– Заходите, заходите, – позвал его Тридуэлл. – Смелее же!
– Доброе утро, полковник Тридуэлл, – немного смущенно поприветствовал его гость.
– И кто же вы такой? Чем могу быть вам полезен? – протянул руку ему хозяин кабинета.
Юный посетитель даже не взглянул на пухлую ладонь, направленную в его сторону.
– Мое имя – Кэри, – слегка официально проговорил посетитель. – Когда-то вы были знакомы с моим отцом. Он был тогда редактором Blankburg Herald.
– Чудесно, – улыбнулся Тридуэлл, – но руку мне, думаю, все же можно пожать.
Кэри так и поступил, его смущение исчезло. Полковник решил, что у паренька располагающее лицо и приятный голос. Кэри, в свою очередь, подумал, что легенда биржи – любезный пожилой оптимист. Совершенно не тот персонаж, какого он представлял себе до этой встречи.
– Отлично помню вашего отца, – сказал Тридуэлл. – Таких хороших знакомых я не могу забыть.
Приятно познакомиться с сыном Билла Кэри, он здорово поддержал меня в своих статьях, когда я баллотировался в Конгресс. Но тогда я не прошел – большинство проголосовало за другого. Лет двадцать мы с ним не виделись с тех пор, как он решил протоптать собственную тропинку в политику.
– Полковник Тридуэлл, – засмеялся юноша, – думаю, отец сделал для вас все, что было в его силах. Да и если взять то, что о вас говорят и пишут, у вас и без места в Конгрессе дела идут хорошо.
Собеседникам в этот момент показалось, что они знакомы много лет.
– Я выполнял свой долг – все, что могу ответить на это, – усмехнулся Тридуэлл.
– Полковник, – набрался наконец смелости его посетитель, – я хочу попросить вашего совета.
– Знаете, Кэри, те, кто приходит ко мне за этим, имеют лишь один шанс. Хорошенько все взвесьте.
Заполненная людьми улица и кусочек синего неба были видны из окна, но взгляд Тридуэлла не задерживался на них – он словно искал что-то и не мог найти.
– Они срывают такой куш, послушав вас, что им ни к чему возвращаться заново?
– Да вы дипломат, юноша. Так и вижу, как вы однажды садитесь в кресло конгрессмена. Если только ваш батюшка не забросит политику и не начнет писать статьи в вашу поддержку.
«А у мальчишки хорошая улыбка», – решил Тридуэлл.
– У меня есть небольшая сумма, сэр.
– Спрячьте ее подальше. Лучшего совета нет и быть не может. Бегите с Уолл-стрит, как от чумы.
– Надеюсь, что в этом кабинете я ничем не рискую, – ответил Кэри.
Полковник пристально вгляделся в лицо юноши. Тот был полон олимпийского спокойствия. Тридуэлл фыркнул и расхохотался. Кэри последовал его примеру.
– Как ты зарабатываешь себе на хлеб?
– Я – клерк в Federal Pump Company. Работаю в офисе на третьем этаже. У меня есть немного денег, и хочется понять, как ими правильно распорядиться. Я прочел статью в The Sun. Вы там рекомендовали вкладывать деньги в Suburban Trolley, говоря, что это прибыльно.
– Да, помню. Год назад говорили об этом. С тех пор они подросли на полсотни пунктов.
– Так это только доказывает, что вы были правы. И там же вы советовали молодым людям инвестировать свои накопления, чтобы они не лежали просто так.
Посетитель не отводил искреннего взгляда от маленьких помаргивающих добрых глаз полковника.
– И какой суммой вы располагаете?
– Двести десять долларов, – со слегка смущенной улыбкой ответил Кэри. В своем офисе ему было бы неловко назвать эту сумму, а здесь он даже слегка гордился ею.
– Юноша, – ответил трейдер, чье состояние исчислялось в миллионах, – это приличная сумма. Не знаю, поверите ли, но я начинал с капитала поскромнее. Деньги при вас?
