Истории со вкусом интриги. 21 рассказ мастер-курса Юлии Евдокимовой — страница 44 из 47

– На дерево лезь! Давай, давай!

Олег, видя, что Ник прекратил реанимировать Виталика, приложил ухо к его груди, потрогал артерию на шее и, повесив голову, сел рядом.

– Сеть есть! – заорал Михаил откуда-то сверху. – Сейчас я!


…Видавший виды УАЗ «буханка» серого цвета с синей полосой и проблесковым маячком на крыше вслед за скорой прибыл на место происшествия спустя час.

– А что вы хотите? Мы и так чуть ли не по встречке ехали, сирену включили. – Немолодой грузный следователь снял фуражку и вытер платком лысину. – Суббота, последние теплые деньки, кто на дачу, кто на рыбалку, вот как вы. Скорая с вызова пока приехала. Одни деревни вокруг, дороги какие, сами понимаете. Капитан Свердлов я. А это оперуполномоченный Антон Потанин. – Капитан показал на вышедшего следом из «буханки» молодого усатого сержанта. – Показывайте труп.

От буднично произнесенного «труп» Шура зарыдала, а мужики насупились. Ник повел капитана к Виталику. Тот, бережно прикрытый пледом, лежал недалеко от костра.

– А чего он бурый такой?

– Мы тут пытались все вспомнить, пока вас ждали. Наверное, это такая реакция на алкоголь. – Олег пожал плечами, Михаил и Иван закивали, Ник промолчал, но встал рядом с Олегом. Шуру посадили на рыбацкий стульчик и загородили от капитана.

– Так. – Капитан оглянулся, увидел складной стол, на котором готовила Шура, и сказал: – Давайте-ка сделаем все правильно. Пока Антон начнет территорию осматривать, я буду вести протоколы и опросы. Все честь по чести, на бланках и с подписями. А вы мне всю картину произошедшего расскажете, каждый по-своему. Лады? Я за тот стол сяду, вы мне его освободите, и стул дайте или табурет, что у вас есть? Не такой хрупкий, – он покосился на Шурин, – сами видите, я мужчина в теле. Первой девушку вашу пригласим, чтобы меньше нервничала.

Шура просидела напротив следователя не больше пяти минут. Встала и ушла к реке. За ней капитан опросил Ивана, потом Михаила. Причем капитан сам называл, кто будет следующий.

Оперуполномоченный рыскал сначала на стоянке с костром, словно что-то вынюхивал, набрал в баночку немного ухи из котелка и отнес в машину. Затем начал расхаживать вокруг, постоянно увеличивая радиус. Прошелся зигзагом по берегу, заглянул в камыши, потом в ивняк. Из ивняка вынес полбутылки водки в полиэтиленовом пакете и водрузил на стол перед следователем. Тот посмотрел задумчиво на бутылку и позвал Михаила.

– Откуда вы знали, что покойный привез на рыбалку четыре бутылки?

– Все знали, – растерялся Михаил, его глаза встревоженно забегали с бутылки на следователя и обратно. – Они в пакете лежали, на полу возле переднего сиденья, брякали всю дорогу.

– Все пили?

– Все. День рождения же. И ночевать здесь собирались. А, нет! Олег не стал пить. Ну, после того как они подрались.

– Понятно. Позовите Олега.

– Я здесь, чего меня звать. – Хмурый Олег сел напротив следователя.

– Как думаете, отчего умер ваш приятель?

– У него аллергия была на спиртное. Он скрывал ото всех. Мы с Ником знали. Он в школе на выпускном такой же красный был и потом его всю ночь выворачивало.

– А почему скрывал?

– Ну, как же. Мужик, и аллергия на водку. Кто узнает – засмеют. Он пил со всеми, но немного, пару стопок. На другой день краснота сходила. Но вот эта… – Олег кивнул на пол-литра в пакете. – Наверное, не наша. Не мог Виталя столько выпить.

– Да еще в уху Шура вылила стопку, а братовья добавили самогону каждый по полстакана. Вот так. А из-за чего вы подрались-то? Вроде друзья?

– Этот гад мне не друг. Ничего не скажу.

Олег сжал кулаки и исподлобья глянул на капитана так, что тот замахал руками.

– И не надо! Иди, иди, а то еще меня побьешь.

Следователь посмотрел на оставшегося последним Ника и кивнул, приглашая за стол. Тот усмехнулся, сел и вызывающе выпалил:

– Почему подрались, знаю, но тоже не скажу.

– Смотри, верный друг, какая у нас с тобой получается картина. Понятно, что приятель ваш умер от анафилактического шока. Аллергический отек гортани, если по-простому, у него случился. Это после вскрытия патологоанатом мне скажет, не сомневайся. Но! Именинник вышел из ивняка к костру уже красный. Так говорят Шура и братья. Антон мой, отличный опер, нашел в ивняке полупустую бутылку водки. Значит что? Правильно. Именинник после драки расстроился и пошел заливать горе. Потом он поел ухи. В ней, заметь, тоже наличествовал алкоголь: стопка водки и стакан самогона.

– Да ну?

– Ну-ну. Ты тоже ел. Не мог не заметить. Да еще Шура хвасталась рецептом. Не надо.

Ник усмехнулся и согласился.

– Знал.

– И вот Михаил произносит тост и предлагает «мировую». И?

– И?

– Олег отказывается, а именинник очень даже пьет, да почти залпом. И при этом упоминает сына Олега. А мы теперь знаем что?

