Ничего удивительного, что коллеги не усомнились, что он продает ценные бумаги, которыми не владеет, чтобы потом выкупить их подешевле. Подобные продажи не способны нанести такой вред, как длинные. Все же понимают, что «зашортивший» продавец когда-то все равно выкупит бумаги, гарантируя грядущий спрос, который поднимет котировки. Каждый помнит, что «всякий продающий то, что ему не принадлежит, обязан это выкупить, иначе окажется в тюрьме».
В среднем Голландец выручил 86 долларов за каждую из 50 тысяч акций Federal Telegraph Company. Биржа нехотя приняла, что Голландец становился чересчур бесшабашным, а Гринер – увертливым малым.
Короткие позиции достигли колоссальных размеров, и риск принудительного закрытия вырос чрезвычайно. Благодаря этому крупные биржевики старались не бить по Telegraph. Некоторые опытные спекулянты видели в кажущейся слабости этих акций ловушку финансового гения биржи. И они «обводили его вокруг пальца», хитроумно приобретая ценные бумаги Federal Telegraph!
Заработав 3 400 000 долларов на продаже отданных Дэну акций, Гринер избавился от финансовых проблем. Это был отчаянный шаг – довериться сопернику. Такой отважный ход помог ему стать владельцем крупной железнодорожной системы. Все следующие налеты Диттенхоффера не нанесли ему ни малейшего ущерба. Гринер дал ему шанс одним ударом покончить с враждой в свою пользу, но Голландец упустил его.
Стой или падай
Уиллис Н. Хайуард, голубоглазый юноша семнадцати лет от роду, с очаровательным румянцем, заслуженно гордился собой. Его выбрали из двух десятков пареньков, мечтавших стать телефонными клерками фирмы Tracy & Middleton, Bankers & Brokers.
Хайуард с 10 утра до 3 часов пополудни находился на биржевой площадке, дежурил у телефона брокерской точки Tracy & Middleton. Ему приходили сообщения из офиса – в основном распоряжения о покупке или продаже ценных бумаг для клиентов фирмы. Юноша передавал всю полученную информацию мистеру Миддлтону, члену совета фирмы, затем сообщал в контору, что тот предпринял.
У Хайуарда был теплый располагающий голос. А во взгляде читались живость и юмор. Это заметно отличало его от остальных телефонных мальчиков в кабинках по соседству. Естественно, они дали ему прозвище девчонка Сэлли. Оно так и прилипло к пареньку.
Недавно вышедшему из школы-интерната Хайуарду биржа виделась чем-то необыкновенным. Месяц-другой он просто, вытаращив глаза, наблюдал, как по площадке туда-сюда сновали возбужденные мужчины, получившие заказы. Бешеная жестикуляция и оглушающие выкрики брокеров оставляли неизгладимое впечатление. Вдруг биржевики успокаивались и возвращали себе привычный человеческий вид. Такое превращение происходило, когда они начинали записывать цены, по которым сбывали или приобретали акции. Немудрено, что первое время Сэлли никак не мог вникнуть в тонкости их ремесла.
Само собой, на молодого человека производили невероятное впечатление колоссальные суммы, которые зарабатывали здесь самые известные спекулянты. Хайуард слышал о том, как Сэм Шарп получил сотню тысяч на сделке с Suburban Trolley. И о громкой миллионной операции Блэка с акциями Parson в Западном Делавэре. Этого щуплого безликого коротышку юноше даже однажды показали в толпе. Такие истории сильно смахивали на сказки о волшебном обогащении.
У Хайуарда был теплый располагающий голос. А во взгляде читались живость и юмор. Естественно, ему дали прозвище девчонка Сэлли. Оно так и прилипло к пареньку.
Разбираться в азах биржевого дела Хайуарду, как и другим парнишкам с Уолл-стрит, приходилось самостоятельно, ненасытно подхватывая любые крохи информации. Никого не интересовало, как и когда он будет учиться своему делу. Правда, брокеры с готовностью отвечали на его вопросы. Хайуард понимал, что без этого – никак. Выжить на Уолл-стрит, действуя исключительно по наитию, невозможно. Пареньку приходилось зорко наблюдать за действиями окружающих и следить, чем это заканчивалось. Все, что происходило вокруг, можно было свести к единому призыву: «Спекулируй! Спекулируй!» Суть была одна – выгодное приобретение или продажа акций, дававшие шанс мгновенно сорвать крупный куш. Других разговоров на бирже не велось. При открытии торгов хорошие приятели не раскланивались с пожеланиями доброго утра. Без пустых разговоров и церемоний они уходили с головой в единственное значимое дело – торги. Если кто-то опаздывал к открытию, у него был один вопрос: «Как рынок?» В этом взволнованном вопросе таилось опасение, что рынок просто выжидал удобного случая, чтобы при первом же его опоздании устроить какую-нибудь пакость. От разнообразных рекомендаций покупать и продавать акции здесь не было отбоя. Трейдеры, брокеры, клерки, швейцары при дверях биржи – все обитатели Уолл-стрит штудировали утреннюю прессу не для знакомства с новостями. Их интересовало, не произошло ли что-нибудь, могущее повлиять на биржевые показатели. Биржевой телеграф был идолом, а брокеры – его жрецами!
