавленную губу, и Шура, которая растерянно держала в руках разбитую гитару.
– А Виталя где?
– Ушел. Ник за ним побежал, сказал, что догонит и вернет.
– А что случилось-то? Что не поделили?
– Ничего. – Олег оглянулся туда, где скрылись Виталик с Ником, забрал из рук Шуры гитару и, тяжело разгребая опавшие листья, пошел на пригорок, где продолжал бодро потрескивать костер.
– Шура, из-за чего подрались-то? – Михаил, утешая, погладил плакавшую женщину по голове.
– Не знаю я, – взвыла Шура. – Олег один тут сидел, я подошла, а он как зыркнет и бумажку, которую читал, смял и поджег. Зажигалка у него такая…
– Да ну ее, зажигалку, – топнул в нетерпении Иван. – Что за бумажка, что в ней было?
– А я видела? – огрызнулась Шура. Она уже пришла в себя, поправила сбитую набок косынку и принялась оглядывать истоптанный множеством следов берег.
– Вот!
Шура выхватила из песка обугленную бумагу. Втроем они склонились над клочком, пытаясь разобрать уцелевший текст.
– Что-то больничное, то ли справка, то ли выписка, не понять, только верх бланка остался. А при чем тут Виталя?
– Он как раз подошел к нам, и Олег как вызверится на него. «Убью», – кричит, и за грудки схватил. Я сама ничего не поняла. И закрутилось все, ой, страшно было!
Шура снова заплакала.
– Ну, никто же никого не убил. – Михаил опять начал гладить ее по голове. – Успокойся. Дело молодое. Кровь кипит. Сейчас остынут да придут уху твою с дымком есть. Пойдем.
За столом вместо праздничного настроения царило взрывоопасное напряжение. Виталик, пришедший к столу позже всех, с красным злым лицом молча сел на оставленный ему стул и налил в свою миску ухи.
– Мужики! И Шура. – Михаил, переглянувшись с братом, встал и поднял стакан. – Давайте выпьем «мировую». Негоже так ссориться. Впереди жизнь. И мало ли как она повернется. Самые близкие, кто всегда рядом, и в беде, и в радости, – это семья и друзья. Виталик, Олег?
– Не буду я с ним пить! И вообще, я ухожу. Доберусь домой на попутках. Теть Шура, ты извини за драку, и уха у тебя классная получилась.
– А я вот выпью! – с вызовом бросил Виталик и тоже поднялся, держа в руках стопку водки. – Только не за день рождения, а за твоего сына! Пусть растет здоровым и сильным!
Виталик, громко глотая, выпил водку, сел и вдруг, схватившись за горло, повалился на траву. Ник обхватил Олега, который снова было кинулся драться, Шура испуганно замерла, закрыв рот ладонью, и только Михаил с Иваном бросились к племяннику. Один схватил Виталика за руку, второй разорвал застегнутый ворот его рубашки – пуговицы с треском полетели в разные стороны.
Виталик хрипел и трясся, катаясь по земле, и вдруг затих.
– Это… Он умер, кажется…
Михаил растерянно посмотрел на брата, а потом на остальных.
– Вызывайте скорую!
Ник оттолкнул Михаила и принялся делать искусственное дыхание. Олег подполз и стал помогать.
– Сети нет! – в отчаянии крикнул Михаил, пытаясь дрожащими руками набрать «112».