– Да, полковник.
– Тогда познакомлю вас с моим братом Уилсоном. Он ведет наших клиентов. Джон, заходите.
На пороге появился Джон Меллен – спокойный и подтянутый молодой человек лет двадцати пяти. Завистники утверждали, что количество его миллионов было равно количеству прожитых им лет.
– Устраивайтесь поудобнее, – сказал Тридуэлл, пожав руку Меллену, – я сейчас вернусь.
На выходе он пожал руку двум новым посетителям – мистеру Милтону Стирсу и мистеру Д. М. Огдену. Первый – светловолосый, румяный, острый на язык весельчак возглавлял железнодорожную компанию. Второй, походивший больше на английского пастора, владел огромными зданиями Огден, расположенными на Уолл-стрит. Оба они хотели уточнить некоторые детали по предстоящей сделке с Trolley. Эти посетители совместно со своими партнерами предлагали полмиллиарда долларов. Но хозяин кабинета все же посоветовал им дождаться его возвращения – он собрался отвести молодого человека в офис брата.
– Слушай, Уилс, – заявил он с порога, – хочу познакомить тебя с новым клиентом. Вот, мистер Кэри.
Уилсон П. Тридуэлл учтиво улыбнулся. Это был рослый, поджарый и невероятно сдержанный мужчина. Компании не было нужды открывать новые счета – операций проводилось столько, что с ними бы управиться. Здесь трудились самые востребованные и загруженные брокеры всей страны. Однако друзья полковника всегда были тут желанными гостями.
– Приятно познакомиться с вами, мистер Кэри, – пожал ему руку Уилсон Тридуэлл.
Клиентами его брокерского дома были и весьма молодые люди. Правда, их капиталы были обратно пропорциональны прожитым ими годам.
– Предлагаю купить для мистера Кэри акции Easton & Allentown, – сказал лидер фондовой биржи.
С его губ не сходила улыбка. Он видел, что Уилсон не оценил еще по достоинству своего нового клиента.
– Прекрасная мысль! – кивнул его брат. – Давайте сейчас же отдадим распоряжение о покупке. Эти бумаги стремительно поднимаются, мистер Кэри.
– Ну вот, юноша, предоставьте моему брату свой взнос и пусть он приобретет столько акций, сколько сочтет нужным.
– Пять тысяч акций? – спросил Уилсон Тридуэлл.
Полковник хмыкнул:
– Знаешь, Уилс, пять тысяч не совсем то.
– Пятьдесят тысяч? Договорились. Но ты ручаешься за его платежеспособность, – улыбнулся его брат.
– Пожалуй, – слегка растягивая слова, проговорил полковник, – начнем-ка мы со ста акций.
В ответ Уилсон, отлично знавший своего брата, только с улыбкой кивнул и велел клерку приобрести сотню акций железной дороги Easton & Allentown – по лучшей цене на рынке. После чего абсолютно невозмутимо принял у юноши 210 долларов. Такую жалкую сумму не взяла бы ни одна самая мелкая брокерская контора. Но Treadwell & Сº была лидером и могла действовать, ни на кого не оглядываясь. Сделку заключили, полковник сердечно попрощался с юношей, чей отец никогда не был ему близким приятелем, и, пригласив заходить еще, отправился в свой кабинет.
Больше недели акции Easton & Allentown уверенно росли. Спустя 10 дней с момента покупки по 94 они шли уже по 106. Тут молодой человек решил снова посетить полковника Тридуэлла. Юный Кэри понимал, что его прибыль очень велика – больше той, на которую он мог надеяться в свои годы. Но не понимал, как быть дальше. Он слышал разговор двух игроков. «Снять прибыль сейчас? Вот уж нет! Е. & А. точно поднимутся до 115». Кэри быстро подсчитал, что, если дождаться подъема до 115, его прибыль увеличится на 1000 долларов. «Не хочу превращаться в жадную свинью, – подытожил незнакомец свой разговор с приятелем. – Но и продавать раньше времени не буду. Поставлю «стоп-лосс», и пусть прибыль растет».
