– Илюша, а что это у тебя под глазом? – Глазунов с младших классов помнил, насколько обманчив может быть этот показательно добродушный тон директора. В одну секунду он мог измениться на прямо противоположный.
– Та мелочи жизни, Римма Марковна. Не стоит ваших переживаний. В дверь не вписался спросонья.
– Ясно. Ну, зайди ко мне в кабинет, поговорим о твоих мелочах.
Спустя несколько минут после звонка Римма Марковна с хозяйским видом вошла в кабинет, моментально оценив диспозицию – вчерашние друзья сидели в противоположных углах, не глядя друг на друга. Стопка журналов грохнула о крышку стола, что ничего хорошего учащимся не предвещало.
– Чего расселись по углам? Сюда садитесь, – директор указала на стулья для совещаний.
Оба юноши нехотя поднялись со своих мест и подошли поближе.
– Ну? Я давно не в том возрасте, чтобы голос повышать на вас. Вон, усы уже отрастили. Садитесь.
Парни, не поднимая глаз, сели напротив директора.
Римма Марковна некоторое время постукивала ручкой по столу, словно подбирая слова, затем подписала пару бумаг и сложила руки перед собой на столе, что обычно означало – разговор будет долгим.
– Вот скажи мне, Геннадий… ты с планами на дальнейшую жизнь определился?
– Да, конечно, Римма Марковна, в Харьков хочу. В юридический.
– А ты, Илья?
– Я в технический университет. Вы же знаете, это моё, – нехотя ответил Трофимов.
Римма Марковна встала, подошла к окну, заложив руки за спину, некоторое время так и стояла, наслаждаясь последними осенними лучами солнца.
– Значит, в разные стороны. Вы же друзья с пелёнок. Соседи, – тихо изрекла Римма Марковна, наблюдая за тем, как во дворе школы пятиклассники под руководством физрука прыгали в длину в песочную яму. – Ваши родители тоже здесь учились… Ну разве можно так?
Юноши в голосе директора различили незнакомые нотки едва уловимого бессилия.
– Ну зачем… Морды бить друг другу, зачем, я спрашиваю?
Парни молчали, глядя перед собой в стол.
– Это ж как надо было разбушеваться, чтобы вот так демонстративно, перед всей школой, в холле! Трофимов!
Илья медленно встал, и его стул, отодвигаясь назад, издал препротивный звук, заставив Римму Марковну недовольно поморщиться.
– Трофимов, дежурная вечером доложила, что, пока она мыла полы на третьем этаже, в холле разбили зеркало и стеклянный шкаф с кубками. Что посоветуешь мне с этим делать?
– Я возмещу, Римма Марковна. Я сайт дописываю, на следующей неделе заплатят.
Гена Калюжный, недолго думая, тут же вскочил со своего места и, приняв вызывающую позу, тут же заявил:
– Заплачу́́́ я. Это я его туда отправил полетать!
– Тише будь. Ты глянь, диспетчер аэродромный выискался! Зубы все на месте? Вроде одного должно не хватать.
– Да я тебя…
Римма Марковна схватила указку, лежавшую с краю на столе, и хлопнула по столу так громко, что оба молодых человека сначала вздрогнули от неожиданности, а затем так и замерли стоя.
– Я же вас с первого звонка знаю! Да какая муха вас покусала? Устроили мне тут петушиные бои! – голос женщины предательски задрожал, к горлу подкатил комок.
– Я настаиваю, Римма Марковна, я заплачу́́́! – тихо произнёс Калюжный. – Это я разбил.
– Только без геройства! Пополам заплатите. Идите оба. От кого-кого, но от вас я такого не ожидала…
Парни быстро направились к выходу, но перед самой дверью остановились, столкнувшись плечами. Никто не хотел уступать.
Обернуться их заставил тихий голос Риммы Марковны:
– Ни одна любовь не стоит настоящей дружбы. Запомните это. Любовь – это всего лишь химическая реакция. Это я вам, как специалист, говорю. А дружба – материя другого плана. И если вы Ольге желаете добра, то больше так не делайте. Не заставляйте девушку плакать. У меня всё…
2022 год
– …Трофим, справа!
Автоматная очередь прошла поверх головы, осколки серого кирпича мелкой дробью хлёстко ударили по щеке. Самый большой кусок ударил прямо в тангенту рации.
– Чёрт! – Илья упал на землю, оглядываясь по сторонам. Его штурмовая группа тоже залегла в полном составе кто где.
– Лежать! Всем лежать! – хриплым голосом приказал командир группы с позывным Грек.
Характерный свист мины заставил вжаться в мокрую землю всем телом. Хлопок. Ещё свист. Ещё взрыв. Всё ближе.
– Грек! За гаражом засели! Не достанем! Птица нас видит? – прокричал Илья. – Проси помощи!
– Видит! Сейчас подмогнут! Дракон уже в пути!
Свист. Мина. Сверху полетели комья земли, перемешанной со строительным мусором. Следующая будет прямо им в ноги. Нужно двигаться.
Дрон, снаряженный зарядом, заходил к гаражу, перекрывавшему путь к зданию почты с севера. Это стало понятно сразу, как только огонь со второго этажа враг перенес в ту сторону.
Громкий взрыв, и столб огня осветил руины вокруг и стволы деревьев, ещё не снесённые огнём артиллерии.
– Вперёд! – прокричал Илья, резко поднявшись с места.