Ник уже не усмехался, а зло вглядывался в обманчиво добродушное лицо капитана. Тот снова снял фуражку и протер платком лысину.

– Что перед дракой Олег сжег медицинский бланк и крикнул: «Я убью его». Понятно, что убить он хотел Виталия, так как и набросился на него, едва тот подошел. Значит, получается что?

– Что?

– Олег знал об аллергии, Олег обещал убить, и Виталий умер.

– Не получается. Сам умер. Не убит, – тяжело обронил Ник.

– А если ему кто-то помог умереть, а? Тот, кто знал про аллергию, знал про рецепт ухи с водкой и про четыре бутылки в пакете у переднего сиденья патфайндера? – Капитан забарабанил пальцами по столу. – Что скажешь?

– Вы куда клоните, капитан? Говорите прямо.

– А прямо я скажу так. Шура кашеварила. Братовья по-тихому наливались самогоном у костра, вы ловили рыбу, а потом Олег сидел на берегу. Виталий вернулся со щукой к костру и сразу ушел.

– И что?

– Только ты, верный друг, мог взять водку из машины. Когда за гитарой ходил. А после драки кинулся догонять побитого именинника, а куда? В ивняк, конечно. Теперь получается?

Ник устало потер лицо.

– У Олега месяц назад сын родился. И вроде бы радость. А Алька, жена его, все плачет и плачет. Втихую, когда думает, что никто не видит. Олег сделал тест ДНК. Ему конверт принесли из клиники перед самым отъездом сюда. Его он и сжег.

– То есть его сын – это не его сын, а как раз Виталия? А ты знал?

– Да! Алька ко мне прибежала, вся в соплях и слезах, рассказала, как пришла к Виталию просить, чтобы устроил нас на работу, а он… – Ник скрежетнул зубами. – Изнасиловал ее и пригрозил, что расскажет Олегу, мол, она сама к нему постоянно бегала, пока мы воевали. А Олег… он… Он и правда убить может. Психованный после войны стал. Ну мы с Алькой решили ничего не говорить. Алька не знала, от кого ребенок будет. А потом, видно, сама анализ сделала, вот и плакала.

Ник встал, одернул рубашку и произнес, глядя капитану в глаза:

– Я когда увидел этот конверт, сразу понял, что здесь может случиться. Ты правильно догадался, капитан, помог я гадине умереть. Олег меня от смерти спас, собой закрыл от гранаты. И Альку я всю жизнь люблю. Не дал бы Виталя им нормально жить. И сына правильно воспитать. Я все подстроил. Меня арестовывай.

Следователь крякнул, собрал листки со стола, позвал Антона, который после беготни ел Шурину уху, хвалил и выспрашивал рецепт, и двинулся в сторону уазика. Остановился, дал распоряжение врачу и санитару из скорой, подождал, пока те погрузят труп в машину и уедут. И только потом обратился к Нику.

– Завтра с утра придешь ко мне. Оформим явку с повинной. Не должен человек самосуд учинять. Для законного наказания уполномоченная власть есть. Придешь?

– Не сомневайся. Сделал – отвечу.

* * *

Ник оглядел поляну, на которой совсем недавно дымил костер, варилась уха и тихо пьянствовали Иван и Михаил. Они и сейчас «принимали», но уже «за помин души раба Божьего». К ним подошла Шура и протянула стопку. Перекрестилась и выпила. На Ника никто не смотрел. Он подошел к Олегу и сел рядом.

– Жалею, что я Виталю не убил. Когда дрались, – сказал вдруг Олег.

– А я ни о чем не жалею, – ответил Ник. – Человек может и должен судить. У человека и власти бывают разные дороги.

Елена Гулкова.ВКУСНАЯ ПОЕЗДКА

– Спорим, что сегодня потратишь тысячу юаней на салаты? – Мариша сдерживала смех из последних сил.

Димка приподнял голову с подушки, прищурился, быстро прикидывая, сколько это будет в рублях.

– Да ну! Плохо обо мне думаешь, женушка! Я, конечно, щедрый, но выкинуть тринадцать тысяч на салаты?!

– Спорим? Спорим? Давай поспорим! – она нарочно капризничала, дурашливо надувала губы. – Проиграю – ничего мне завтра покупать не будем.

– А давай! – муж зацепился за ее палец согнутым мизинцем. – Эники-беники, поспорим на вареники!

Мариша запрыгнула на кровать, прижалась и захохотала. Дима никогда не видел жены такой. Сдержанная, неторопливая, она поражала спокойствием, была противоположностью ему во всем.

Поженились они неделю назад. Свадьбу сделали скорее для родителей, традиционную, с белым платьем, фатой, катанием по городу, а на следующий день уехали. В Китай. Дмитрий задолго до женитьбы честно предупредил: «Есть у меня один недостаток. Слабость. Страсть. Люблю гастрономические приключения». Марина не удивилась, ничего не сказала, приняла его целиком, со всеми заморочками.

– Почему Китай? – поинтересовалась, деловито собираясь в поездку.

– Иду по списку деда: потом Марсель, Карелия.

– В смысле? По заданию? – спросила для поддержания беседы – с мужем хоть в Антарктиду.

– Выполняю семейный наказ: собрать все рецепты приготовления ухи. Со всего света. Предки выжили только благодаря ухе: прадед мальчишкой добывал рыбные ошметки – спас всех от голода.

– Ошметки… – Марина села за компьютер. – Бесформенные, неприятные на вид куски чего-нибудь…

– Вот именно. Прадед помешался на настоящей ухе.

– Похоже на детскую травму… А в интернете?