Подойдя к офису, Кэри угодил в толпу. Тут были клиенты его компании и журналисты, собравшиеся, чтобы получить очередное интервью маститого биржевика Уолл-стрит. Среди собравшихся Кэри заметил двух сенаторов и бывшего члена Конгресса. Присутствовали и несколько бледных пожилых магнатов, часто фигурировавших в прессе. Множество людей, получивших солидные наследства и жаждавших утроить их на бирже. Десяток муниципальных чиновников и краснощекий глава Западной железной дороги. Пара известных врачей, член правления страховой компании и дюжина дилеров. Находился тут и неприметный коротышка, с басовитым голосом и в помятом костюме. Он невозмутимо стоял в стороне, не проронив ни слова, но, несомненно, был среди собравшихся самой значимой фигурой после полковника Тридуэлла.
Полковник, выйдя из кабинета, пошел в направлении офиса своего брата, где вдоль длинного дубового стола уже восседали члены правления Suburban Trolley Company. Это были те самые «видные лица компании», как называли их газетчики, избегая называть их по именам. Это собрание должно было стать эпохальным – на нем планировали обсудить создание «фонда Trolley», чьи операции в будущем войдут в анналы Уолл-стрит. По словам одного знаменитого трейдера, это был «прецедент раскрытия карт» – подтверждение финансовых возможностей, имеющихся в распоряжении фонда. Каждый из участников совещания должен был заявить свою долю, которую брал на себя, в сотне тысяч акций.
Кэри притулился возле самой двери Уилсона Тридуэлла. В окружении этих людей, значительно превосходивших его в возрасте, опыте и богатстве, молодой человек ощущал себя инородным телом. Шедший мимо полковник вполголоса поинтересовался: «Юноша, вы продали акции?» Клиенты компании, которые по рекомендации Тридуэлла «держали» 5-10 сотен акций Easton & Allentown, превратились в слух. Податься в сторону разговаривающих о делах в попытке подслушать важную информацию – означало уронить себя в глазах окружающих. В брокерской конторе, рядом с крупнейшим биржевиком Уолл-стрит такое поведение могло расцениваться как недостойное. Но десятки взглядов были сейчас прикованы к лидеру фондовой биржи и его молодому собеседнику. Тридуэлл чувствовал эти взгляды кожей и, коротко посмотрев на собравшихся, лишь получил подтверждение этому. Сам он не продавал эти бумаги, но планировал так поступить, как только вырастет спрос на них. Ничто не свидетельствовало о том, что их ждет грандиозный подъем. Фондовая биржа, недоверчиво смотревшая на любого спекулянта, иронично замечала: Уолл-стрит наслышана о том, как «Тридуэлл покупает», но не в курсе, как «Тридуэлл продает». Полковник давал понять клиентам, что грядущая волна распоряжений о продаже акций заметно снизит их котировки. Он рекомендовал им продавать акции за 90 и за 95, а сейчас их курс был уже 105. Он намекал им достаточно прозрачно: если они станут ждать дальнейшего роста и держать бумаги и дальше, то прогадают. Но был еще мальчишка с сотней акций, симпатичный провинциальный клерк, купивший акции на все деньги, что сумел заработать. Уолл-стрит была для него терра инкогнита. А вдруг он разболтает кому-то, что полковник шепнул ему «продавай»? Да ладно, придется рискнуть! Уголком рта, не поворачивая лица в сторону молодого клерка, чтобы зоркие клиенты не успели заметить и сообразить, он, неуклюжий в своем великодушии, пробормотал: «Юноша, продавайте и молчок!» Затем он нырнул в кабинет к засидевшимся в ожидании воротилам из Suburban Trolley.