СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО
Личный помощник крупного финансиста и биржевого трейдера с мировым именем обладает ценнейшей информацией. Я не охочусь за вашими деньгами. У вас есть собственный брокер. Мне хватит небольшой доли того, что вы выиграете, прислушавшись к моей рекомендации.
ПОДНИМЕТСЯ НА 40 ДОЛЛАРОВ ЗА АКЦИЮ!
Невероятное состояние на стремительно растущей бирже. Скоро состоится сделка, которая меньше, чем за 100 дней, раскрутит курс акций на 40 пунктов.
Сообщаю об изменениях и операциях группы прямо с места событий. Те, кто выкупит для меня 100 акций на Фондовой бирже Нью-Йорка, гарантированно получат крупный выигрыш. Ваши средства будут вложены прибыльно и безопасно. Информация предоставляется в полном объеме».
Он снова сколотил состояние. Ему писали торговцы мебелью с Четвертой авеню и сельские молочники, фермеры из Делавэра и заводские рабочие из Массачусетса, электрики Нью-Джерси и горняки Пенсильвании. Ему шли письма от учителей, слесарей, врачей, монтеров, владельцев похоронных бюро из городов и городков со всех штатов. Утро Джилмартин начинал с того, что телеграфировал одним людям (естественно, за их счет), чтобы продать, а другим – чтобы купить одни и те же ценные бумаги. С выигравших он забирал комиссионные. Его капитал все больше округлялся. Следом приходило желание участвовать в спекуляциях на свои деньги. Не торговать на бирже с каждым днем становилось все труднее. Как-то раз он столкнулся с Фриманом, бывшим явно не в духе. Чтобы хоть что-то сказать, он спросил молодого циника, имея в виду акции:
Разорение Джилмартина ударило не по его деловой репутации, а по вере в то, что он любимчик фортуны. Он слишком осторожничал, и это стало причиной провала.
– Что о них думаешь?
– Не все ли равно, что думаю я, – изображая кротость, ответил Фриман. – Я – никто.
Но при этом весь его облик выдавал, что не так-то он и прост.
– Что тебе известно? – невозмутимо спросил Джилмартин.
– Кое-что. Этого вполне хватает, чтобы стать «быком» по Gotham Gas. Я пять минут назад приобрел тысячу этих акций по 180, – если быть точным, Фриман купил только сотню.
– И почему?
– До меня дошли сведения непосредственно от директора концерна. Понимаешь, Джилмартин, это не моя тайна, и я не вправе кому-то что-то говорить. Только посоветую купить тебе столько этих акций, сколько сможешь. Вчера подписали одно соглашение, и «они» на пороге того, чтобы выкинуть эти бумаги на рынок. Но «они» еще не все акции собрали. А вот когда соберут – жди фейерверка.
Наводки Фримана наш герой воспринимал с изрядной долей скепсиса, поэтому голос его был полон сомнений:
– Акции вроде и так оценены по достоинству. 180 – это немало.
– Ты изменишь свое мнение, когда они подскочат до 250. Джилмартин, это не какая-то сплетня или наводка – это факт. Я не где-то от кого-то слышал об этом. Я уверен на все сто!
– Ок. Играю, – вскинулся наш герой.
Он словно расправил крылья, так долго сложенные без полетов. Поэтому он взял девять сотен, что сколотил, сообщая «жертвам» почти то же самое, что только что услышал от Фримана, и купил 100 акций Gotham Gas по 185 долларов за штуку. Заодно отправил и своим клиентам сообщения, чтобы они поступили так же. Две недели Gotham Gas колебались от 184 до 186. Фриман каждый день говорил, что «они» собирают акции. Но как-то члены правления, собравшись, решили, что дела идут так себе и сбросили львиную долю своих пакетов. Дивиденды тут же съехали с 8 до 6 процентов. За четверть часа Gotham Gas упал на 17 пунктов.