Мимо нашего героя постоянно суетливо пробегали сотни людей. Они почти не отличались друг от друга. Словно мысли об акциях не отпускали их никогда: ни дома, ни на прогулке, ни во сне. Это навсегда запечатлелось у них на лицах. Об этом говорили суровые складки, что пролегли у них над бровями и ртом.
Сэлли отмечал, как азарт превращал этих людей в своих рабов. Незаметно сам воздух биржи впитался и в его кровь, наполнил его мысли своими оттенками, вызвал соответствующие фантазии. Когда Хайуард немного освоил принципы ведения бизнеса, то поверил (как и множество юных и легкомысленных наблюдателей), что рынки движутся по воле слепого случая. Тут невольно напрашивалось сравнение с бегом капризного шарика по вращающемуся колесу рулетки.
Бесконечные уловки, манипулирование сведениями, осмысленность торговли на бирже были для Сэлли терра инкогнита. Ему говорили, что восемнадцатилетний парнишка из соседней кабинки заработал 60 долларов: он купил два десятка акций Blue Belt Line в среду и продал их в пятницу на три с лишним пункта дороже. Еще он слышал, что Микки Уэлч, телефонный клерк Stuart & Stern, воспользовался наводкой одного видного спекулянта. Несмотря на жуткий риск, эта подсказка принесла ему 125 долларов за несколько дней. А «двухдолларовому» брокеру[5] Уотсону удалось сделать верный ход, продав акции Southern Shore.
До Хайуарда доходили слухи, что Чарли Миллер, швейцар с Нью-стрит, расстался с 230 долларами, приобретя бумаги Pennsylvania Central. Этот простофиля случайно услышал, как Арчи Чейз – доверенный брокер Сэма Шарпа – рассказывал приятелю о том, что знал от «старика»: «Ра. Cent вырастут на десяток пунктов». Только вместо подъема случилось падение на семь пунктов. На Сэлли со всех сторон лилась информация об организованных «пузырях» и «проливах», о выигрышах людей, сумевших поймать удачу за хвост, и об убытках «не попавших в струю». Сама атмосфера биржи весьма походила на будоражащую атмосферу казино.
Шло время, очарование игры блекло – как и сомнения нашего героя. Его работодатели и их клиенты являлись невероятно воспитанными и располагающими людьми. Глупо было видеть в их действиях что-то неправомерное. Целыми днями они находились в здании биржи, и это был всего лишь обыкновенный бизнес. Так, в «подходящий момент» Хайуард вложил свой доллар в «фонд» приятеля – такого же мальчика при телефоне. Этот доллар вскоре с помощью мелкой брокерской конторы на Нью-стрит превратился в десяток акций. Получая 8 долларов в неделю, Сэлли не мог рисковать большим. Часто он думал, что, будь его доход посолиднее, он бы активнее участвовал в спекуляциях и мог бы рассчитывать на выигрыш. Покупай он всякий раз вместо единственной акции двадцать, то получил бы прибыль за три месяца не меньше четырех сотен.
Понемногу его образ мыслей переменился. Спекуляция стала чем-то обыденным. Он уже не задавался вопросом «Хорошо ли торговать на бирже?». Теперь он спрашивал себя: «Что необходимо предпринять, чтобы найти деньги для торговли?» Больше ста дней потребовалось на то, чтобы его мысли приняли подобный оборот. Его соседи по кабинкам задавались этим вопросом уже дней через двадцать, и тогда же подбирали решение проблемы. Только малыш Хайуард был невероятно правильным парнем.
Работа телефонным клерком фирмы была отнюдь не плевым делом. На это место искали не только сообразительного исполнителя, но и человека, на которого можно положиться. Во-первых, мальчишка должен быть в курсе, покупает или продает его контора какие-то конкретные ценные бумаги. И если вдруг рядом не окажется члена биржи от его компании, когда поступит распоряжение, то придется выполнить приказ самостоятельно. Тут нужна была спокойная решительность.
Вот как все это выглядело на деле. Допустим, ценные бумаги International Pipe идут на бирже по 108 долларов. Клиент конторы Tracy & Middleton, купивший до того пять сотен акций по 104, захотел зафиксировать свою прибыль. Он отдал приказ продать бумаги, например, «по рынку» (то есть по текущей рыночной цене). Брокеры Tracy & Middleton тут же сообщают по телефону своему члену биржи распоряжение продать 500 акций International Pipe «по рынку». Клерк в кабинке принимает звонок и приглашает мистера Миддлтона – его номер, «611», высвечивается на электрическом табло на стене. Как только сей господин видит, что его номер появился на табло, он кидается к телефону, чтобы узнать, что от него нужно.
Работа телефонным клерком была отнюдь не плевым делом. На это место искали не только сообразительного исполнителя, но и человека, на которого можно положиться.
Но если он по какой-то причине не откликается на вызов, парнишка при телефоне может отдать пришедшее распоряжение «двухдолларовому» брокеру. Они всегда находятся где-то неподалеку от постов фирм в ожидании заказов. Телефонный клерк поступил бы так же, если бы был в курсе, что мистер Миддлтон сейчас выполняет какое-то другое распоряжение или если считал, что полученный приказ должен быть исполнен немедленно. Значит, «двухдолларовый» брокер продает пять сотен акций International Pipe компании Allen