До разбитой почты оставалось шагов двадцать по открытой площадке, которая когда-то была её двором. Окна второго этажа ожили автоматными очередями, но уже не так интенсивно.
Только Илья преодолел половину пути, то место, где он лежал минуту назад, вздыбилось землёй, покрылось густым облаком сизого дыма.
Прижавшись спиной к стене, Илья перекрестился и успел глянуть вверх, в такие же серые, как этот кирпич, тучи.
– Трофим, не стой! – Грек, пробегая рядом, схватил его за бронник и втянул внутрь. Тут же следующая мина пришла во двор, разворотив часть стены.
– Ничего не понимаю… Там же на втором их пехота. Одна дырка в плите – и привет всем, – прошипел Илья стоящему рядом Греку.
– Да я смотрю, там и не сильно переживают на эту тему, – заметил старшина, доставая гранату. – Расходимся, Трофим! Я по правой стене, ты – по левой.
Три шага в сторону, пригнуться под оконным проёмом, ещё пять шагов… Грек был опытным штурмовиком. Без уверенности на рожон не лез, но и задних никогда не пас. Сказывалась мужицкая рациональность и смекалка. Тем более сам он был родом из Волновахи, места окрестные знал как свои пять пальцев. А почта – она типовая в любой деревне, если из серого кирпича сложена. Так что лестница та имеет площадку между этажами и дальше заканчивается длинным коридором с дверями по обе стороны.
Илья внимательно смотрел за передвижением Грека. Пока никто из их пацанов площадку не преодолел, а те укры, что засели на втором этаже, будто подкрепление получили. Палили из всех стволов, не давая голову поднять.
– Ложись! – раздалось во дворе. Илья только и успел, что присесть, прижавшись к побитой ржавчиной и осколками чугунной батарее.
Грады пришли с запада. Взрывов он насчитал с десяток. Один точно угодил в крышу, другой прямо под оконный проём, за которым он прятался. Остальные ударили по двору и немного дальше.
Схватившись за уши, оглушённый Илья пытался приглушить головную боль. Ощупал конечности, пошевелил головой. Вроде цел, но в ушах звенело так, будто он оказался на колокольне в пасхальную ночь.
– Грек, Грек, ты как там?
Со стороны лестницы едва слышно подал хрипящий голос его напарник:
– Я трёхсотый…
– Сейчас, не двигайся. – Илья пополз по битому кирпичу, издавая громкий шум, но сейчас было не до этого.
– Грек, куда? – Илья перевернул тяжёлое тело и понял, что ответа не будет. Осколок порвал сонную артерию, из которой сильными толчками хлестала кровь. – Грек, зараза! Как тебя угораздило?.. – И он с горечью закрыл глаза товарищу.
– …Деда, а когда мы пойдём цирк? – Соня с видом настоящей хозяйки, закинув на плечо вафельное полотенце, перетирала тарелки.
Дед Олег дышал глубоко, носом, крепко сжав губы, чтобы ни одно неприличное слово, не дай боже, не вырвалось в присутствии любимой внучечки. Дед Олег познавал Госуслуги в новом смартфоне, который ему намедни подарила на юбилей дочь Ольга. Сонечка очень вовремя задала свой вопрос. Деда с чувством выполненного долга отложил блестящий стеклом китайский прямоугольник от греха подальше – ещё не хватало его разбить в порыве злости – и обратил всё своё внимание на любимую малявку.
– Золотко моё, так цирк не работает сейчас.
– А если медведи приедут? Заработает?
– Они заняты сейчас, велосипеды свои ремонтируют.
– Опять обманываешь, деда. Мне скоро десять, а ты со мной, как с маленькой, разговариваешь.
– Ты для меня всегда малявкой будешь. Вот, как только отремонтируют, в городе сразу появятся афиши, мы их с тобой увидим, купим билеты и пойдём.
Дед Олег и сам мечтал об этом праздничном дне. Много раз представлял, как доедут они до цирка на троллейбусе, поднимутся по ступеням и войдут в зал с красными сиденьями. Зажгутся прожектора, заиграет оркестр… Иной раз старику казалось, что он в этот цирк хочет больше внучки, и в этом была большая доля правды – уже давно хотелось чего-то светлого, радостного и беззаботного.
– А маму мы с собой возьмём? – не успокаивалась малышка, аккуратно укладывая на место для сушки вымытые тарелки.
– Обязательно возьмём, а как же!
– А она будет дома, не в больнице?
Дед Олег подошёл к своему метру счастья с косичками, взял внучку на руки, поцеловал в щёку.
– Когда мы победим, мама будет дома гораздо чаще, а сейчас у неё очень много работы. Работа эта очень важная, она…
Взрыв где-то сбоку от их хрущёвки заставил деда Олега вжать голову в плечи.
– Деда! В коридор! – Соня давно была обучена правилам поведения в такой ситуации. На этот случай в том месте, где не видно было окон, лежали две подушки и плед.
Соня тут же накрыла деда синим пледом с большими белыми звёздами и прильнула к его уху, чтобы прошептать:
– Ты, деда, не бойся. В нас не попадут. У нас окна выходят на юг, ты же сам говорил.
– Точно, точно! А я и не боюсь! Я…
Новый телефон громко зазвонил непривычной мелодией и заставил старика прервать мысль. На экране появилась самая удачная фотография дочери Ольги – в медицинской шапочке, с широкой обезоруживающей улыбкой.