Джилмартин вновь остался у разбитого корыта. Ему стало даже не на что размещать в газетах свои объявления. Телеграфисты не соглашались принимать сообщения за счет получателя. Джилмартин и в качестве консультанта оказался не у дел. Григгз продолжал торговать на бирже, но потерял все до цента на мелкой сделке с Iowa Midland. Ничего, кроме приглашения на ужин, Джилмартин ожидать от него не мог. Когда он потерял дом за неуплату ренты, супруга его оставила и переехала в Ньюарк к сестре, которая тестя не жаловала. Одежда его поизносилась, питание стало нерегулярным. Но надежда на то, что однажды его ждет победа на Уолл-стрит, не покидала нашего героя.
Как-то он занял 5 долларов у игрока, сорвавшего пятитысячный куш на Cosmopolitan Traction. Он сказал: «Эти бумаги только тронулись в рост». Джилмартин тут же приобрел пять штук в Percy’s, где он давно был завсегдатаем. Акции потихоньку набирали обороты. Но назавтра Percy’s обокрали, потому что хозяин не стал платить полиции за охрану. Джилмартин прохаживался вдоль набережной, обсуждая новость с другими клиентами конторы. Все подозревали, что это подстроил сам владелец, давно несший убытки. Потихоньку все разбрелись по домам. Наконец и сам он покинул Уолл-стрит. Джилмартин думал о том, какие великолепные шансы были у Cosmopolitan Traction. Они словно манили его, выкрикивая: «Мы растем! Мы растем!» Ах, если бы кто-нибудь купил 1000 акций и отдал ему прибыль за сотню из них! Или десять, да хоть бы одну! Но у Джилмартина не было денег даже на трамвайный билет. Тут кстати вспомнилось, что с утра у него во рту не было и маковой росинки. Он даже чашку кофе не может себе позволить! Пожалуй, стоило заглянуть на ужин к Григгзу. Он поднял голову, чтобы увидеть, как далеко он от Бруклина, и заметил, что находится на Мейден-Лейн. Его взгляд, ни на чем особо не задерживаясь, скользил от вывески к вывеске и вдруг задержался на одной из них.
MAXWELL & KIP.
Он не сразу сообразил, что это, – столько времени миновало! Из дверей появлялись клерки. Озабоченный Джеймсон выглядел так, словно без устали думал о том, как мог бы дать фору Дженкинсу. Вытянувшийся на пару дюймов Дэнни уже не был мальчиком на побегушках. Он был одет в отлично сидевший на нем костюм и излучал добродушие и здоровье. С лица Уильямсона время стерло все краски, кожа словно выцвела, впитав в себя все тридцать лет серых будней. Болдуин, как всегда, с радостью вдыхал воздух свободы после тяжелого трудового дня. Он весело улыбнулся в ответ на шутку Дженкинса, занявшего место Джилмартина после его ухода. Теперь он выглядел солидно, так, как и положено человеку, облеченному его полномочиями. Тот Дженкинс, которого запомнил Джилмартин, не был таким.
Тут на нашего героя нахлынули воспоминания о его прошлой жизни. Он отчетливо осознал, каким он был и каким мог стать. За несколько мгновений он увидел все в совершенно ином свете. Так хотелось подойти к своим бывшим коллегам, пожать им руки, расспросить обо всем, вновь превратиться в старого доброго Джилмартина. И он уже сделал шаг в сторону Дженкинса, но тут же замер. Костюм его, как, впрочем, и ботинки, давно видал виды, и он смутился. Он мог бы поведать им, как выигрывал сотни тысяч и терял их. И даже занять у Дженкинса два-три доллара. Джилмартин стремительно повернулся спиной к бывшим коллегам и покинул Мейден-Лейн. Он страшился мысли, что кто-то из них увидит его таким. Джилмартин словно впервые заметил, как потрепана его одежда. Он брел по улицам и остро ощущал, как одинок. Ноги снова привели его на Уолл-стрит. В самом начале улицы располагался храм Святой Троицы, по правую руку от него – филиал казначейства, по левую – фондовая биржа. Так и пролегал его жизненный путь – от Мейден-Лейн до Лейн-ов-зе-тикер.
Ах, если бы кто-нибудь купил 1000 акций и отдал Джилмартину прибыль за сотню! Или десять, да хоть бы одну! Но у него не было денег даже на трамвайный билет.
«Купить бы хоть несколько акций Cosmopolitan Traction!» – крутилось в его голове, пока он брел в сторону Бруклина на ужин к разорившемуся бакалейщику.
Подсказка даром
У каждого крупного биржевика Уолл-стрит свои манеры, свой стиль. Одни – прекрасно воспитаны и великолепно образованны, они отменно красноречивы. Другие – славятся дурными выходками и невежеством, двух слов связать не могут. Для кого-то Уолл-стрит – что-то наподобие Монте-Карло, только с тикерной лентой, для других – кормилица. Здесь немало хладнокровных, осторожных трейдеров с железной выдержкой. И также в достатке – неугомонных, пылких и вечно находящихся в тревоге и движении. Одни – глубоко верующие, другие молятся только биржевому телеграфу. Но этот человек был единственным за всю историю Уолл-стрит лидером, за которым тянулись тысячи! Причем не только мелкие игроки, но и крупнейшие воротилы биржи. Его вскользь брошенные фразы были точнее статистических данных, а обычное «Я покупаю это!» вызывало такую волну спроса, какой не могли добиться ни заманчивая реклама, ни финансовые прогнозы, ни обещания банкиров.
Этот феномен на Уолл-стрит пытались объяснить всеми возможными факторами. Поначалу утверждалось, что биржевая публика просто охвачена горячечной спекулятивной лихорадкой, потом пошла молва о том, что полковник Тридуэлл – всего лишь отчаянный трейдер, за спиной которого стоят крупнейшие финансовые акулы Штатов. Следующим объяснением роста тех ценных бумаг, которыми спекулировал полковник, стало то, что мощным эффектом покупки колоссальных пакетов акций он вынуждает котировки ползти вверх, а публика, естественно, всегда с радостью подставляет плечо «горячим» акциям. Одним словом, версий, объяснявших феномен чуть ли не гипнотического воздействия полковника Тридуэлла на широкую публику, было немало. И после многих домыслов и догадок одна из них все же оказалась истинной. Этот человек, не страшась нарушать традиции, переступать через привычные догмы и вызывая приступы паники у биржевых старожилов, нашел великолепный способ управлять активами – говорить правду, как бы ни складывались обстоятельства.
Полковник Тридуэлл сидел за столом в своем кабинете. Дверь его была распахнута, как, впрочем, и всегда. Перемещавшиеся по конторе клерки и клиенты Treadwell & Сº часто замечали, что хозяин кабинета благодушно наблюдает за ними. У полковника было открытое широкое лицо, на котором выделялись небольшие, но очень пронзительные глаза. Всем хотелось понять, что за «дело» обдумывает сейчас великий трейдер. Каждому не терпелось выяснить, какие акции он взял в оборот, чтобы успеть запрыгнуть в двинувшийся наверх лифт. Тридуэлл неспешно поворачивался в своем роскошном вращающемся кресле, не обращая никакого внимания на накопившуюся на столе корреспонденцию. Он не отличался высоким ростом, поэтому непринужденно болтал в воздухе ногами, не достававшими до пола пары дюймов. Порой мягко стрекотал биржевой телеграф. Тогда Тридуэлл останавливался и просматривал цифры на ленте. Заполненная людьми улица и кусочек синего неба были видны из его окна, но взгляд Тридуэлла не задерживался на них – он словно искал что-то и не мог найти. Все в конторе гадали: тронется ли рынок в том направлении, которое выбрал полковник? Телеграф невозмутимо стрекотал, а Тридуэлл был погружен в свои мысли. Какие планы вынашивал прозорливый лидер? «Медведям» стоило поберечь свои шкуры! А полковник размышлял о том, что его брату Уилсону, только что покинувшему офис, уже никак не скрыть разраставшуюся плешь. Тридуэлл думал и о том, кто на самом деле все эти «кормители энергией» и «восстановители»? Не шарлатаны ли они? Тут на пороге его кабинета появился молодой человек. Полковник никогда до этого не встречал его. Взгляд посетителя выражал некоторое сомнение.